В далеком 1913 году
В.Г.Короленко писал своему другу Ф.Д.Батюшкову: "Чудесный уголок -
своего рода редкость в Крыму, потому что уголок совершенно еще
пустынный". Прямо скажем, компания подобралась блестящая! Жила на одной из дач графиня Потоцкая (имени ее старожилы Батилимана, с кем мне выпало счастье беседовать, не запомнили). Была она прямой наследницей знаменитых польских магнатов Потоцких... Это случилось еще до революции. Графиня влюбилась в своего русского кучера и ради него покинула мужа, детей, Родину. Она бежала из польского дворца, чтобы поселиться в батилиманской хижине! Это была стройная, красивая женщина. К тому же, высокообразованная. Она владела многими языками и у нее была богатейшая библиотека. Может быть, чтение романов и повлияло на ее судьбу?.. Библиотекой графини пользовались все батилиманцы - они тоже владели не одним языком! Частым гостем графини был Владимир Короленко. Кто же он, романтический юноша, который заставил эту женщину в корне изменить ее судьбу? Ее муж - вечно недовольный, постоянно небритый, угрюмый мужичок. Одежда всегда на нем был рваной и засаленной, - он производил отталкивающее впечатление. Творческие личности прозвали его "замухрышкой" и он вполне оправдывал это прозвище. Было странно видеть "графскую" чету вместе. Вот уж поистине подтвердилась русская пословица: "Любовь зла - полюбишь и козла!" Но графиня в Батилимане не только читала французские романы, она еще разводила коз. Короленки - жена и две его дочки - покупали у графини молоко, хотя и запрашивала она всегда дороже, чем татарин Абдулла, снабжавший батилиманцев не только водой пресной, но и жирным молоком! Неправда ли романтическая история? Только конец у этой истории трагический. Графиня Потоцкая была вне всякой политики и вообще плохо соображала, что делается в революционной России. А в России, между тем, произошла революция. Кровавая революция, до которой графине не было никакого дела: когда белогвардейцы просили у нее помощи, она прятала их в своих подвалах. Когда помощи просили красные, она и их прятала, - многие обязаны ей своей жизнью. Когда в Батилимане появились красногвардейцы, графиню расстреляли, чтобы не повадно было прятать белых! Батилиман - последнее крымское пристанище Короленко. Но мне повезло, с Владимиром Галактионовичем у меня произошла "незапланированная встреча"... Маленькая записка В.Г.Короленко и его надпись на рукописи стихов Антонины Струковой попали ко мне неожиданно. Мой друг, - поэт и изобретатель, ныне покойный, Геннадий Ярославцев, разбирая после смерти близких домашний архив в Подмосковье, обнаружил стихи и документы начинающей поэтессы Антонины Струковой и подарил их мне. Стоит ли говорить, как я обрадовался, увидя руку самого Владимира Галактионовича Короленко! Вот эта надпись на рукописи: "В.Г.Короленко от души желает всякого успеха милому автору этих еще почти детских, но с хорошими задатками стихов. 18окт. 1920г.". Кто же такая Антонина Струкова?.. Гимназистка, рано потерявшая мать, девушка с поэтической мятущейся душой. Ей было семнадцать, когда она решила из Самары поехать в Полтаву, чтобы показать Короленко свои стихи. Предварительно она написала письмо. В послании начинающей поэтессы речь шла не столько о стихах, сколько о ее желании учиться: "...Я никогда бы не решилась затруднять Вас читать такие ничтожные стихотворения, но мое желание послужило толчком... Есть желание учиться, но нет возможности ни жить, ни существовать... Вас все знают, уважают, не сможете ли Вы сказать за меня маленькое словечко, имеющее огромное значение в моей жизни, чтобы меня могли взять слушательницей курсов в г.Харьков и, главное, обеспечили бы хоть 1 фунтом хлеба в день и кровом... Завтра 15 октября я приду узнать мою судьбу...". На письме А.Струковой написано рукою Короленко: "Антонина Струкова. Уехала в Харьков с моим письмом.". Из письма от 2 ноября 1920 года: "Недели 2 назад ко мне обратилась девушка (почти девочка) с просьбой прочесть ее стихи и, если я найду у ней особый талант, то она надеялась, что я помогу ей докончить в Харькове образование... Особого таланта я у нее не нашел... Я вообще всячески уговаривал ее не ехать, но, по-видимому, ее обстоятельства таковы, что она не могла послушаться голоса благоразумия, а может быть этому помешала молодая фантазия... Простите, если это Вас затрудняет. Так вот - была ли она или не была и как устроилась с поступлением на курсы? Она обещала мне написать, но до сих пор не написала...". В Харькове Антонине Струковой не удалось поступить ни в какое учебное заведение. Но в 1921 году ее принимают на химический факультет Московского технологического института имени Менделеева. Об этом тоже позаботился В.Г.Короленко, написав письмо ректору. Я этого письма не видел и знаю о нём только со слов родственников Антонины Струковой, живущих ныне в Москве и Севастополе. (Мой покойный друг Геннадий Ярославцев приходился Струковой племянником. - М.Л.) Училась Струкова хорошо - я вижу это из ее зачетной книжки. Однако институтская премудрость захватывала ум, а сердце оставалось свободным. Сердце должно принадлежать только поэзии. Но поэтическая Москва буквально "задавила" студентку своими "измами" и течениями. Это было время, когда возникали и тут же рассыпались различные литературные группы и группочки, время, когда НЭП делал свои первые разухабистые шаги, когда масла и колбас было сколько угодно, но купить их на студенческую стипендию было невозможно, когда Велимир Хлебников писал: Не за тем у врага, Кровь лилась по дешевке, Чтоб несли жемчуга Руки каждой торговки. Это было трудное и непонятное время... И Антонина Струкова растерялась. Нужна была крепкая рука, дружеское участие. Руку помощи мог протянуть ее кумир и покровитель Короленко. Антонина Струкова вновь собралась ехать в Полтаву, но газеты принесли известие о кончине Владимира Галактионовича. Этого удара судьбы Антонина Струкова вынести не смогла и покончила жизнь самоубийством. На этом и оборвалась ее творческая судьба, поэтом она не стала и стать не могла... Небольшую публикацию об автографах Короленко я впервые напечатал в газете "Крымская правда". Вскоре на нее откликнулся литературовед А.В.Храбовицкий, посвятивший творчеству Короленко всю свою жизнь. Он написал мне: "Ваша публикация представляет большой интерес; она уточняет и дополняет то, о чем Короленко писал И.П.Белоконскому в Харьков 19 октября и 2 ноября 1920 года... (отрывки из этих писем я приводил выше - М.Л.). Я составил первый том "Летописи жизни и творчества В.Г. Короленко" и накапливаю материал для будущих томов, эпизод со Струковой войдет, конечно, в "Летопись" последних лет жизни Короленко...". Позднее, при личной встрече в Москве, Александр Вениаминович вручил мне ксерокопию письма А.Струковой к Короленко и сказал: - Вам удалось стереть белое пятно на биографической карте Владимира Короленко. Если у Вас есть еще документы, касающиеся Струковой, пришлите... Конечно, сразу же по приезду в Севастополь я послал Храбовицкому копии всех имеющихся у меня материалов: отрывки из дневника Антонины Струковой, зачетную книжку студентки технологического института, ее стихи с пометками В.Г.Короленко и предсмертную записку. Повторюсь: я не занимался исследованием жизни и творчества Короленко, автографы писателя и документы Антонины Струковой оказались у меня случайно. Но я несказанно рад, что севастопольская находка оказалась необходимой. Друзья меня спрашивают (спрашивали!): - Что ты сделаешь с автографами Короленко? Ведь это литературная ценность. - Понимаю. Я их подержу немного у себя, чтобы хоть некоторое время чувствовать себя чуточку богаче всех, потом... Я получил письмо из Москвы, из Публичной библиотеки. Библиографы считают, что автографы Короленко и рукопись Струковой должны находиться у них. А Полтавский мемориальный музей Короленко просит прислать автографы им... Нет у меня сейчас этих автографов, я их подарил Одесскому литературному музею, городу, где я родился. ©М.Лезинский Публикация автора - в Тематическом Указателе в разделе "Биографические очерки" , №10 2007НАЧАЛО ВОЗВРАТ |