* * *
Мать-и-мачеха, пижма, полынь…
Малахитовый отблеск событий
принимая, немного остынь,
отдохни от внезапных открытий.

Изумрудна простая трава.
Это мятлик, а вот одуванчик.
Неприятны порою слова -
человек очень часто обманщик.

Потому немота хороша -
вот репей, мускулистый и сивый.
И взволнована ныне душа
панорамой такою красивой.

Вавилон ли построен травой?
или выдумки сильно прельщают?
А небесный простор золотой
обещает покой, обещает…

Невозможна ошибка, хотя
и намека на чудо не слышишь.
Но, влюбленный в траву не шутя,
тем же воздухом радостным дышишь.

                    * * *
Прозрачный воздух невесом,
ну а высок! почти что терем!
Чуть розоват соседний дом,
а взгляд в окошечках потерян.

Что сообщают! Ничего!
Такая клинопись без смысла.
Зима справляет торжество,
утихомиривая числа.

Лежат высокие снега,
скрипят различные дороги.
Судьба особо дорога,
когда подводятся итоги.

И обнаженность тополей
страшна некрепкому рассудку,
ведь перепутанность ветвей
напоминает злую шутку.

И монологи не нужны
великолепному пространству.
А одиночество луны
дополнит зимнее убранство.

Меняющийся пейзаж

Закат стирает темнота,
одну лишь краску предлагая.
Непостижима высота,
где месяц плавает, мерцая.

Он режет запросто простор
ломтями лакомого хлеба.
И вечер - будто приговор
такому маленькому небу.

Стоят высокие дома -
несокрушимы цитадели.
А в них действительность сама
скрывает помыслы и цели.

И у окошка тополя
рисунком темным поражают.
И черно-белая земля
едва ли март преображает.

Весна замедлила приход
и отложила представленье.
Не веришь в солнечный восход,
кругом не чувствуя движенья.

Спокоен вечер и глубок,
задумчив, но без результата.
Здесь не подводится итог,
всего число, совсем не дата.

Затем погаснут и дома,
и ночь в округе воцарится.
Уже закончена зима,
и перевернута страница.

И значит, некуда спешить,
и стоит радоваться виду.
И значит, незачем копить
разнообразные обиды.

                Код

Деревья, облака и камни
слагаются в секретный код.
В земную плоть врастают корни,
а кроны видят небосвод.

Лишь сочетанье точных линий
дает реальности портрет -
в нем превалирующий синий
высок и сокровенен цвет.

Большое облако похоже
своим строением на храм,
чья сущность, тайнами тревожа,
зовет к волшебным берегам.
            
НАЧАЛО                                                                          ПРОДОЛЖЕНИЕ

Но, даже рассмотрев пристрастно,
пространство не расшифровать.
Чернеют камни безучастно,
скрывая то, что хочешь знать.

Влекут небесные просторы -
открыть бы их, как материк,
забыв о жизни - той, которой
усвоить не сумел язык.       

                     * * *
Был пруд продолговатый в сквере,
давали лодки напрокат.
И в прошлое открыты двери,
раз настоящему не рад.

Черты осеннего пейзажа
иначит серый павильон.
А клумбы вытоптаны даже,
нарциссы - позабытый сон.

Остались старые скамейки
и вековечные дубы.
Понять действительность сумей-ка
в пределах собственной судьбы.

                * * *
                                       Дмитрию
Холодное утро не может
испортить душевный настрой.
Печальная осень тревожит
судьбою листвы золотой.

Потом замелькают снежинки,
и будет деревьев чертеж
представлен на зимней картинке,
которую любишь и ждешь.

Покуда осеннее войско
еще не стяжало побед.
Сжигает твое беспокойство
серебряный утренний свет.

Далекие дали не видишь -
хватает родного двора.
И ветки - как фразы на идиш,
чья мудрость едва ли стара.

Вобрать бы ее в подсознанье
и сердце насытить теплом.
Конкретная часть мирозданья
милее тоски о былом.

           Условность

Любая известность условна -
что знают о славе леса?
Сраженье с судьбою бескровно,
однако, страшат полюса.

Качается тополь под ветром
и песню слагает свою.
Поверишь ли трепетным веткам,
поющим хвалу бытию?

Едва ль популярность потребна
озерам, лугам, облакам.
Пойми, анонимность целебна -
страхует от мелочных драм.

Газеты донельзя крикливы,
а книги пылятся в шкафах.
Ведут в никуда перспективы,
коль сердце преследует страх.

Но песенку ветра запомнят
рябина, и липа, и клен.
И вечным значеньем наполнят
звучание новых времен.

       Язык природы

Язык листвы дубовой, жёсткой,
чей вряд ли изучить словарь, -
живой язык природы. Косный
всечеловеческий букварь!

Какие чувства выражает
осина, страстно лопоча?
Какие истины скрывает
стремительный порыв луча?

Лес алфавитом незнакомым
раздвинет даль, раздвинет ширь.
Понятна даже насекомым
его нездешняя цифирь.

И алгебра его закрыта
от мозга, и язык его.
Природа - отрицанье быта:
её бытийно торжество.