В тот день я ехал домой с работы. Стояла привычная калифорнийская летняя жара. Машины на фривее в час пик практически не двигались. Мое радио было настроено на канал новостей. Диктор что-то сказал, но я не расслышал, о чем идет речь, а затем, совершенно неожиданно раздался звук шофара, который мы, евреи, привыкли слышать только в самые священные праздники года: "туу-туу-та-даааа… " Я выехал на обочину и остановил машину. Я чувствовал себя, как в тумане, из глаз катились слезы, и я просто боялся в таком состоянии вести машину.
          Это произошло 8 июня 1967 года, в 3-ий день шестидневной войны, 40 лет тому назад.
          Война началась на той неделе. Египет, Сирия и Иордания, вооруженные до зубов самым лучшим оружием советской супердержавы, с воодушевлением напали на Израиль, обещая всему миру уничтожить еврейское государство и, в ближайшей перспективе, всех евреев.
           Египетский президент Нассер заявил тогда: "На сегодняшний день не существует международной силы, способной защитить Израиль. Мы не намерены больше терпеть. Мы не будем больше жаловаться в ООН на Израиль. Единственный приемлемый для нас метод борьбы с Израилем - это тотальная война, которая закончится истреблением сионистского государства".
            Ему вторил сирийский министр обороны Хафез Альи Ассад: "Наши силы находятся теперь в полной боевой готовности не только для того, чтобы отразить агрессию, но и для того, чтобы инициировать движение освобождения и избавиться от сионистского присутствия на нашей родной арабской земле. Сирийская армия держит пальцы на курке в едином порыве .... я, как военный человек, считаю, что пришло время начать битву уничтожения".
            Мы знали, что там идут сражения. Мы знали, что иорданская артиллерия обстреляла Иерусалим. Мы слышали новости от своих и иностранных корреспондентов о том, что египетские танки движутся к Тель-Авиву, сирийские войска продвигаются на Голанские высоты, а иорданские дивизии идут на Израиль с Западного берега, который они заняли в 1948 году.
            Мы ничего не слышали от израильтян. Звонки по телефону не помогали: израильтяне либо сами ничего не знали, либо не хотели ничего говорить. Мой племянник Габи, лейтенант Голанской бригады, учившийся в аспирантуре в Лос-Анджелесе, предпринимал все возможное, чтобы вернуться домой, в Израиль, в свою бригаду. Он и его друзья сидели в нашей гостиной, беспрерывно разговаривая по телефону, умоляя и прося, но возможности вернуться в Израиль им так и не дали. Только офицеры в ранге выше майора и врачи получили разрешение вернуться на свои посты в Израиле и были эвакуированы туда на самолетах "Эл Ал" - единственной компании, которая тогда летала в Израиль.
           Намного позже я выяснил, что евреи в Советском Союзе были в гораздо худшей информационной прострации, нежели мы. Их радио постоянно вещало о победах арабских братьев над сионистскими империалистами: "одна победа за другой, израильская авиация разбита, израильские военные корабли потоплены, и пусть эти победы будут уроком всем, кто сомневается в мощи Советов, или кто отказался от советской военной помощи".
           Единственным репортером, кто знал правду и имел отвагу ее обнародовать, был американец Майкл Элкинз. Он представил репортаж о том, что египетская авиация была разбомблена на земле, не успев подняться в воздух, утром первого дня войны и что израильтяне войну выиграли. Его голос был одиноким. Его боссы в радиовещательных корпорациях ЭН-БИ-СИ и БИ-БИ-СИ не пускали его репортаж в эфир в течение долгих часов, телеграфируя ему, что он был единственным, кто сообщил о победе Израиля, подвергая тем самым опасности их репутацию: "Смотри, если ты не прав", - угрожающе гласила телеграмма.
           Но он оказался прав. К концу третьего дня войны уже появились сообщения о десятках тысяч египтян, взятых в плен, о прорыве израильтян к Суэцкому Каналу, о захвате Голанских высот и да, да, об освобождении Иерусалима!
            Я был в Израиле в 1958 году, т.е. до войны. Иерусалим был разделенным городом - поперек его проходила стена с колючей проволокой наверху. Я видел иорданских солдат наверху стены, время от времени они направляли свои винтовки на людей на нашей стороне и смеялись. Старый Город, Западная Стена, больница Хадасса, - все это было с другой стороны стены, где евреев не было вообще. Древние синагоги были разрушены. Кладбища были осквернены, могильные камни использовались иорданской армией для сооружения уборных. Иерусалим тогда не был еврейским городом.
            В тот жаркий июньский день, когда я торчал на фривее в Лос-Анджелесе, израильские парашютисты прорвались к Стене Плача, после чего туда примчался джип с Моше Даяном, Ицхаком Рабином и раввином в военной униформе, который победно трубил в шофар.
              Этот звук шофара я услышал по моему автомобильному радио 8 июня 1967 года. Не удивительно, что я прослезился.
              А сейчас опять идут разговоры о делении нашего святого города. Мир не хочет, чтобы Иерусалим был еврейским. В нем нет посольств других стран. Очень немногие страны (США в их числе не было) поддались на уговоры приехать на празднование возвращения Иерусалима евреям 40 лет тому назад. БИ-БИ-СИ бесстыдно принесла извинения за то, что в их репортаже об этом событии Иерусалим был "ошибочно назван столицей Израиля".
              Что касается меня, то пусть у меня отсохнет моя правая рука, если я забуду о нашем священном Иерусалиме или забуду, как я плакал от счастья, когда евреи вернули его обратно.

                                                                                                               ©С.Фрумкин

    Предыдущие публикации и об авторе - в Тематическом указателе в разделах "Публицистика" и "История"