ВОЗВРАТ                                             

 
      
Январь 2008, №1        
 
 
Проза____________________________                               
                                             Рина Феликс                                
 
    
                                                                       Ваза династии Цин


Эта вазочка была в семье нашей притчей во языцех.
Поговаривали, что дедушка, как и невероятный Корн
был чем-то полезен последнему императору.
Японскому, естественно.
Но кто сказал, что японский император не мог владеть
вазой достославной китайской династии?
Мне даже казалось, что подарил он эту вазу из чистого
патриотизма - китайская дескать.
Дедушка был военным врачом. Хирургом. И мало ли
за какую услугу мог получить сказочный подарок этот.
Подробности не сохранились в архивах семьи, не бы-
ли они изложены и устно.
Так что витали лишь слухи.
Но были они столь пленительны, что вокруг вазочки
этой со временем образовался какой-то микроклимат,
микромир даже...
Стали подбираться предметы...сопутствующие...
Веера...настоящие...
Куклы, привезенные одним из дядюшек из гастрольной по-
ездки в Китай.
Шкатулки - изысканные визитные карточки Востока...
И всё было подлинным, но ни один из предметов не мог тя-
гаться с исторической вазочкой всерьёз.
Мне, единственной внучке, единственной дочери рожден-
ной уже немолодыми родителями моими и досталась вазоч-
ка эта в законное и полноправное владение.
Сейчас я понимаю многое, а тогда, в детстве солнечном,
мне и в голову не приходило - как такую (такую!) вещь ос-
тавляют родители, выезжая из страны в пустой квартире.
Говорили, что вазочка "невыездная". Слишком много доку-
ментов пришлось бы оформить, чтобы возить ее с собой.
И слишком велик риск её утраты на нелегких дипломати -
ческий тропах, на которых оказывалась по долгу папиной
службы семья наша.
Разумеется намекалось, что я должна придерживать свой
детский, болтливый язычок, дабы вазочка так и осталась в
доме нашем и продолжала служить его (главным) украшени-
ем.
Слово ГЛАВНОЕ не произносилось, но угадывалось и я мол-
чала.
Молчала даже тогда, когда язык готов был взорваться - так
хотелось похвастаться подружкам - каким сокровищем владе-
ет семья.
Не могу не отметить, справедливости ради, что отец мой не
был послом. Был он посольским врачом, хирургом, как и де-
душка, но постоянные заграничные поездки окружали его (и
нас с ним вместе) неким ореолом значительности и избран-
ности.
Были и отрицательные стороны всего этого.
И со временем сложилось так, что в круг моего общения вошло
лишь несколько человек. Тех, которых ничем не удивишь...
Жизнь продолжалась.
Периоды жизни заграничной сменялись периодами жизни
в любимой и родной Москве.
А потом умер отец. И семья обосновалась в Москве окончатель-
но.
Я училась.
А мама была одна.
Был некто, кто мог бы стать ей другом, мужем, просто мужчи-
ной с надежным плечом, но мама была однолюбкой и не
поощряла ухаживаний Якова Борисовича.
Мне же он нравился чрезвычайно.
Был он антикваром. Знал и умел рассказывать вещи невероят-
нейшие. Каждая из которых тянула на приключенческий роман.
Я восхищалась его историями, а он смеялся и говорил, что отой-
дя от дел займется написанием детективов.
Не стало мамы.
Мой странный брак был недолговечным.
Странный...почему странный?
Потому что вышла я за мужчину сказочной красоты, не узнав
его. Мне кажется даже полюбить не успев, или не сумев.
И всё кончилось так быстро и так печально.
У меня дочь и...Яков Борисович.
Совсем старенький друг мой...Яков Борисович, который так и
остался...при нас...
Дочь учится в Лондоне, и я задумала перебраться туда...побли-
же к ней.
Уже и перебралась бы, но...Яков Борисович...дорогой Яков Бори-
сович...
Он не в силах был ехать со мной. Слишком стар и слаб был он к
моменту принятия мною решения - уехать.
Я поглядывала на заветную вазочку и будущее не пугало меня.
Я вычитала следующее -
Аукционный дом Sotheby's продал в Гонконге фарфоровую ва-
зу эпохи династии Цин (последней китайской императорской
династии, правившей с 1644 по 1911 год) за рекордную для по-
добного рода произведений искусства цену - 5,32 миллиона
долларов.
Ваза небольшого размера, украшенная орнаментом, была куп-
лена гонконгской предпринимательницей.
Моя ваза бала аналогичной, а это значило, что продав её с умом,
я смогу обзавестись собственной квартирой в Лондоне, или
двумя...для себя и дочери.
Завернув драгоценность свою как можно тщатальнее я поехала
к Якову Борисовичу - проверить со всеми его лупами и прочи-
ми ухищрениями мое сокровище.
Слышала я от него о каких-то анализах красок, лаков и многом
другом.
Яков Борисович возлежал на кожаном диване, укрыв ноги клет-
чатым пледом - всё по законам жанра.
Я рассказала ему о своей затее. Боялась конечно, что он выдаст
что-нибудь эдакое. Такое, что поставит под вопрос осуществле-
ние моего предприятия.
Но, как ни странно, Яков Борисович, не стал отговаривать меня.
Выразил согласие провести тщательный анализ раритета и вы-
нести окончательный вердикт.
Я достала вазу.
На столе Якова Борисовича она смотрелась так непривычно, си-
ротливо.
Мне стало так страшно. Будто я хотела организовать похороны жи-
вого человека. Более - друга.
Яков Борисович протянул руку. Старенький мой Яков Борисович...
Ваза качнулась под рукой его и...
Она раскололась на сотню...на тысячу...на миллион мельчайших
кусочков...моя ваза...моё сокровище...раритет династии Цин - по-
следней династии китайских императоров...
Я потеряла не только дар речи...я потеряла сознание...
Очнувшись, увидела склонившегося надо мной Якова Борисови-
ча...
Странно, но мне показалось, что в лице его не было ни капли огор-
чения или сочувствия.
Я понимала - это мне мнится. И тем не менее...Ощущение было
стойким.
Яков Борисович гладил мою голову. Давал нюхать какую-то гадость
из красивого флакона.
А потом...потом достал из шкафчика чёрного дерева...вазу...почти
такую, как моя.
Не плачь, дочка. Не плачь, Шушечка. Эта не хуже.
Хотел подарить тебе чуть позже, но...вот...
Документы были в порядке и денег вырученных от продажи дра-
гоценной безделки хватило бы на покупку дома в приличном рай-
оне Лондона.
Яков же Борисович лишь попросил меня оставить ему...на память
те бумаги, которые хранились в изящной лакированной шкатулке
и считались документами на разбитую вазу.
Взволнованная, я осталась ночевать у старого друга. Он тревожил-
ся о моем здоровье. Тревожился так, что его слабое, любящее серд-
це не выдержало - перестало биться этой ночью.
Завещание Якова Борисовича делало меня наследницей немалого
его состояния. Состояния, позволившего не продавать заветной ва-
зы.
Уже в Лондоне, разбирая старые дневниковые записи Якова Бори-
совича, оставленные мне вместе с наследством, узнала я подлин-
ную историю семейной реликвии. Историю легендарной вазы ди-
настии Цин, бывшей лишь изумительной подделкой, о чём знали
и родители мои и, естественно, Яков Борисович.
Легенда жить не мешела, а вот украшала её (жизнь) изрядно.
Документы же...документы были подлинной старинной хозяйст-
венной записью, которая сама по себе стала раритетом.
Я сижу в гостиной своего лондонского дома, пью чай и любуюсь
китайской вазочкой.
Небольшой, украшенной изящным орнаментом.
Вазочкой окруженной предметами...сопутствующими.
Изумительными, подлинными, но немогущими соперничать с ва-
зочкой всерьез.
Вазочкой Якова Борисовича. Старинного друга, добрая рука кото-
рого отведет любую беду...любой чёрный день...

                                                                                         ©
Р.Феликс 


ВАЗА ДИНИСТИИ ЦИН        АПЕЛЬСИНЫ ДЛЯ НАДИ
                                                МАСТЕР, "МАРГАРИТА" И "ВДОВА КЛИЧКО"      ВОЗВРАТ