* * *

Устало дышит паровоз,
Под крышей легкий пар клубится,
И в легкий утренний мороз
Торопятся людские лица.

От города, где тихо спят
Соборы, площади и люди,
Где темный каменный наряд
Веками был, веками будет,

Где зелена струя реки,
Где все в зеленоватом свете,
Где забрались на чердаки
Моей России милой дети,

Опять я отрываюсь вдаль,
Опять душа моя нищает,
И только одного мне жаль, -
Что сердце мира не вмещает.       

                    * * *

Знаю я, - на скором повороте
Неожиданное стережет.
И забота лепится к заботе, -
Тяжки мне вериги из забот.

Вот катаю тачку я натужась,
Полную обиды и тревог;
Знаю, развернет грядущий ужас
Пропасть серую у самых ног.

Господи, Ты с неба только нитку,
Тоненькую ниточку спустил,
Чтоб не покорилась я избытку
Темных, чуждых, непонятных сил.

Я по вере стану невесомой
И себя сумею побороть,
И пойду я в тайный, незнакомый,
Непрерывный Твой покой, Господь.

Не прошусь я за порог далекий,
Где раскинулись Твои сады, -
Мне бы только кончить путь жестокий,
Путь обиды, боли и беды.

Мне бы в сером воздухе носиться,
В непрерывной и прохладной мгле,
Чтоб забылись образа и лица,
Брошенные мною на земле.

Чтоб себя я в холоде забыла,
Расплескала б душу в вышине,
Чтобы не было того, что было, -
Памяти о боли и вине.
 

                      * * *

Ночью камня не согреешь телом,
Не накликаешь скорей рассвет.
Господи, наверно, в мире целом
Никого меня бездомней нет.

Жмется по соседству кот бездомный, -
Будем вместе ночку коротать.
Мир ночной, - пустой, глухой, огромный, -
Добрым надо двери запирать.

Потому что нет иной защиты
Добрым, кроме крепкого ключа...
Холодеют каменные плиты,
Утро возвестил петух, крича.

Господи, детей растящий нищих,
Охраняющий зверей, траву,
Неужели же в земных жилищах
Тебе негде преклонить главу?

Если так, то буду я бродяга,
Пасынок среди родных сынов.
В подворотнях на ступеньках лягу
У дверей людских глухих домов.

Ницца, 1931г.

                              * * *

Не то, что мир во зле лежит, – не так,
Но он лежит в такой тоске дремучей.
Всё сумерки, – а не огонь и мрак,
Всё дождичек, – не грозовые тучи.

За первородный грех Ты покарал
Не ранами, не гибелью, не мукой, –
Ты просто нам всю правду показал
И всё пронзил тоской и скукой.

Гренобль

                  * * *

Нашу русскую затерянность
Все равно не потерять.
Господи, дай мне уверенность,
Что целебна благодать.

Задержалась я у проруби,
У смертельной у воды, -
Только вижу - крылья Голубя
Серебристы и седы.

И бездонное убожество
Осеняет Параклет,
Шлет он ангельское множество,
Льет холодный горний свет.

Други, воинство крылатое,
За потерянный народ
С князем тьмы над бездной ратуя,
Будьте крепкий нам оплот.

Гренобль

                           * * *

Кто я, Господи? Лишь самозванка,
Расточающая благодать.
Каждая царапинка и ранка
В мире говорит мне, что я мать.

Только полагаться уж довольно
На одно сцепление причин.
Камень, камень Ты краеугольный,
Основавший в небе каждый чин.

Господи, Христос-чиноположник,
Приобщи к работникам меня,
Чтоб ответственней и осторожней
Расточать мне искры от огня.

Чтоб не человечьим благодушьем,
А Твоей сокровищницей сил
Мне с тоской бороться и с удушьем,
С древним змием, что людей пленил.

Гренобль

 
               * * *

Не помню я часа Завета,
Не знаю Божественной Торы,
Но дал Ты мне зиму и лето,
И небо, и реки, и горы.
Не научил Ты молиться
По правилам и по законам -
Поет мое сердце, как птица,
Нерукотворным иконам.
Росе, и заре, и дороге,
Камням, человеку и зверю.
Прими, Справедливый и Строгий,
Одно мое слово: я верю.