1927-2015 Цикл Успеха Успех поделен по годам, А что вы, собственно, хотели? В пять лет удачей было нам Проснуться на сухой постели. В семнадцать - мысли об одном, Как женщины быстрей добиться. И счастье состояло в том, Чтоб в первый раз не осрамиться. А в двадцать пять везет тому, Кто смог, не мешкая, умело, Найти хорошую жену, Что, кстати, не простое дело. Куда-то делись все друзья, То в тридцать пять - дурные вести. Для нас карьера и семья, Теперь стоят на первом месте. Всё на круги придет своя, Мы в сорок пять вновь у барьера. Важней для нас уже семья, И только лишь потом - карьера. А в шестьдесят пять загрустим, О женщинах...(скажи на милость). И как в семнадцать, захотим, Чтобы хоть что-то получилось. Но вот уж восемьдесят пять, Как быстро годы пролетели. Одно лишь счастье нам опять - Проснуться на сухой постели.
Капризная память
У памяти моей дурное свойство, - Любая пакость будет долго тлеть. Хочу прогнать больное беспокойство, Но не могу себя преодолеть. Как в безразмерной камере храненья, В сознаньи - чемоданы и мешки, В которых накопились оскорбленья, Обиды, униженья и щелчки. Не в силах изменить свою природу, Я поименно помню всех врагов. Обиды-шрамы ноют в непогоду, К прощенью я, простите, не готов. В самом себе копаюсь я капризно, На свалке памяти я черт-те что храню... Обидчиков повычеркав из жизни, Я их в воображеньи хороню. Конечно, признавать все это стыдно, И я раскрыл свой неприглядный вид. Я очень плох, и это очевидно, Мое сознание - летопись обид! У памяти моей дурное свойство - Я помню то, что лучше позабыть. Хочу прогнать больное беспокойство, Но не могу себя переломить.
Музыка жизни
Что жизнь? Музыкальная пьеса, Соната ли, фуга иль месса, Сюита, ноктюрн или скерцо? Тут ритмы диктуются сердцем. Пиликает, тренькает, шпарит, Бренчит иль бывает в ударе. Играется без остановки. Меняются лишь оркестровки. Ребячество наше прелестно, Хрустально, как отзвук челесты. Потом мы становимся старше, Ведут нас военные марши. Пьяняще стучат барабаны, Зовущие в странные страны. Но вот увенчали нас лавры, Грохочут тарелки, литавры. А как зажигательны скрипки От нежной зазывной улыбки. Кончается общее тутти. Не будьте столь строги, не будьте. Мелодию, дивное диво, Дудим мы порою фальшиво. Проносится музыка скоро Под взмахи судьбы дирижера. Слабеют со временем уши, Напевы доносятся глуше. Оркестры играют все тише. Жаль, реквием я не услышу. Как много дней, что выброшены зря…
Как много дней, что выброшены зря,
Дней, что погибли как-то, между прочим.
Их надо вычесть из календаря,
И жизнь становится еще короче.
Был занят бестолковой суетой,
День проскочил - я не увидел друга
И не пожал его руки живой…
Что ж! Этот день я должен сбросить с круга.
А если я за день не вспомнил мать,
Не позвонил хоть раз сестре иль брату,
То в оправданье нечего сказать:
Тот день пропал! Бесценная растрата!
Я поленился или же устал -
Не посмотрел веселого спектакля,
Стихов магических не почитал
И в чем-то обделил себя, не так ли?
А если я кому-то не помог, Не сочинил ни кадра и ни строчки, То обокрал сегодняшний итог И сделал жизнь еще на день короче.
Сложить - так страшно, сколько промотал
На сборищах, где ни тепло, ни жарко…
А главных слов любимой не сказал
И не купил цветов или подарка.
Как много дней, что выброшены зря,
Дней, что погибли как-то, между прочим.
Их надо вычесть из календаря
И мерить свою жизнь еще короче.
Меж датами рожденья и кончины
(а перед ними наши имена)
Стоит тире, черта, стоит знак «минус»,
А в этом знаке жизнь заключена.
В ту черточку вместилось все, что было…
А было все! И все сошло, как снег.
Исчезло, растворилось и погибло,
Чем был похож и не похож на всех.
Погибло все мое! И безвозвратно.
Моя любовь, и боль, и маета.
Все это не воротится обратно,
Лишь будет между датами черта.
Все тороплюсь, спешу, лечу я,
Всегда я в беге нахожусь,
Нехваткой времени врачуя
Во мне таящуюся грусть.
И все ж не вижу в этом смысла -
Жить, время вечно теребя.
Куда бы я ни торопился,
Я убегаю от себя.
Ищу я новые занятья,
Гоню карьером свою жизнь,
Хочу ее совсем загнать я…
Да от себя не убежишь!
Эльдар Рязанов
|
