Накануне 63-й годовщины Великой Победы над фашисткой Германией в
разных уголках мира отдают дань памяти погибшим фронтовикам, ушедшим из
жизни ветеранам, чествуют ныне здравствующих. Вместе с тем некоторые
страницы истории Великой Отечественной войны и подвига людей остаются
неизвестными и нуждаются в признании и осознании. Об одном из таких
эпизодов войны рассказывает корреспондент ИА REGNUM, побывавший в
черкесском ауле.
Август 1942 года. Фашисты наступали, в черкесском ауле Бесленей,
что 40 километрах западнее Черкесска, уже были слышны раскаты далекого
боя, когда на окраине аула у реки появился обоз из 4 подвод.
В телегах сидели дети - около сотни маленьких людей. Необычные
дети. "Таких мы раньше не видели. Бледные. Худые. Грязные. С распухшими
ногами и.... необыкновенно тихие. Те, кто был по крепче слезли с подвод
и опустились на траву. Тихие и безучастные ко всему происходящему вокруг,
как маленькие старички, - вспоминал после войны председатель сельсовета
Сагид Шовгенов, - Совсем больные остались лежать в подводах. У умирающих
детей не было сил даже на то, чтобы отогнать от себя оводов и мух". С детьми были женщины - воспитатели. За старшего - мужчина -
инвалид с пустым рукавом, заправленным за пояс гимнастерки. Мужчина
рассказал, что дети из ленинградского детдома на Малой Охте. Их вывезли
из блокадного города по апрельскому льду Ладоги и все лето они
пробирались в тыл. Многие умерли, так и не оправившись от болезней,
многие - погибли под бомбежками. Война догнала их в Армавире. Когда
железную дорогу разбомбили, детей пересадили в подводы и направили в
Теберду. "Планируем через Клухорский перевал уйти в Абхазию, но боюсь,
довезем не всех, - сказал однорукий, - Многие, пожалуй, помрут в дороге". "Зачем мучить детей дорогой? Почему не раздали по домам?", -спросил у старшего председатель сельсовета Сагид Шовгенов. "Мужчина протянул в их сторону единственную руку: "Ты на их лица
посмотри - сколько здесь евреев. Кто же их возьмет? Немцы расстреливают
за укрывательство евреев". Аульчане раздумывали недолго. Разобрали по
домам тех, кто согласился остаться, и тех, кто не мог уже продолжать
путь - всего 32 ребенка. На земле у подводы сидели две сестрички - Катя и Женя, и их
старший брат Валентин.
Женя и Валентин отказались остаться. Катю уговорил Абдурахман Охтов: "Идем
к нам, дочка. Не бойся. Ведь мы с тобой одной крови, мы - люди".
Вечером председатель колхоза Хусин Лахов, председатель сельсовета Сагид
Шовгенов и Мурзабек Охтов собрали жителей села. Прошел слух, что
гитлеровцы прорвали фронт и скоро будут в Бесленее. Помня о словах
однорукого, решили дать ленинградским детям черкесские имена и фамилии и
записать их в сельскую книгу, как рожденных в ауле. Володя Жданов стал Володей Цеевым, Катя Иванова - Фатимой Охтовой,
Витя Воронин - Рамазаном Адзиновым, Марик (фамилия не сохранилась) -
Мусой Агаржаноковым, Саша (фамилия не сохранилась) - Рамазаном Хежевым.
Единственный, кого не "переписали", - 14-летний Алексей Сюськин. Он
прожил в семье Патовых до 18 лет, потом ушел в армию и больше в аул не
возвращался. Хусин Лахов распорядился раздать семьям, приютившим ленинградцев,
остатки скудных колхозных запасов (пшено, кукурузу и мед), - для
восстановления сил больных детей. Вскоре немцы прорвали фронт. Обозу с детьми не удалось выйти на
перевал, их настигли в Теберде и всех расстреляли. Откуда немцы узнали,
что часть детей осталась в Бесленее, - неизвестно. Может, выдал кто, а
может кто-то из воспитателей вел записи и они попали в руки фашистов. Но
детей искали именно в Бесленее. Розысками руководил обер-ефрейтор Освальд. Выспрашивал про
еврейских детей у Сагида Шовгенова. Говорил, что это необычные дети, и
их надо срочно изолировать. Сверяли детей аула с записями в сельской
книге, но эта процедура, благодаря предусмотрительности Шовгенова,
результатов не дала. Людей уговаривали, таскали на допросы, угрожали
расстрелом за укрывательство, но все тщетно - ни один житель аула не
выдал детей. Мурзабек Охтов при немцах стал старостой аула и, как мог, спасал
не только ленинградских детей, но и всех жителей аула. Надо сказать, что
в здешних аулах после прихода оккупантов часто старики приходили к
уважаемым в селе мужчинам и просили их стать старостами. "Пойми, если ты
откажешься, назначат какого-нибудь негодяя, который причинит нам много
зла", - уговаривали старики. И мужчины соглашались. Многие им обязаны
жизнью, и многих из них расстреляли после освобождения республики как
изменников
родины.Одним из таких мужчин был Мурзабек Охтов. Известен случай,
когда какой-то стукач принес в сельскую управу список жителей аула -
коммунистов, активистов и т.п. и заявил, что их всех надо расстрелять.
Охтов не дал стукачу договорить и стал избивать его в присутствии
немецкого офицера. Офицер спросил старосту: "За что ты его бьешь, ведь
он говорит правду?". Охтов ответил: "Он, лжец, и при советской власти
бегал со списками и требовал всех расстрелять! А теперь пытается
настроить аул против германских властей!". Офицер поверил старосте. За 5 месяцев оккупации в Бесленее Мурзабек Охтов не смог спасти
лишь одного парня. В ауле вспоминают, что вроде бы его обвинили в
покушении на немецкого солдата. После войны Охтова арестовали за сотрудничество с оккупационными
властями, но через две недели освободили - посадить такого человека даже
у чекистов не поднялась рука. И дети выжили - благодаря заботливым рукам новых матерей и "лаховскому"
хлебу. После войны большинство детей нашли родственники. Тех, кого
разыскали, перевезли в сталинградский детдом, откуда их забрали родные. Те, кого не нашли, остались жить в Бесленее. Женились или вышли
замуж, родили детей. Каждый занял достойное место в жизни и снискал
уважение односельчан благородством натуры и... необыкновенно трепетным,
даже по меркам горцев, отношением к родителям. Фатима Охтова (Катя Иванова) вышла замуж и родила пятерых детей.
К ее счастью, после войны нашлись ее брат Валентин и сестра
Евгения.
Единственные, кто выжили из обоза. По дороге в Теберду их приютили в
станице Новоисправненской. Валентин вырос, вернулся в Ленинград, встал
на ноги и стал звать сестер. Только они не поехали. Слишком вросли в эту
землю, ставшую родиной их детей, казачка Евгения и черкешенка Фатима.
7 мая 2008г.
https://www.regnum.ru/news/997125.html
См.
также материалы в Тематическом Указателе в рубрике "Эхо
Холокоста"