ВОЗВРАТ                                       

   
  
Август 2011, №8     

      Ракурс Истории______________________                              Яков Верховский, Валентина Тырмос   

  

Овеянная черноморским ветром...                         

Одесса и одесситы                                             
 

  

                                                                                              Овеянная черноморским ветром,
                                                                                              Оправленная в пенистый прибой,
                                                                                              Две тысячи… нет больше километров
                                                                                              Одесса, разделяет нас с тобой.
                                                                                              Степная воля и морская сила,
                                                                                              Простор, влекущий в дальние края,
                                                                                              Такой тебя мне память сохранила,
                                                                                              Чудесный город, родина моя.
                                                                                                                           
Вера Инбер

                                                                      Мадригал

                О-де-с-с-а… Само это слово, протяжно звучащее в устах одесситов, ласкает слух.
             Одесса всегда была необыкновенным городом. Городом, который очаровывал, пленял, городом, который буквально влюблял в себя.
              Прямые, зовущие в море улицы. Ансамбли зданий, каждое из которых - шедевр легендарных зодчих Фраполли, Боффо, Бернардацци…
                О-де-с-с-а… Вслушайтесь в музыку этого слова.
               Вряд ли во всем мире есть другой такой город, где люди способны шутить и смеяться даже тогда, когда на душе, что называется, «кошки скребут». Шутить и смеяться в первую очередь над собой. Шутить и смеяться и рассказывать анекдоты, смешные и грустные, чисто одесские анекдоты, которые в страшные сталинские времена могли стоить рассказчику, по меньшей мере, многих лет Гулага.
               Вряд ли во всем мире еще одна такая «нация» - «одесситы», которые говорят на столь странном наречии - конгломерате множества языков. На странном наречии, щедро сдобренном особым одесским юмором и смягченном неповторимой чисто одесской интонацией.
                Во все времена, даже самые трудные, «весело» было жить в Одессе!
               Исаак Бабель: «Одесса - очень скверный город. Это всем известно: вместо «большая разница», там говорят - «две большие разницы» …Подумайте - город, в котором легко жить, в котором ясно жить…» (1)
               Во все времена, даже самые трудные, ясно было жить в Одессе.
           Мы, наверное, все-таки пристрастны к нашему родному городу, как когда-то «неумеренно пристрастен» к Одессе был Бабель.
               Но вы, конечно, помните, как отвечал он на это обвинение: «… и пристрастен я действительно и может быть намеренно, но parole d'honneur, в нем (в этом городе!) что-то есть».
               Так что же есть в ней, в Одессе? В чем колдовство этого города? Откуда его странная магическая сила?  Притягивающая даже издалека, через моря и океаны? Притягивающая даже после долгих лет разлуки?
            Что это? Пьянящий аромат белой акации по весне? Согретые ласковым летним солнцем пески Аркадии? Волшебный свет огромной круглой луны над черным морем? А, может быть, это стук созревших светло-коричневых каштанов, падающих осенним днем на синие базальтовые плиты тротуара? Или же мокрые от первого дождя багряные листья платанов на дорожках Французского бульвара?
              В чем колдовство? Почему так тоскует по Одессе поэтесса Вера Инбер, давно уже ставшая «ленинградкой»? Почему художник Петр Нилус, ставший «парижанином», «готов отдать все растения мира за одну акацию на Херсонской улице»? Почему, по признанию Леонида Утесова, много лет назад покинувшего город, одно лишь случайно услышанное слово «Одесса» заставляет трепетать его сердце?
             Почему Ефим Лодыженский, большую часть своей жизни проживший в Москве, с такой любовью воссоздает образ этого города - города своего детства? Почему Одесса так ощутимо присутствует в дневниковых записях Юрия Олеши, сделанных им далеко от нее - в Петербурге, Москве, Ашхабаде: «Каштаны… Каштаны… Каштаны… Забуду ли когда-нибудь это дерево, цветущее розовыми свечами?.. Не птица ли это? Странная, расфуфырившая хвост, усатая птица!»
             Почему великий мастер детектива француз Жорж Сименон, посетивший однажды Одессу, приезжает снова, чтобы через 30 лет показать этот город сыну? Почему так пронзительна боль Владимира Жаботинского, знавшего, что ему уже никогда в этой жизни не видать родного города: «Вероятно, уже никогда не видать мне Одессы. Жаль, я ее люблю. К России был равнодушен всегда…Но Одесса - другое дело: подъезжая к Раздельной, я уже начинал ликующе волноваться… Если бы можно было, я бы хотел подъехать не через Раздельную, а на пароходе; летом, конечно, и рано утром. Встал бы перед рассветом, когда еще не потух маяк на Большом Фонтане; и один одинешенек на палубе смотрел бы на берег…Помню ли еще здания, которые видны высоко на горе?..
              Направо стройная линия дворцов вдоль бульвара - не помню видать ли их с моря за кленами … но последний Воронцовский дворец с полукруглым портиком над сплошно зеленью обрыва.
              И лестница, шириной в широкую улицу, двести низеньких барских ступеней; второй такой нет, кажется на свете.
              И над лестницей каменный Дюк - протянул руку и тычет в приезжего пальцем: меня звали дю-Плесси де-Ришелье - помни, сколько со всех концов Европы сошлось народов, чтобы выстроить один Город…» (2)
               Так, в чем же все-таки колдовство?
              Почему даже премьер-министр Франции - герцог Арман дю-Плесси де-Ришелье, бывший по редкой случайности первым градоначальником Одессы, продолжал и в Париже в зените славы тосковать по этому «волшебному городу», мечтал вернуться и писал своим одесским друзьям: «Ни время, ни бурные события не в силах были заставить меня забыть Одессу. Сей волшебный город манит меня постоянно, и я не могу уже более противиться этому. Да и зачем?»
               Какая щемящая тоска…
               Так не тоскуют по городу. Так тоскуют по любимому человеку.
               Ах, так вот в чем заключается колдовство!
               Вот откуда она, эта странная магическая сила!
               Это любовь! Одесса с самого дня ее рождения была окутана любовью. Одесса - это плод любви.

                                                                  Плод любви

               Правда ли это, или красивая сказка, но Одесса - это плод любви.
              Плод любви мужчины и женщины, двух замечательных и очень неординарных людей. Может быть «скоротечной», может «запретной», может быть чем-то «неправильной», но…
               Но, кто дал право нам, смертным, судить Любовь?
              Любови бывают разные: одна взовьется, шутихой, криком страсти прорежет ночное небо, осветит все вокруг и… погаснет. Другая - жестокая, как лесной пожар, сметающий все на своем пути, отгорев, оставит после себя лишь выжженные сердца и души. А есть и такая, что тлеет всю жизнь, как угли домашнего очага, согревая своим теплом обитателей этого счастливого дома.
               Какая из них «правильная»? Какая «запретная»?
               И плоды у этих любовей разные, и это не обязательно «чудо великое дети». Плодом любви может быть и божественная музыка, и талантливая книга. Плодом любви может быть … город.
               Итак, факты, подернутые легким флером сказки.
             1768 год. Российский Балтийский флот, изрядно потрепанный после тяжелого перехода вокруг Европы, бросил якорь в итальянском порту Ливорно. И пока на кораблях шел ремонт, командующий флотом, граф Алексей Орлов - родной брат Григория Орлова - фаворита российской императрицы Екатерины II - с приятностью проводил время в Неаполе, во дворце короля Фердинанда IV, который в угоду молодой жене - Марии-Каролине - превратил жизнь своего дворца в непрерывный праздник. Обеды, балы и пикники сменяли друг друга, путая дни и ночи.
               Граф Алексей пришелся здесь, что называется, «ко двору». Он подружился с королем и свел знакомство с его придворными, среди которых блистали королевский министр иностранных дел дон Мигель де Рибас-и-Бухонс и его сын, 17-летний юноша, почти мальчик дон Хосе де Рибас.
               Об этом мальчике у нас и пойдет речь.
               Так как именно он, этот мальчик, когда придет время, станет основателем нашего города, нашей Одессы.
[3]
               Дон Хосе де Рибас, испанец, родившийся под солнечным небом Неаполя, не только был необычайно хорош собой, но и прекрасно образован: он знал шесть европейских языков, был сведущ в математике, навигации и многих других науках, что по тем временам случалось не часто. Острый аналитический ум юноши удачно сочетался с каким-то редким умением очаровывать людей. Так он, видимо, очаровал и графа Орлова и, несмотря на разницу в возрасте - Орлову было в те дни уже 32 - стал его другом.
               Эта встреча и эта дружба изменили судьбу и Орлова, и де-Рибаса.
               В те дни уже шла русско-турецкая война, и граф Орлов, отправляясь в Эгейское море на битву с турецким флотом, взял с собою Хосе, переведя его из Самнитского пехотного полка, куда по традиции он был приписан, на русский флот.
               Четыре года будет длиться эта война - де Рибас и Орлов проведут их вместе. Вместе будут участвовать в боях, вместе бражничать в минуты отдыха. Но, наконец, в июле 1774-го будет подписан Кючук-Кайнаджирский мир, и Балтийский флот, который отныне будет именоваться Черноморским, возвратится в Италию. Возвратятся в Неаполь и наши старые знакомые: граф Алексей Орлов и дон Хосе де Рибас.
                Но почему граф Орлов, вместо того, чтобы отправиться в Россию и насладиться там причитающимися ему, герою Чесменского сражения, почестями, прибыл в Италию?
               Напомним: Алексей - один из пяти братьев Орловых - участников заговора по захвату трона для будущей императрицы Екатерины II. Именно он, Алексей, человек необычайной силы, способный остановить на скаку шестерку лошадей, по приказу Екатерины убил ее мужа императора Петра III, да и впоследствии продолжал выполнять различные «деликатные» ее поручения. Вот и на этот раз ему дано весьма деликатное поручение.
               В эти дни в Европе объявилась молодая женщина, некая княжна Тараканова, которая выдает себя за дочь покойной императрицы Елизаветы и выдвигает претензии на российский трон. Эта странная история очень тревожит Екатерину, тем более, что самозванка (или не самозванка?) пользуется поддержкой нескольких европейских королевских дворов.
                Екатерина приказывает Орлову: изловить Тараканову.
               И граф, конечно, выполнил этот приказ: влюбил в себя несчастную женщину, заманил ее на свой корабль, арестовал и доставил в Петербург, где она была заключена в Алексеевский равелин Петропавловской крепости и вскоре ушла из жизни - то ли заболев чахоткой, то ли захлебнувшись в водах Невы во время наводнения.
               Принимал ли участие де Рибас в пленении княжны Таракановой?
               Спорный вопрос. Многие историки, в том числе и Александр де Рибас (внучатный племянник Хосе), отвергают это предположение. И утверждают, что де Рибас, прибыв из Италии вместе с графом Орловым, доставил в Петербург не Тараканову, а внебрачного сына Екатерины - 10-летнего Алешу Бобринского, который воспитывался в Лозанне.
(4)
               Для нашей истории этот вопрос не так уж и важен. Да и вряд ли доставка в Россию царственного отрока могла быть поручена 24-летнему чужестранцу. Скорее всего, приказ доставить Бобринского получил его дядька - Алексей Орлов, а де Рибас, находившийся при графе, просто помогал ему.
               Так, или иначе, но в конце 1775-го дон Хосе де Рибас вместе с графом Орловым прибыл в Петербург и был представлен императрице Екатерине. Да неужели это возможно?
               Никому не известный чужестранец - «гишпанец», да еще, видимо, с примесью еврейской крови (говорят, что отец его и-Бухонс был мараном), представлен российской императрице?
(5)
                Оказывается, возможно. Если за дело берется такой прожженный аферист, как граф Алексей Орлов. Зная влюбчивость Екатерины, хитрый граф решил «подставить» ей де-Рибаса, насолив этим Потемкину - новому официальному фавориту императрицы.
               Афера Орлова удалась! Как оказалось, это был удачный момент для знакомства будущих любовников. Екатерина уже оправилась от родов последней своей дочери Лизаветы Темкиной, отцом которой был Григорий Потемкин. Между тем отношения с ним самим у нее как-то разладились, и всесильного фаворита в те дни в Петербурге не было - он отправился на ревизию в Новгородскую губернию. Так что Екатерина, не привыкшая проводить свои ночи в одиночестве, была свободна для новой любви.
                И тут… И тут перед ней предстал неотразимый «гишпанец»!
                И Екатерина не смогла отвести от него глаз.
               Современник Хосе де Рибаса, лорд Байрон, не случайно выбрал его прототипом героя своего бессмертного романа в стихах «Дон Жуан», имя которого стало нарицательным для всех любителей и любимцев женщин. Де Рибас, действительно, был неотразим. Женщины всех возрастов и всех сословий, не раздумывая, падали в его объятия. Байрон так описывает впечатление, которое он произвел на Екатерину
(6):

                                                  «Екатерина всем понять дала,
                                                    Что в центре августейшего вниманья
                                                    Стал лейтенант прекрасный …»

                А де Рибас? Какое впечатление императрица произвела на него?

                                                  «А он? Не знаю, полюбил ли он,
                                                    Но ощутил тревожную истому
                                                    И был, что называется, польщен…
                                                    Ее улыбка, плавность полноты
                                                    И царственная прихоть предпочтенья…
                                                    Ее живое, сочное цветенье -
                                                    Все это вместе, что и говорить,
                                                    Могло мальчишке голову вскружить…»

               Ему, как сказано, 24. Она на 22 года старше - ей 46.
               Но, что из этого? Она влюбилась.
               И он, как многие другие, до и после него, не смог устоять.
               А дальше произошло нечто невероятное: граф Алексей Орлов - главное действующее лицо всей этой истории, герой войны, доставивший в Петербург и княжну Тараканову, и Алешу Бобринского, стал вдруг ненужным свидетелем. Орлова отправили в отставку, и он отбыл в свое подмосковное имение, где будет до самой смерти, сетуя на непостоянство монаршей милости, разводить орловских рысаков.
              А мальчишка «гишпанец» в одночасье стал чуть ли не самой важной персоной в Петербурге. Он получил чин майора российской гвардии, огромное жалование, право ношения военного мундира, и престижный пост воспитателя Алеши Бобринского в Шляхетском кадетском корпусе, где будет учиться отрок. А еще, и это, наверное, самое главное, Екатерина самолично вручила ему высшую награду Мальтийского ордена - восьмиконечный Большой Крест Святого Иоанна Иерусалимского, подаренный ей Великим Магистром.
               И весь этот «дождь благодеяний» пролился на голову Иосифа Дерибаса, как теперь будут называть Хосе, в один запомнившейся ему на всю жизнь день (или ночь?) - 21 апреля 1776 года, когда во дворце был большой бал в честь дня рождения императрицы.
               Правда сам Мальтийский крест (или право носить его?) он получит лишь через два с лишним года. Скорее всего - это был срок, определенный конституцией Папы Бенедикта XIV для «послушничества» перед посвящением в рыцари Мальтийского ордена. Значит ли это, что Дерибас был посвящен в рыцари?
            Да, именно так. Дерибас, действительно, успешно прошел весь срок «послушничества». Доказал, как было положено, знатность своего рода, и, получив специальное разрешение Великого Магистра, в котором нуждался, как человек, имевший в своем роду (страшно подумать!) евреев, стал Рыцарем Справедливости Мальтийского ордена. И этот незаслуженно забытый историками факт сыграл непростую роль в его судьбе.
 

                                                           
                                                           Основатель Одессы дон Хосе де Рибас.
                                                           На груди его сияет Мальтийский крест.

                Итак - 21 апреля 1776 года …
                Запомним эту дату! Через девять месяцев после этого счастливого дня (или ночи!) императрица Екатерина II родила еще одного ребенка
- сына, которого нарекли Иосиф Сабир. Обратите внимание на фамилию «Сабир» - это «слово-перевертыш». При обратном прочтении оно звучит как «Рибас».
               Дерибас никогда не отказывался от своего сына. Но то, что матерью мальчика является императрица, тщательно скрывалось.
               Мы почерпнули эту интересную информацию из работ известного одесского краеведа Анатолия Горбатюка, а он, в свою очередь, пользовался случайно попавшей в его руки уникальной рукописью ныне покойного протоирея Берлинского Воскресенского кафедрального собора Сергея Положенского, кстати, видимо, одного из потомков Дерибаса. В этой рукописи приводится примечательный разговор, состоявшийся в 1790 году между Дерибасом и Потемкиным. Дерибас просит принять на военную службу своего 13-летнего сына Иосифа Сабира. Потемкин интересуется матерью отрока. И Дерибас, ничуть не смущаясь, отвечает: «Мать Иосифа императрица Екатерина!»
                Говорят, что светлейшего князя чуть удар не хватил.
                Не знал он этого что ли?
                Положенский считает, что материнство Екатерины скрывали, поскольку опасались ревности жены Дерибаса - Анастасии.
               Но, видимо это неверно. Камер-фрейлина императрицы Анастасия, 36-летняя старая дева, которую Екатерина выдала замуж за Дерибаса 27 мая 1776 года - всего через месяц после того памятного бала в честь дня рождения, просто не могла не знать о любви этих двух.
                Об этой любви знали все! А уж Анастасия, которую современники характеризуют, как очень хитрую, много повидавшую на своем веку особу - кладезь всех дворцовых сплетен и слухов - несомненно, была в курсе. Но вряд ли имела право ревновать. Дерибас никогда не жил с ней под одной крышей, а после принятия им обета рыцарства их отношения и вовсе стали формальными. Ведь Рыцарь Справедливости Мальтийского ордена давал обет целомудрия и посему не только не мог быть женат, но и не имел права держать в своем доме женщину - родственницу или невольницу - моложе пятидесяти лет. Кстати сказать, на любовь вне брака и вне стен дома этот обет, к счастью, не распространялся.
                Так, почему же все-таки материнство Екатерины скрывалось?
                Осмелимся высказать предположение.
               В июне 1775-го Екатерина, как сказано, родила дочь от Потемкина, а в феврале 1777- сына от Дерибаса. Двое детей за два года от двух разных мужчин, ни один из которых не являлся ее официальным мужем…
               Неудобно! И перед собственным народом и перед всем просвещенным миром, к которому императрица, считавшая себя ученицей самого Вольтера, желала принадлежать. Тем более неудобно, что отец ее сына, чужестранец, на 22 года младше ее. Так что, ничего не поделаешь, Сабира пришлось скрыть.
              А любовь? Любовь - это совсем другое дело. Любовь можно простить. Ведь простили же ей десятка два официальных фаворитов, и не счесть, сколько тайных?
               Екатерина была великой во всем, и милость ее к людям, которых любила, не знала предела.
                                                         «Екатерина, следует сказать,
                                                           Хоть нравом и была непостоянна,
                                                          Любовников умела поднимать
                                                          Почти до императорского сана.
                                                          Избранник августейший, так сказать,
                                                          Был только по обряду невенчанный
                                                          И, наслаждаясь жизнью без забот,
                                                          О жале забывал, вкушая мед».

                И Дерибаса она осыпает подарками - жалует ему имение в Полоцкой губернии и 800 душ крестьян, становиться крестной матерью двух его дочерей, дарит шпагу, украшенную брильянтами, присваивает чины и награждает орденами.

                                                         «Лукавые заморские послы
                                                           Осведомлялись - кто сей отрок новый,
                                                           Который пробирается в орлы,
                                                 (Намек на бывшего фаворита Григория Орлова!)
                                                           Которому уже почти готовы
                                                           И должности, и пышные хвалы,
                                                           И награждений дождь многорублевый,
                                                           И ордена, и ленты, и к тому ж
                                                           Дарения десятков тысяч душ.
                                                           Она была щедра, любовь такая
                                                           Всегда щедра!..»

               Но … пришло время, и, как это часто бывало у Екатерины, страсть ее к неотразимому Дон Жуану погасла. Вместе с тем, хотя фавориты всякие разные - официальные и не официальные - сменяли один другого, дружеское расположение (или любовь?) ее к Дерибасу оставалась неизменной. По словам внучатного племянника нашего героя, даже в последние годы жизни императрицы Дерибас все еще принадлежал к числу ее самых близких друзей и, бывая в Петербурге, непременно присутствовал за ее столом на интимных обедах и ужинах.
                  Но еще до этого печального времени Екатерина сделала Дерибасу самый дорогой свой, действительно царский подарок: она подарила ему… город!

27 мая 1794 года.
                 В этот день вышел Высочайший указ императрицы, в котором предписывалось Гаджибею быть городом:
«Уважая выгодное положение Гаджибея при Черном море и сопряженные с оным многия пользы, повеливаем мы нужным устроить тамо военную гавань купно с пристанью для купеческих судов…»
                 «Главным устроителем» города назначался генерал-майор Иосиф Дерибас и он же для этой цели получал из царской казны 26 тысяч рублей золотом.
               27 мая 1794 года. Самый счастливый день жизни Дерибаса и самый печальный день… Ведь именно в этот день, 18 лет назад - 27 мая 1776-го - всего через месяц после того памятного бала в честь дня рождения императрицы, 25-летний Хосе Де-Рибас, только что прибывший в Петербург, вынужден был жениться на вздорной женщине, с которой едва был знаком. (7)
                 Похоже, что ни Дерибас, ни Екатерина не забыли эту печальную дату. Похоже, что императрица подарила Дерибасу город именно в этот день, чтобы «замолить» свой тогдашний грех - вымолить прощение у отданного на заклание прекрасного юноши, который пошел на ненавистную ему женитьбу только ради нее, Екатерины, чтобы погасить слухи о ее «запретной» любви.
                 С тех пор прошло 18 лет. Он жил все эти годы так, как хотел.
                Сражался и побеждал. Любил многих женщин. Не зря же именно его выбрал Байрон на роль Дон Жуана?
                 По-своему любил Екатерину, да и она по-своему любила его.
                И вот теперь Высочайший указ превратил этот день, 27 мая, в самый счастливый день его жизни: Гаджибею быть городом!

                  Гаджибей…
                 В ночь на 14 сентября 1789 года Диребас с горсткой преданных ему запорожских казаков штурмом взял эту турецкую крепость.
Хиленькая, надо прямо сказать, была крепостица. Мрачные развалины замка на обрывистом морском берегу, несколько домиков, разбросанных по голой степи, кофейня грека Аспариди, где можно выпить чарку кипрского вина, и гарем турецкого коменданта крепости Ахмет-паши. Гарем, как видно, особенно пришелся по вкусу победителям (рыцарям и не рыцарям!) - ведь не случайно при археологических раскопках одесские краеведы нашли на месте, где был гарем, железную поясную пряжку от штанов солдата (или офицера?) доблестной российской армии.
              Крепостица то хиленькая, но … расположение: у самого-самого синего Черного моря!
               Значение Хаджибея для России можно сравнить только со значением Петербурга. Император всероссийский Петр I основал Петербург и открыл для России окно в Европу, а он, Дерибас, на месте Хаджибея построит город и даст ей выход на Черное море.

                                                     «Здесь будет город заложен…
                                                      Природой здесь нам суждено
                                                      В Европу прорубить окно;
                                                      Ногою твердой стать при море.
                                                      Сюда по новым им волнам
                                                      Все флаги в гости будут к нам…»
                                                                              А.С. Пушкин «Медный всадник».

                Именно так! Именно так! Ногою твердой стать при море.
                Гордости Дерибаса нет предела. Он верит, что новый город прославит его в веках, и только не знает, что этот город, вкупе с подаренным ему императрицей Мальтийским крестом, станут причиной его трагической ранней смерти.
              22 августа 1794 года. В этот знаменательный день с благословения Митрополита Екатеринославского и Таврического Гавриила генерал-майор Иосиф Дерибас, заложив медный «пятак» с вензелем императрицы Екатерины II под кирпичный фундамент дома князя Волконского - первого дома нового города, опорожнил бокал вина и тут же с размаху разбил его о камни - на счастье!
                 Так родился наш город, имя которому О-дес-с-а!
                Говорят, что это ласковое женское имя выбрала сама матушка Екатерина в честь героя древнегреческих мифов хитроумного Одиссея, посетившего в своих долгих странствиях эти края.
               И тогда же, в жарком августе 1794-го были заложены фундаменты малого и большого мола, набережной, таможни, карантина, госпиталя …
              Из ничего создавался город! Но у судьбы свои жестокие законы, и она, поскупившись, отмерила Дерибасу для счастья созидания чуть больше двух лет.
                В ноябре 1796-го умерла императрица Екатерина II. Императором стал ее сын Павел.
              
Мать и сын… Величественная почти гениальная мать и щупленький инфантильный, а многие считают, что даже слабоумный, сын. Павел ненавидел мать, узурпировавшую, фактически его престол после убийства отца Петра III, в чем он тоже, и не без основания, подозревал Екатерину. И, теперь, дождавшись ее смерти и став, наконец, в 42 года российским императором, с каким-то дьявольским удовольствием разрушал все, что имело к ней какое-нибудь отношение, все, что она любила, все, что было ею создано. Так он сразу же обратил свой недобрый взор на Одессу и на Дерибаса.
              Обделенный материнской любовью, изгнанный из Петербурга в Гатчину, Павел мучительно ревновал Екатерину к этому, своему ровеснику, годившемуся императрице в сыновья. В Дерибасе его бесило все, все то, что не было дано ему, Павлу, все то, что привлекало императрицу: и красивое лицо, и гордая осанка, и уверенность в себе, и, наверное, невероятный подарок Екатерины - сияющий восьмиконечный Мальтийский крест на груди.
               Так что, вскоре, после вступления на престол, 26 декабря 1796 года, император упраздняет созданную императрицей Комиссию строения южных крепостей и одесского порта и снимает с поста главного устроителя нового города Дерибаса. А 10 января следующего 1797года по приказу императора Дерибас покидает Одессу и на подаренном в свое время матушкой Екатериной знаменитом ее дорожном возке, «украшенным ца
рицыным гербом», едет в Петербург. Едет навстречу своей смерти!
                Нет, нет, он, конечно, пока не знает об этом. Напротив - настроен по боевому. Ведь его имя дон Хосе де-Рибас!
                Всю жизнь он преданно служил России. Он покоритель Измаила и многих других больших и малых вражеских крепостей. Кавалер российских орденов. Сама императрица Екатерина Великая пожаловала ему Большой крест Мальтийского ордена.
                И еще, и еще, и еще. Павел, так его, пере-так (Дерибас при всей его утонченности был непревзойденным мастером нецензурной солдатской лексики!), заплатит за все нанесенные ему обиды.
                 Подумаешь, император, так его, пере-так!
                Если возможно было убрать с дороги императора Петра III, то почему бы не сделать это с его слабоумным сыном? По прибытии в Петербург, Дерибас начинает смертельную игру - заговор, и назовем уже вещи своими именами, заговор по убийству императора Павла I. К осуществлению своего плана он привлекает нескольких абсолютно надежных и преданных людей - близких друзей. В первую очередь генерал-майора Никиту Петровича Панина, родного племянника незабвенного графа Никиты Ивановича Панина, бывшего в течение многих лет наставником цесаревича Павла, и, кстати, одним из участников убийства Петра III, а также генерала от кавалерии хитрейшего графа фон дер Палена - военного губернатора Петербурга. Оба они без колебаний выразили желание участвовать в убийстве императора.
                 Все шло отлично, и вдруг …
                И вдруг, неожиданно, без всякой видимой причины отношение Павла к Дерибасу меняется. Бывшему любовнику императрицы возвращены все регалии, присвоены новые титулы и даже, как будто бы взамен на отобранную Одессу, поручено строительство укреплений Кронштадта.
                В то же время изменилось отношение императора и к Одессе. В январе 1800-го Павел возвратил городу все дарованные Екатериной, а затем отобранные им льготы и выделил из казны еще 250 тысяч рублей золотом. Любопытно, что эта сумма почти в десять раз больше той, дарованной в свое время Екатериной - значит, несчастный Павел, даже став императором, все еще продолжает «состязаться» со своей покойной великой матерью.
                 Но почему же, все-таки император изменил свое отношение к Одессе? Более 200 лет одесситы рассказывают байку о том, как им удалось «растопить железное сердце императора» с помощью необычного подарка: в Петербург к царскому столу был отправлен ящик импортных «апельсиновых фруктов».
                  Ну, не смешно ли это?
                Что бы там ни говорили, но император Павел I был достаточно образованным человеком. Он владел многими иностранными языками, прекрасно говорил на немецком, и французском, выезжал за границу. Однажды, под именем графа Северного, он более двух лет провел в Европе. Посетил Францию и Германию, Австрию, Швейцарию, Швецию. Польшу, проехал всю Италию. В Париже вместе с супругой обедал за столом короля Людовика XVI, а в Венеции в его честь был устроен карнавал на площади Сан-Марко.
                 Так неужели за все это время во дворцах королей и дожей ни разу не пробовал он апельсин? Ну, хорошо, допустим.
                 А как же тогда все эти иностранные послы, аккредитованные в Петербурге? Как же все эти гонцы, мчавшиеся со всех концов Европы? Неужели ни один из них никогда не привозил в холодную Россию «к царскому столу» экзотические плоды цитрусов? Ведь привезти апельсины из Италии было значительно быстрее и легче, чем из Одессы - две тысячи километров, по бездорожью.
               Нет, нет красивая «оранжевая» байка, к сожалению, не выдерживает проверки логикой. Неожиданная милость императора имеет иные серьезные и глубокие причины.
                 Вернемся на тридцать лет назад, в 1760 год.
               Цесаревичу Павлу исполнилось 6 лет. Вместо мамок и бабок, к нему приставлен воспитатель - блестящий российский дипломат граф Никита Иванович Панин. Человек исключительно умный и образованный, большой знаток литературы, истории, философии, Панин был, как и многие просвещенные люди того времени, масоном. И так уж случилось, что цесаревич с самого раннего возраста жил в атмосфере мистики, легенд о Святой земле, древнем граде Иерусалиме, Крестовых походах и благородных рыцарях - духовной предтече масонов.
               Один из младших воспитателей Павла однажды сделал в своем дневнике такую запись:
«Читал Его Высочеству историю ордена Мальтийских кавалеров. Изволили потом забавляться… представляя себя кавалерами Мальтийскими…»
                Цесаревичу было в те дни уже 11 лет и, играя «в рыцарей», он даже прилаживал себе на грудь сделанный из бумаги восьмиконечный Мальтийский Крест. А книга, о которой шла речь - это «История ордена Святого Иоанна Иерусалимского», изданная в 1724 году аббатом Верто.
                С течением времени детское увлечение Павла не прошло, как это часто бывает, а только усилилось. Он окружал себя атрибутами Мальтийского ордена и даже приказал построить в парке Гатчинского дворца на Длинном острове некое подобие храма - круглую беседку, названную им «Темпл» и содержащую набор странных архитектурных элементов, понятный только посвященным. И можно представить себе, как бесил его Мальтийский Крест, подаренный Екатериной, не ему, мечтавшему об этом кресте с детства, а Дерибасу.
                Однако, в те дни, когда униженный императором Дерибас прибыл в Петербург и занялся организацией заговора, сам император уже не думал ни о старых обидах на мать, ни о мести ее любовнику. Он был близок, как никогда, к осуществлению своей детской мечты: он сам был недавно посвящен в рыцари, и со дня на день должен был стать протектором Мальтийского ордена.
                 Это знаковое событие произошло 29 ноября 1797 года, когда в Петербург прибыл, собственной персоной, чрезвычайный посол ордена граф Джулио де Литта. Парадный экипаж посла, окруженный гвардейцами, торжественно проследовал по запруженным народом улицам столицы в Зимний дворец. В тронном зале дворца на золоченном троне Екатерины восседал император Павел I, с древней российской короной на голове. У ног его стояли придворные и высшее православное духовенство во главе с митрополитом Гавриилом. Граф де Литта вошел в зал в сопровождении трех уважаемых кавалеров ордена. Они несли на парчовых подушках часть десницы Святого Иоанна, Большой Мальтийский Крест на золотой цепи и рыцарскую кольчугу. Сделав три глубоких поклона, граф произнес приветственную речь на французском и передал императору просьбу Главного капитула стать покровителем ордена. Павел поблагодарил посла за оказанную ему честь и … взяв дрожащими руками с парчовой подушки цепь с Мальтийским Крестом, надел ее на себя.
            Свершилось! Теперь у него на груди будет вечно сиять вожделенный восьмиконечный Мальтийский Крест.

                                                             
                                                              Российский император Павел I
                                                              с Мальтийским Крестом на груди

             Павел с радостью включился в необычайно притягательную для него игру Мальтийских рыцарей и часто участвовал в их средневековых ритуалах в бывшем дворце графа Воронцова на Садовой. А в ноябре 1798-го, после того, как по пути в Египет Наполеон высадился на Мальте и выгнал рыцарей с острова, Главный капитул нашел прибежище в России, и российский император был провозглашен 70-м Великим Магистром ордена.
               Теперь Павел часто встречался с Рыцарем Справедливости Дерибасом. Теперь он видел в Дерибасе не чужестранца - любовника своей матери, не юношу, отнимавшего у него когда-то материнскую любовь, но благородного рыцаря Мальтийского ордена, овеянного славой боев с неверными. Он мог часами слушать его рассказы о морских сражениях, об осаде вражеских крепостей, о блистательных победах и непереносимых поражениях, о жизни и смерти. Он осыпал своего нового друга милостями и, в конце концов, 8 мая 1799-го, пожаловал ему чин полного адмирала.
                 А как же заговор? Как же подготовка к убийству?
               Подготовка к убийству продвигалась медленно, или, можно сказать, совсем не продвигалась. И, самое удивительное, что именно Дерибас делал все возможное, чтобы запущенная им самим адская машина убийства застопорилась.
                 А, впрочем, что же здесь удивительного? Ведь Дерибас был Рыцарем Справедливости, одним из главных обетов которого, кроме «безбрачия» и «бедности», был обет «послушания и подчинения».
                 Мог ли Дерибас нарушить этот обет?
                 Мог ли он поднять руку на Великого Магистра?
                Нет, и еще раз, нет! Убийство императора нужно было предотвратить. Великого Магистра нужно было спасти!
                 И это должен был сделать он - Рыцарь Справедливости…
             Вот почему Дерибас делал все возможное, чтобы адская машина убийства застопорилась. Но это никак не устраивало заговорщиков, особенно молодых амбициозных генералов Панина и Палена. Дело осложнялось тем, что в заговоре был замешен английский посол сэр Уайтворт: в Лондоне не только знали о готовящемся убийстве, но и способствовали ему, снабжая заговорщиков золотом. И это еще не все: в убийстве императора, как оказалось, были заинтересованы масоны, давние друзья, возлагавшие на Павла большие надежды и разочарованные в своих ожиданиях.
                 Убийство императора давно бы произошло, если бы …
                 Если бы заговорщикам не мешал Дерибас.
                 Между тем, император, как видно, узнал о заговоре. Но, будучи уверен, что все его нити в руках Рыцаря Справедливости, не опасался и даже позволял себе шутить. Известно, что 2 ноября 1800 года Павел, забавляясь, поинтересовался у Палена на утреннем докладе, известно ли ему, губернатору Петербурга, о существовании «заговора». Пален побелел, но, не утратив самообладания, отшутился. Однако дело явно шло к развязке - заговорщики были преданы, и преданы, скорее всего, Дерибасом. К тому же, 12 ноября 1800 года Дерибас назначен был личным докладчиком императора по делам Адмиралтейства и мог входить к нему кабинет любое время. Так что судьба Дерибаса была решена.
                   30 ноября 1800 года Дерибас внезапно … заболел.
                   Вроде, ничего серьезного, так легкое недомогание, но…
                  Но, через два дня, 2 декабря 1800 года в пятом часу утра этот 49-летний, полный сил человек скончался.
                  Сегодня можно с уверенностью сказать - Дерибаса убили. Скорее всего, отравили: присланный Паленым его личный лекарь потчевал Дерибаса всякими микстурами, а сам граф двое суток не отходил от постели «больного друга».
                Итак, смертельная игра, затеянная Дерибасом, закончилась для него самого смертью.

                                                              Продолжение следует

БИБЛИОГРАФИЯ

[1]. И.Бабель «Конармия. Одесские рассказы. Пьесы». BRADDA BOOKS LTD, Germany, 1965
[2]. В.Жаботинский (Altalena) «Пятеро», Jabotinsky Foundation, New York
[3]. Анатолий Горбатюк «Дитя Европы», Optimum, Одесса, 2007
[4]. Александр де-Рибас «Старая Одесса», КРАФТ, М., 2005. По книге «Старая Одесса», Книжный магазин Георгия Руссо, Одесса, 1913
[5]. Олег Губарь «101 вопрос об Одессе», Optimum, Одесса, 2006
[6]. Джорж Гордон Байрон «Дон Жуан». Собрание сочинений в четырех томах. «Правда», М., 1981
[7]. «История Петербурга», №4(14), Санкт-Петербург, 2003

                                                                                       
        ©Я.Верховский, В.Тырмос

НАЧАЛО                                                                                                                                                                                        ВОЗВРАТ

                                       Предыдущие публикации и об авторах -  в Тематическом указателе в рубрике "История"