Книги об Иосифе Бродском
В год 75-летия со
дня рождения Иосифа Бродского вышли две книги о поэте: Владимира
Бондаренко в малой серии ЖЗЛ и Эллендии Проффер Тисли «Бродский
среди нас».
Книга
Бондаренко вызывает противоречивые чувства. С одной стороны,
автор не побоялся показать те стороны личности Бродского,
которые обычно замалчивают или как минимум лакируют и ретушируют.
Профессиональные бродсковеды прекрасно знают и о ксенофобии
поэта, и о его склонности к роли певца Империи, и о своеобразном
кодексе морали в отношениях с прекрасным полом, и еще
много о чем. Знать-то знают, но
поделиться с широкими читательскими массами не спешат. А
Бондаренко не побоялся! И в глазах изумленного
неискушенного читателя нимб великого поэта слегка блекнет, а в
сознании зарождается робкое сомнение: «Неужели?!»
Еще
одна заслуга Бондаренко - «раскопки» в
Архангельской области, куда Бродский был сослан. Автор отыскал
живых свидетелей, знавших опального поэта -
от журналиста районной газеты до скромной почтовой служащей,
собрал интересные воспоминания, свидетельства, документы.
Бондаренко
пишет о Бродском с любовью. Невероятно, но именно это и портит
книгу. Взгляд, преломленный через призму
высокого чувства, рисует не реалистический портрет Иосифа
Александровича, а воображаемый, наделенный
чертами и качествами, которые хочется видеть в объекте
поклонения. Классика жанра: «Ах, обмануть меня не трудно! Я сам
обманываться рад!»
В чем
же Бондаренко рад обманываться?
Во-первых, провозглашает православие Бродского, словно и не
знает, что тот всю жизнь отрекался от религии, в крайнем случае
иронично соглашался на звание «христианина-заочника». Но автор
упорно гнёт своё. Очень своеобразным способом: выдвигает одну за
другой фантастические гипотезы, затем объединяет их и объявляет
результат аксиомой.
Одна из
таких фантазий: в детстве Бродского крестили, только вот
документы не сохранились. После смерти Иосифа Александровича,
возникли серьёзные трудности с перезахоронением его на «Острове
мертвых» в Венеции. Католическая и
православная церкви отказали только по одной причине: не
крещённый. Иудеи категорически объявили усопшего безбожником.
Место для могилы выделили лишь протестанты – они принимают всех.
Православие же поэт откровенно высмеивал.
Ерничал:
Входит некто православный, говорит: «Теперь я главный.
У меня в Душе Жар-птица и тоска по государю.
Скоро Игорь воротится насладиться Ярославной.
Дайте мне перекреститься, а не то - в лицо ударю».
Не убеждает? Тогда прочитайте эссе "Путешествие в Стамбул".
Второе
заблуждение Бондаренко: Бродский патриот России. Почти что
русофил. Призовем в свидетели самого
поэта, выступающего в роли «одного из глухих, облысевших,
угрюмых послов второсортной державы». Какой он видел бывшую
Родину (в одном из интервью он так и сказал: «бывшая»)? Вот
самые нежные (не считая ранней поэзии) картинки:
В этих грустных краях все рассчитано на зиму: сны,
стены тюрем, пальто, туалеты невест - белизны
новогодней, напитки, секундные стрелки.
Воробьиные кофты и грязь по числу щелочей;
пуританские нравы. Бельё. И в руках скрипачей
-
деревянные грелки.
Или:
Се вид Отчества, гравюра.
На лежаке - Солдат и Дура.
Старуха чешет мертвый бок.
Се вид Отечества, лубок.
Собака лает, ветер носит.
Борис у Глеба в морду просит.
Кружатся пары на балу.
В прихожей - куча на полу.
Заметим по ходу дела: Борис и Глеб -
первые святые русского православия.
Фантазия Бондаренко рисует некие параллели между Бродским и
Пушкиным. Давайте и мы порассуждаем об этом в канве патриотизма.
Москва для Пушкина:
Москва! Как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нём отозвалось...
Для
Бродского:
Лучший вид на этот город - если сесть в
бомбардировщик.
Продолжим перекличку поэтов. «Наше всё»:
Два чувства дивно близки нам -
В них обретает сердце пищу -
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
«Патриот и
русофил» Бродский после развала СССР решительно отклонял все
приглашения приехать в Ленинград. На могиле родителей так и не
побывал.
Тему патриотизма завершим цитатой из эссе «Полторы
комнаты»: "По глубокому моему убеждению, за вычетом литературы
двух последних столетий и, возможно, архитектуры своей бывшей
столицы, единственное, чем может гордиться Россия, это историей
собственного флота».
Удивительно! Будто и не было побед над Наполеоном и Гитлером, не
было Шостаковича и легендарного русского балета, полета
Гагарина и многого другого... Впрочем, о Гагарине Бродский
иносказательно упоминает, но тоже со странной «патриотичностью»:
И к звездам до сих пор там
запускают жучек
плюс офицеров, чьих не осознать получек.
Бондаренко
свято верит: Бродский - наследник,
продолжатель лучших наших литературных традиций и великий
русский поэт. Насчет великого
- глупо спорить, но русским поэтом его
можно считать лишь в том смысле, что он виртуозно писал на
русском языке, боготворил его. А вот поэзия зрелого Бродского
совсем не русская. Вписаться в неё он не мог даже по своему
мировоззрению. Отечественная литература, как мы помним, вышла из
гоголевской шинели. Она пронизана светлым гуманизмом и
состраданием к «маленькому человеку». У мизантропа Бродского все
эти Акакии Акакиевичи вызывают только отвращение:
Презренье к ближнему у нюхающих розы
пускай не лучше, но честней гражданской позы.
В эмиграции Иосиф Александрович напишет множество стихов
с примерно одинаковой мыслью:
Кровь моя холодна.
Холод ее лютей
реки, промерзшей до дна.
Я не люблю людей.
Даже
самый верный и преданный друг Евгений Рейн писал: «Бродский
отказался от того, что так характерно для всей русской лирики
- темпераментной, теплокровной, надрывной
ноты». Рейну вторит Елена Шварц: «Он привил совершенно новую
музыкальность и даже образ мышления, не свойственный русскому
поэту. Но нужно ли это русской поэзии? Я не уверена, что это
русский язык. Это какой-то иной язык. Каждым поэтом движет
какая-то стихия, которая за ним стоит. Холодность и
рациональность малосвойственны русской поэзии». А уж что писали
на эту тему Солженицын и Евтушенко...
Уход
из русской литературной традиции подмечали не только
отечественные литераторы, но даже американские коллеги по
ремеслу. Дата поэтической эмиграции Бродского - 1964 год. Именно
тогда в ссылке он обожествил Уинстона Одена и английских
поэтов-метафизиков, совершил резкий разворот в их сторону.
Подводя итог, отметим: главный недостаток книги Бондаренко
-
попытка подогнать исследование под заранее заданный результат и
упорство, с которым автор притягивает за уши своего героя к
православию, патриотизму, русофилии, зачисляя его чуть ли не в «почвенники».
Бондаренко хочется чтобы о Бродском думали: он «наш». На самом
деле он не «наш», не «их» и вообще ничей. Он исключительно сам
по себе.
Из технических огрехов отметим постоянные повторы одних и
тех же мыслей и цитат в разных главах.
* * *
Прежде чем рассуждать о книге «Бродский среди нас», хочется
сказать несколько слов об авторе и истории написания.
Эллендия и Карл Проффер - американские слависты, регулярно
приезжавшие в СССР с 1969 года. Уже тогда они подружились с
Иосифом Бродским. Через два года чета открыла в Энн-Арборе, штат
Мичиган, издательство «Ардис», которое выпускало книги русских
авторов, не публикуемых в СССР. Первую книгу стихов Бродского
напечатали они, а с 1977 года все сборники будущего нобелевского
лауреата издавал «Ардис». Иосиф Александрович был обязан Карлу
очень многим: тот прилетел в Вену чтобы встретить
эмигрировавшего из СССР поэта, добился для него разрешения на
въезд в США, устроил профессором в Мичиганский университет и
даже предоставил кров: первое время в Америке Бродский жил в
доме Профферов.
Их
близкая дружба растянулась на пятнадцать лет и оборвалась в один
день, когда Бродский узнал о воспоминаниях, написанных Проффером.
В них упоминались события, ставившие под сомнение мифологию
нашего знаменитого соотечественника. Карл умирал от рака, и
Эллендия дала мужу обещание: она выпустит его книгу. Взбешенный,
Бродский пригрозил: если воспоминания опубликуют, он засудит
Эллендию, разорит и пустит по миру. В итоге книга вышла без
главы об Иосифе, но с пометкой в предисловии: «Материалы об И.Бродском удалены по его требованию». Бродский сменил гнев на
милость, восстановил отношения с Эллендией. После смерти Иосифа
Александровича, Эллендия, теперь уже Проффер Тисли, добавила к
рукописи Карла свои воспоминания. Так и появился «Бродский среди
нас».
На
мой взгляд, это самая объективная книга о Бродском. Думаю,
автору это далось нелегко: за каждой фразой чувствуется
искренняя любовь к поэту, но угадывается и какая-то чисто
женская обида на него. Эллендия противница мифологизации
Бродского. Она описывает своего героя с фотографической
точностью, за которой видишь стремление познать душу и понять
всю трагедийность судьбы близкого ей человека. В книге вы найдете
предельно точную характеристику: «Иосиф Бродский был самым
лучшим из людей и самым худшим. Он не был образцом
справедливости и терпимости. Он мог быть таким милым, что через
день начинаешь без него скучать; мог быть таким высокомерным и
противным, что хотелось, чтобы под ним разверзлась клоака и
унесла его. Он был личностью».
Еще
одна заслуга Эллендии - впервые прозвучавшие слова в защиту
Марины Басмановой - адресата всей любовной лирики поэта. Любовь
Иосифа к Марине, больше похожая на маниакальную одержимость,
растянулась на четверть века. Самый драматичный момент
- измена
Марины с Дмитрием Бобышевым, другом Бродского. Судьбу изменницы
решила сама Ахматова: «В конце концов поэту хорошо бы
разбираться, где муза и где ****ь». Это был приговор. А
литературная молодежь привела его в
исполнение - Басманова стала изгоем, жизнь оказалась сломанной.
Проффер, знавшая Марину, ее поступок не
оправдывает, но находит ему объяснение: молодая женщина
физически не могла выдержать бешеный темперамент и безудержный
натиск Иосифа. Ее подавляла сила его личности, шум речи,
запредельный эмоциональный накал.
В
сравнении с трудом Бондаренко, воспоминания Проффер серьезно
выигрывают благодаря их непредвзятости, искренности и стремлению
очистить облик великого поэта от фальшивой позолоты и
пресловутого хрестоматийного глянца. Многие эпизоды в книге
окажутся неожиданными даже для тех, кто серьезно
интересовался жизнью и творчеством Бродского. Хотите увидеть
подлинный облик поэта, услышать пронзительный и честный рассказ
о Бродском, о его таланте, противоречивости, слабостях, метаниях,
радостях и бедах - эта книга для вас.
©
Б.Подберезин
Предыдущие публикации и об авторе - РГ
№8,
№7,
№5,
№4,
№3,
№1
2019г.,
№12,
№11,
№8 2018г.
НАЧАЛО
ВОЗВРАТ