ВОЗВРАТ                                       

   
  
Сентябрь 2013, №9  
   

      Документальное исследование____                              Яков Верховский, Валентина Тырмос    

  

        «ГОРОД  АНТОНЕСКУ»                                

Предыдущая публикация - №8 2013г.       

 

 «Кровавый пес стучится в наши двери,            
Стремится город солнечный занять.                
Не быть в Одессе бешеному зверю,                 
В ее садах и парках не гулять!»                        

Газета «Ворошиловский залп», 16 сентября, 1941      
 

 

                            Интермедия четвертая:

                                «Одесса была, есть и будет советской!»

                            
             
                                                  «Трехглавый крот»

               Резидентами во всех трех городах стали лучшие люди Внешней разведки.
               В Одессе - капитан госбезопасности Владимир Молодцов, в Николаеве - капитан госбезопасности Виктор Лягин, а в Киеве - старший лейтенант Иван Кудря.
               Эти люди были выбраны не случайно.
               Капитан Молодцов занимал пост начальника румынского отделения разведки и был хорошо знаком с повадками своих будущих «клиентов». В юности он несколько лет работал забойщиком на угольных шахтах под Москвой, и этот, вроде бы малозначащий факт имел большое значение, поскольку местом пребывания подпольщиков должны были стать одесские катакомбы.
               Капитан Лягин окончил Ленинградский индустриальный институт и, как инженер-судостроитель, отлично подходил для работы в Николаеве, «богатом» судостроительными и судоремонтными заводами. Несколько последних лет он, кстати, провел в Соединенных Штатах, где под дипломатическим прикрытием вел активный шпионаж в области американского военно-морского флота.
             Старший лейтенант Кудря в последние годы по линии НКВД вел борьбу с украинскими националистами во Львове и хорошо знал специфику Украины.
               Все трое прибыли на места своего назначения - в Одессу, Николаев и Киев - в конце июля 1941-го, то есть задолго до того часа, когда можно было предположить, что эти города будут захвачены врагом.
               У каждого из них была своя, тщательно подготовленная, «легенда» и соответствующие ей документы и явочные квартиры, а заодно и деньги, рации, надежные боевые товарищи и даже, как было принято во Внешней разведке, «оперативные жены».
              Молодцов, под псевдонимом «Павел Бадаев», объявился в Одессе 19 июля, Лягин или, как теперь его следовало называть, «инженер Виктор Корнев» прибыл в Николаев 28 июля, и примерно тогда же в столицу Украины прибыл Кудря - «щирий українець Иван Кондратюк».
              Все трое выполнят назначенную им миссию и погибнут.
              Все трое будут посмертно награждены Золотыми звездами Героя Советского Союза.
              О Молодцове-Бадаеве мы с вами уже говорили - именно он и его боевые товарищи сумели разведать день и час совещания румынских бонз в Доме на Маразлиевской и передать информацию в Севастополь. Результатом этой невероятной операции стал взрыв Дома на Маразлиевской, который, в свою очередь, вызвал ярость Антонеску и повлек за собой беспрецедентное в человеческой истории злодейство - одновременное повешение 5.000 (пяти тысяч!) человек.
             Молодцов, конечно, докладывал об этих зверствах в Москву, как докладывал обо всем, что происходило в оккупированной Одессе.
             Как отмечено в рапорте начальника оперативной группы SSI майора Иона Курерару, ответственного за поимку Молодцова, Бадаев «располагал широкой, умело созданной сетью …. и мог передавать в Москву точную информацию, касающуюся самых различных сторон этого большого города…» [1]
             Правда, информация, переданная Молодцовым, для нас лично была уже, можно сказать, «post factum», или даже, точнее, «post mortum». Она поступала в Москву после захвата Одессы и никак не могла повлиять на эвакуацию, предшествовавшую захвату, никак не могла «подвигнуть» советскую власть на вывоз еврейских детей.
              Но «крот»-то был трехголовый!
              У Сталина были еще два источника информации - в Николаеве и в Киеве.
             Николаев был оккупирован за два месяца до падения Одессы - 16 августа 1941-го, когда здесь, у нас, все еще шла эвакуации, и информация об убийствах детей, полученная из Николаева в эти дни, могла бы нас спасти.
              Вопрос лишь в том, была ли такая информация получена?


                                                               Улыбка резидента


              Резидент Внешней разведки в Николаеве капитан госбезопасности Виктор Лягин был удивительно красивым мужчиной.
             Возможно, не очень корректно начинать рассказ о резиденте разведки с такой сентенции. Но и обойти этот вопрос никак не возможно. Лягин действительно был необычайно красив.
              Высокий блондин с лучистыми серыми всегда смеющимися глазами и белозубой улыбкой. Перед этой улыбкой не могла устоять ни одна женщина, да и мужчины нередко подпадали под ее обаяние.

                                                                

                                                         Капитан госбезопасности Лягин

              Что говорить, даже сам контр-адмирал Карл фон Бодеккер, солидный уже 66-летний пруссак, занимавший пост «обер-верфь директора Восточных территорий», буквально влюбился в Лягина, так и сыпавшего шутками на своем «чистокровном берлинском».
             Бодеккер не только стал личным другом советского шпиона и диверсанта, но и сделал его техническим консультантом «Южной верфи» - такое имя во время оккупации носил Черноморский судостроительный завод (ЧСЗ), под эгидой которого были все судостроительные и судоремонтные заводы Николаева и Одессы.
             Но, как же он мог так «проколоться» этот барон фон Бодеккер? Как мог «впустить» на важнейший германский военный объект советского шпиона и диверсанта?
              А он и не «впускал»!
             Если хотите знать - он «впустил» на «Южную верфь» не капитана госбезопасности Лягина, а совсем другого человека - «талантливого молодого инженера Виктора Корнева, вполне лояльного к новой власти и женатого, кстати, на красавице-немке из известной в Берлине семьи Дуккарт».
            Но как капитан госбезопасности Лягин превратился в инженера Корнева, да еще женатого на красавице-немке из известной в Берлине семьи Дуккарт?
              О, это длинная история, и немалую роль в ней сыграл Его Величество случай.
             С июля 1939-го 30-летний чекист Виктор Лягин, как сказано, «по делам службы» находился в США, но, как только грянула война, он помчался в Москву, спеша как будто бы навстречу смерти.
             Вспоминает Павел Судоплатов: «Группой в Николаеве руководил бывший заместитель начальника англо-американского отдела научно-технической разведки НКВД Виктор Лягин. В тыл противника он отправился по собственной инициативе… Его вело бесстрашие.
             Он оставил семью, все свои привилегии руководящего работника. Даже личную автомашину, что было в то время большой редкостью, добился приема у Берии и подписал рапорт о направлении его резидентом в Николаев….
            Мы категорически возражали против этого, зная, что он был довольно обстоятельно осведомлен о работе нашей разведке за кордоном. И назначение такого человека на рискованное дело противоречило нашим основным принципам и правилам использования кадров…»

              Ой, темнит-темнит что-то наш уважаемый товарищ Судоплатов, не хочет, видимо, принимать на себя ответственность за гибель резидента. Но очень уж «подходит» личность Лягина для выполнения миссии, ожидавшей его в Николаеве. И отправился он туда наверняка не случайно, и не по своей инициативе…
              Ну да, ладно. Лягин подал рапорт. Берия подписал.
            И резидент, снабженный «легендой» и документами на имя инженера Виктора Корнева, отправился в Николаев.
            Здесь его встретили местные органы госбезопасности, устроили на работу на Черноморский судостроительный завод и сняли комнату у немки-фольксдойче «фрау» Эммы Дуккарт, вдовы расстрелянного в 1937-м врача-невропатолога. Все, как вы видите, в соответствии с «принципами и правилами» Внешней разведки.
             Но тут возникло одно непредвиденное обстоятельство, грозившее провалом всей операции. К фрау Дуккарт внезапно приехала из Ленинграда дочь, «фройлен» Магда, желавшая, якобы, во что бы то ни стало забрать мать с собою в тыл.
              Встреча Корнева с Магдой была роковой для обоих.
             Красавица Магда обрушила на квартиранта весь свой праведный гнев. А Корнев… Корнев только улыбнулся…
              Улыбнулся своей завораживающей «лягинской» улыбкой.
              Улыбнулся и все…
             И Магда не только не увезла свою маму в тыл - она и сама осталась в Николаеве. Осталась и стала женой Корнева.
             Говорят что «фиктивной женой», ведь Лягин к тому времени был уже дважды женат и имел двух детей - дочурку Тату и названного его именем трехмесячного сыночка.
             Говорят что «фиктивной».
             А, может быть, «оперативной»?
            А, может быть, все это произошло в соответствии с «принципами и правилами» Внешней разведки?
             И случай тут не причем.
             Просто это старший лейтенант госбезопасности товарищ Эмма Каганова-Судоплатова постаралась и организовала Лягину «оперативную жену» - красавицу ленинградку, профессиональную пианистку и очень смелую женщину?
            «Оперативную жену» для Лягина и, заодно, и «оперативную дочь» для Эммы Дуккарт?
             Ведь настоящая родная дочь Эммы, насколько мы знаем, давно уже «чалилась» в Караганде, как многие высланные туда фольксдойче, и служила отличной гарантией того, что ее немецкая муттер не «вспомнит» вдруг, чем она обязана родной коммунистической партии, и не перейдет на сторону врага…

                                                                

                                                       Предполагаемая Магда Дуккарт
                                                                 
    Николаев, 1941

            Среди руин Николаева «семейное гнездо» инженера Корнева было (или, может быть, только казалось?) островком тепла и уюта. Новая власть предоставила своему любимцу особняк, принадлежавший в прошлом дальней немецкой родне Эммы Дуккарт, и этот шикарный особняк всегда был полон гостей. Столы здесь ломились от деликатесов, а воздух был напоен звуками «Лоэнгрина» - это молодая хозяйка услаждала гостей музыкой Вагнера.
           Но душою компании был, конечно, Корнев - обаятельный, остроумный, всегда элегантно одетый, он находил ласковое слово для каждого гостя, «не замечая» при этом их откровенных ухлестываний за его красавицей-женой.
            Постоянно бывали здесь глава гестапо оберштурмфюрер СС Ганс Санднер, военный комендант города генерал-лейтенант Герман Винклер, начальник жандармского управления области майор Макс Бютнер и даже сам контр-адмирал Карл фон Бодеккер.
            Всех их, кроме престарелого фон Бодеккера, после войны будут судить на открытом процессе Военного трибунала. Такие открытые процессы в 1945-1946 годах были проведены во многих городах страны: в Брянске, Смоленске, Ленинграде, Великих Луках, Минске, Киеве, Риге и в Николаеве…
            Но только не в Одессе! Интересно, почему?
            К смертной казни на этих процессах было приговорено 84 военных преступника, из них 18 генералов. Наших, лягинских, «гостей», тоже приговорили к смерти, и 17 января 1946 гола под свист и улюлюканье толпы повесили на Базарной площади города.

                                  

                                                                        Казнь «гостей»
                                                Николаев, Базарная площадь, январь 1946

            Но все это будет потом, через четыре долгих года, а пока они все за круглым столом в гостеприимном доме «инженера Корнева». Они смакуют дорогой коньяк, жрут испеченный Эммой немецкий «Apffel kuchen» и, почувствовав себя, совсем как в «фатерланде», ведут между собой до ужаса откровенные беседы. О победах и поражениях своей армии, о трудной жизни семей там, в Германии, и о тех жестких мерах, которые, по их мнению, следует применить к «этим партизанам» и к «этим жидам».
            Хозяин дома в этих беседах обычно не участвует. Его обязанность - заботиться, чтобы бокалы «гостей» были полны, шутить и аккуратно наводить разговор на интересующие его темы. А еще, конечно, запоминать. Запоминать всё до единого слова, до интонации. Ничего не упустить и в ту же ночь передать шифровальщику и радисту, 22-летнему отчаянному пареньку Борьке Молчанову.
            Гости смакуют коньяк и жрут «Apffel kuchen», а за окном этой искусственно созданной «виртуальной реальности», горят склады оружия и боеприпасов, уходит на дно лимана многотонный плавучий док, взлетают на воздух ангары на военных аэродромах, гибнут немецкие солдаты и офицеры.

                                                    

                                             Диверсия на Ингульском военном аэродроме
                                                               Николаев, 10 марта 1942

            Лягин действительно играет с огнем.
            То, чем он занимается под носом своих «гостей», очень опасно - ведь Николаев не просто один из многих оккупированных гитлеровцами городов.
            Это важнейший морской и речной порт на Бугском лимане Черного моря с высокоразвитой судостроительной промышленностью - столица генерального округа, входящего в рейхскомиссариат «Украина».
            Здесь расположен штаб 11-й германской армии во главе с генералом Эрихом фон Манштейном, сменившим погибшего в авиакатастрофе генерала фон Шоберта. И, что еще более существенно, штаб Эйнзатцгруппе «D» во главе с небезызвестным группенфюрером СС Отто Олендорфом.
            По этой, а может быть, и по какой-то иной причине, Николаев вызывал особый интерес германской верхушки. Вскоре после захвата города сюда на несколько часов прилетал даже сам Гитлер. Этот исторический визит был запечатлен в киноленте «Deutsche Wochenschan», и восхищенные зрители могли лицезреть фюрера, обозревающего свои новые владения из иллюминатора самолета, а потом, уже на земле, принимающего рапорт главнокомандующего военно-морским флотом гросс-адмирала Редера.
            В те же примерно дни Николаев посетил рейхсфюрер Гиммлер и, собрав всех командующих оперативных команд Эйнзатцгруппе «D», еще раз напомнил им о необходимости ликвидации всех находящихся в этом районе жидов и применении самых крутых мер к подпольщикам и партизанам.
             Знал ли Лягин об этом? Наверняка знал.
            И тем ни менее, он не только не прекратил свою «бурную деятельность», но даже расширил ее - наладил связь с несколькими действующими в этом районе подпольными группами и объединил их в единый «Николаевский центр» с общим боевым штабом.
            Теперь работа Лягина становится еще более эффективной, а связь с Москвой, с учетом возросшего числа приемо-передающих устройств, более устойчивой. Гестапо, конечно, перехватывает эти, текущие непрерывным потоком в Москву, сообщения, но понять не может, поскольку незашифрованной в них остается обычно одна лишь странная подпись: «КЕНТ» - эфирная кличка Лягина.
             Шифровки будут идти в Москву до марта 1943 года, поскольку лишь в марте 1943-го будет разгромлена николаевская резидентура и арестованы все подпольщики, в том числе сам Лягин и радист его Борька Молчанов.
             А это значит, что до марта 1943-го Сталин получал полную информацию о том, что происходит в оккупированном убийцами Николаеве.
             Получал и в те дни, когда в 120 км. от Николаева, в борющейся с врагом Одессе шла эвакуация.
             Когда до сдачи Одессы оставался еще целый месяц.
             Когда нас еще можно было спасти.
 

                                                                   И далее - везде…
 

             Но что такого нового для Сталина было в шифровках Лягина?
             Вернее, что должно было быть?
             Что должно было «подвигнуть» Сталина на немедленную эвакуацию евреев?
             В эти дни в Николаеве шло чудовищное массовое убийство…
            Да, теперь евреев убивают уже не Каунасе и не в Вильнюсе, не в Белостоке, не в Минске и не во Львове. И даже не в Черновцах и не в Кишиневе.
             Теперь евреев уничтожают уже в Николаеве - в 120 километрах от Одессы.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСКИХ ПОКАЗАНИЙ
СВЯЩЕННИКА ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ СВИРИДОВСКОГО

            «В сентябре 1941 года по приказанию коменданта г.Николаева и начальника полиции [речь идет о «гостях» Лягина - генерал-лейтенанте Винклере и штурмфюрере Санднере. -  Авт.] все еврейское население - дети, взрослые и престарелые - должны были покинуть Николаев.
            Утром 14 сентября улицы, ведущие к кладбищу, были забиты идущими евреями. Я лично сам был очевидцем шествия евреев-смертников, сам ходил к кладбищу, забитому евреями, в количестве около 10 тысяч человек, всех возрастов…
             В течение трех дней гестапо, полиция и жандармерия на автомашинах вывозили с кладбища евреев и расстреливали их в овраге…»

             Батюшка Свиридовский не мог, конечно, знать, как это убийство было организовано. А организовано оно было, как говориться, по всем правилам - под руководством самого группенфюрера СС Отто Олендорфа, который даже по его собственному признанию на Нюренбергском процессе уничтожил на Юге Украины 90 тысяч евреев. [2]
             Прежде всего, всем жидам Николаева было приказано явиться 14 сентября 1941 года на регистрацию документов к старому еврейскому кладбищу. А оттуда в течение трех дней их на грузовиках или пешим порядком, по Херсонской дороге, перегнали в село Воскресенское к оврагу, который стал их общей могилой.
              Ну чем не прелюдия к Бабьему Яру или к Дальнику?!
              И вызывает только удивление, что Лягин, такой, как известно, порядочный и смелый человек, видя это, по выражению батюшки Свиридовского, «шествие евреев-смертников» не попытался что-нибудь предпринять.
             Ведь он-то, наверняка, знал об этой акции заранее, ведь его высокопоставленные «гости», - непосредственные ее исполнители - глава гестапо, начальник жандармского управления и военный комендант города - наверняка в его присутствии о ней толковали.
             Ну, хотя бы листовку, что ли, какую-нибудь распространил, чтобы не выходили на «регистрацию».
              Или детей с собою не брали, на соседей, что ли, оставили…
             Ведь, как известно, «Николаевский центр» выпускал десятки тысяч печатных и рукописных листовок. Бесстрашные женщины и подростки, рискуя жизнью, расклеивали их по городу, не оставляя «без внимания» даже здания, занимаемые гестапо и жандармерией.
              Многие из этих листовок сохранились до наших дней.
              Их можно увидеть в Николаевском музее партизанского движения.
              Он размещается, кстати, в том самом, старинном особняке, на Черноморской, №5, где в 1941-м собирались высокопоставленные «гости» инженера Корнева.
             Темы листовок разнообразны. Они касаются положения на фронтах, содержат призывы к борьбе с оккупантами и саботажу всех их мероприятий, требуют препятствовать угону молодежи в Германию, требуют оказывать помощь советским военнопленным, сумевшим бежать из концлагерей.
              Но ни одна из этих листовок не касается евреев.
              Ни прямо, ни косвенно.
             Листовки не призывают евреев не выходить на регистрацию документов и не требуют от местных жителей помогать евреям, укрывать их, как они укрывают угоняемую в Германию молодежь или бежавших из концлагерей советских военнопленных…
              Ну да ладно, оставим в покое «Николаевский центр».
             В Николаевской области было по официальным данным более ста (точнее, 110!) партизанских отрядов и диверсионных групп!
             Кроме «Николаевского центра», был еще какой-то просто «Центр». И «Патриот Родины», и «Партизанская искра», и еще, и еще…
              В общей сложности, около 25 тысяч человек и … НИ-ЧЕ-ГО.
              Ни одного ребенка, вырванного из колонны, гонимой на смерть.
              Ни одного уничтоженного конвойного.
              Да нет, этого просто не может быть!
              Просто не может быть, чтобы ни один командир партизанского отряда не предпринял чего-нибудь для спасения идущих на смерть людей.
             Просто не может быть, чтобы хотя бы один из всех - партизан, подпольщиков, диверсантов - не попытался на свой страх и риск пробраться в ночи на старое еврейское кладбище, где трое суток почти без охраны ждали «отправки на регистрацию» евреи. Не помог бежать хоть одному еврейскому мальчишке.
              И если этого не произошло, то возникает мысль, что был тут, наверное, особый приказ, запрещавший всем им - партизанам, подпольщикам и диверсантам - «вмешиваться» в судьбу евреев. Убийство евреев, наверное, не входило в состав мероприятий, которым следовало «мешать».
            Шествие смерти 17 тысяч евреев по улицам Николаева и убийство их в Воскресенском овраге прошло «без эксцессов».
              А еще через 9 дней, 23 сентября 1941-го, так же спокойно и «без эксцессов» пройдет убийство в Киеве, в Бабьем Яре. А там, в октябре 1941-го, в Одессе, в противотанковых рвах Дальника, и в Мариуполе, у агробазы им. товарища Петровского. А в декабре 1941-го, в Харькове, в Дробицком Яре, и в Транснистрии, в Богдановской Яме.
             И далее - везде. В августе нового уже 1942 года в Ростове-на-Дону, в Змиевской Балке, и в сентябре 1942-го на Северном Кавказе, у железнодорожной станции «Минводы»…

                                                  Ай-яй-яй, герр группенфюрер СС…
 

              Трагедия евреев Николаева продолжалась не один день.
              Ее видели тысячи - и партизаны, и подпольщики, и просто местные жители. Отчеты партизан и подпольщиков, как видно, еще и сегодня не рассекречены, как и, предполагаемый нами, приказ «не вмешиваться», а вот протоколы опросов местных жителей доступны.

ИЗ ПРОТОКОЛА ОПРОСА

1944 год. Июня 30 дня г.Николаев.

Я уч. уполномоченный 1 го. Гом НКВД Совацул с/числа опросил гр-ку
Чусная Мария Петровна рожд.1907г. урож. Очаковского р-на …
с. Анчик нац Украинка, из крестьян бедняк грамотная, б/п.
семейная, не судимая прожив. по ул Плехановская 80.

По ул. Плехановской д.№ 80 проживали семья:
1) Богуславский Михаил лет примерно 35
2) Богуславская Мария лет 35 3) Их дети Богуславский Фима лет 10
4) Богуславская Софья возраст 4 года 5) Богуславская Александра возраст 5 лет 6) Харитонова Груня лет 70 7) Харитонов Миля возраст лет 70
По нации евреи.
14 Сентября1941 года их немцы забрали на кладбище и больше они не вернулись.
Больше по данному делу показать ни чего не могу, с моих слов записано верно и мне прочитано. к симу Чусная.

Опросил уч уполномочен 1-го Гом НКВД Сов.

[Орфография документа сохранена. Ксерокопия. Личный архив авторов].

                                     

                                                          Ксерокопия протокола опроса
                                                  жительницы Николаева Марии Чусной
                                                               Николаев, 30 июня 1944

           20 сентября 1941-го акция уничтожения евреев Николаевской области была, как видно, закончена. И в тот же день в РСХА в Берлин полетел соответствующий рапорт:

Главе Полиции Безопасности
Берлин, 20 сентября 1941
16 копия (36 копий)

ОПЕРАТИВНЫЙ СИТУАЦИОННЫЙ РАПОРТ
ПО УКРАИНЕ, № 89

Эйнзаицгруппе «D»

          …В настоящее время еврейский вопрос в Николаеве и в Херсоне приходит к своему завершению.
           В каждом из городов уничтожено около 5.000 евреев.
          В этих местах оказалось очень мало коммунистов, т.к. все они ушли вместе с Советами…

[«The Einsatzgruppen Repopts, July 1941-January 1943», Holocaust Lib, N, Y. 1989. Перевод наш, выделено нами - Авт.].

            Ай-яй-яй, герр группенфюрер СС Отто Олендорф, как же так, «слона-то вы и не приметили»?
             Надо же!
           Двадцать девять тысяч партизан, подпольщиков и диверсантов действуют в Николаеве и области. Почти каждый день взрываются самолетные ангары и склады оружия и боеприпасов. Военный комендант Николаева и глава гестапо распивают коньяк и жрут «Apffel Kuchen» в доме резидента советской Внешней разведки. А вы рапортуете в Берлин, что все коммунисты «ушли вместе с Советами»? Нехорошо получается…
           Нет, конечно, все это время гитлеровцы чувствомные усилия, чтобы их обнаружить и, в конце концов, вышли на группу советской Военной разведки. В средине ноября 1941-го был арестован резидент ГРУ по кличке «Андрей», с которым Лягин был на прямой связи.
             Опасность нависла над всем «Николаевским центром».
             В такой ситуации Лягин принимает решение на время «залечь на дно».
             Милейший контр-адмирал фон Бодеккер устраивает инженеру Корневу долгосрочную командировку.
             Куда? Вы не поверите - к нам, в Одессу.
             На одесский судоремонтный завод им. Марти.
            Инженер Корнев и его красавица-жена прибыли в Одессу 26 ноября 1941-года и пробыли здесь около четырех месяцев, всю зиму
- до начала марта 1942-го.
             Чем занимался Лягин в Одессе?
            Известно, что он связался с Молодцовым-Бадаевым и вместе с его людьми организовал несколько успешных взрывов на немецких военных кораблях. Взрывы эти случались в море спустя много дней после окончания ремонта на заводе - от мин замедленного действия, закаммуфлированных под брикеты угля.
             Подрыв вражеских кораблей был чрезвычайно важен для хода войны, и после того, как Лягин покинул Одессу, туда был заброшен другой нелегал Внешней разведки, тоже инженер и тоже судостроитель Николай Гефт.
             Одессит и немец-фольксдойче, выпускник одесского Водного института, Гефт в начале войны был выслан вместе с семьей в Караганду, а в 1942-м вдруг объявился в городе с обычной «судоплатовской» легендой, которая на этот раз удивительно напоминала его собственную жизнь. Жена его и двое детей, при этом, оставались в Караганде и, так же, как дочь Эммы Дуккарт, служили гарантий того, что их муж и отец не посмеет «выкинуть что-нибудь этакое».
             С помощью родственников-фольксдойче Гефт достаточно быстро легализовался и начал работать в организации под названием «Стройнадзор», под контролем которой был ремонт кораблей на заводе им. Марти. А весной 1944-го и вообще занял пост главного инженера этого завода.

                                                             

                                                            Нелегал Внешней разведки
                                                        
     Николай Артурович Гефт

            Группа Гефта, так же, как группа Лягина «промышлявшая» взрывом немецких кораблей с помощью мин, закаммуфлированных под брикеты угля, так и не была раскрыта. После освобождения города Гефт пошел на фронт и погиб в бою, осенью 1944-го, где-то в Польше.
             Но вернемся к Лягину.
            В феврале 1942-го арестовали Молодцова-Бадаева, и инженеру Корневу пришлось бежать обратно в Николаев, под крыло милейшего контр-адмирала фон Бодеккера.
             Правда за время его отсутствия ситуация в Николаеве усложнилась.
             И Лягин начинает нервничать. Ищет выход, пытается наладить связь с партизанами из Знаменских лесов и … опаздывает. По его следам уже идут гестаповцы.
             В начале февраля 1943 года инженера Корнева арестовали, жестоко пытали и, в конце концов, расстреляли.
            Можно только представить себе шок, в который этот арест поверг его бывших «гостей». Особенно престарелого контр-адмирала фон Бодеккера, который, как видно, именно по этой причине вышел в отставку и 28 февраля 1943-го покинул Николаев, что, несомненно, спасло его от позорной смерти на виселице.
            «Мать и дочь Дуккарт», на удивление, гестапо не тронуло. После казни Корнева они уехали в Германию и перекантовались там до конца войны. Но зато по ее окончании их «тронуло» НКВД. Впрочем, как многих других героев советской разведки.
            Фрау Эмма Дуккарт по старости лет была отправлена в Караганду, где рядом с настоящей дочерью и закончила свою жизнь. А вот ее «оперативной дочери» - красавице Магде (или как ее там?) была уготована более жестокая судьба: Лубянка, Бутырка и, наконец, последняя остановка - Казанская психушка НКВД.
             Впрочем, обе они - и Эмма, и ее «дочь», в дальнейшем были реабилитированы и даже награждены медалями «За боевые заслуги».
              Посмертно.

                                                                  Еще не поздно…


             А мы пока вернемся в сентябрь 1941 года, к тем «веселеньким» дням, когда из открытых окон уютной гостиной старинного особняка на Черноморской улице Николаева звучал Вагнер, и захмелевшие от марочного коньяка «гости» инженера Корнева, не обращая внимания на присутствие «дам», отпускали грязные шутки по поводу «этих жидов».
              К тем дням, когда «эти жиды» - 17 тысяч взрослых и детей - тянулись, шли по этой самой Черноморской улице к старому еврейскому кладбищу на смерть.
              К тем дням, когда в одной из многочисленных комнат того же особняка, отчаянный 22-летний парнишка Борька часами выстукивал точки и тире шифровок, подписанных странным именем «КЕНТ».
              К тем дням, когда в 120 километрах от Николаева, в Одессе все еще шла эвакуация.
              К тем дням, когда до сдачи Одессы оставался еще целый месяц.
              Когда нас еще можно было спасти.
              Между тем, Одесса уже совсем опустела…
             Из 600 тысяч жителей города осталось чуть больше половины - всего 360 тысяч человек.
             Это число, на удивление, определяется довольно точно: с одной стороны, как известно, 25 августа 1941-го населению было выдано 360 тысяч хлебных карточек, а с другой, в соответствии с проведенными нами расчетами, до 1-го сентября 1941-го из Одессы было эвакуировано около 240 тысяч человек.
              Два этих числа, 360 и 240 тысяч, дополняя друг друга, как раз и составляют 600-610 тысяч жителей довоенной Одессы, включая прибывших в город в первые дни войны беженцев из Бессарабии.
             До сдачи Одессы остается еще целый месяц, и можно еще успеть эвакуировать некоторое число из остающихся здесь 360 тысяч, особенно, если, ввиду особых обстоятельств, ставших известными после захвата Николаева, отказаться от вывоза, скажем, металлолома, или занимающих много места на палубах тяжеленных тендеров и железнодорожных вагонов.
              Проблема только заключается в том, что большая часть из этих «недоэвакуированных» представляют собой … «балласт».
              А «балласт», как известно, «эвакуации не подлежит»!
             Не подлежал он эвакуации вчера и не подлежит сегодня, несмотря на то, о чем «кричат» шифровки из Николаева, несмотря на то, что 17 тысяч евреев - взрослых и детей, принадлежавших, как видно тоже к «балласту» и потому не эвакуированных из Николаева, уже расстреляны в Воскресенской Балке…
              Еврейских детей Одессы не должна постигнуть участь еврейских детей Николаева!
              Теперь мы уже знаем - крылатый лозунг: «Одесса была, есть и будет советской!» - не имеет ничего общего с действительностью!
              Одесса будет сдана.
             Одессу уже давно готовят к сдаче. С того самого дня, 2 июля 1941-го, когда специально присланный рефрижераторный теплоход «Кубань» вывез из городского холодильника все хранившиеся там запасы продовольствия.
             Но сегодня ведь только начало сентября и до сдачи Одессы есть еще целый месяц. Детей еще можно успеть эвакуировать.
             Нас еще можно спасти…

Библиография

[1] Jean Ancel “Transnistria”, Bucuresti, 1998
[2] Яков Верховский, Валентина Тырмос, «Жизнь, поставленная на перфокарту», Тель-Авив, 2009

                                                                                                       © Я.Верховский, В.Тырмос

                                                                Продолжение следует

НАЧАЛО                                                                                                                                                                   ВОЗВРАТ

                                         Об авторах и их предыдущих публикациях  в Тематическом указателе в рубрике "История"