Четырехкратный, за период с XI по XX в., распад российской государственности /2/, вынуждает задуматься о причинах последовательного сокращения жизненного цикла каждой следующей ее версии (См. текст автора в «Социально-историческая роль российской интеллигенции» в январском номере за 2008г. «Русского глобуса»).
           Отмеченная историческая динамика есть отражение социального качества, под которым понимается способность образующих общество социальных групп вносить вклад в его выживание, благополучие и развитие. К сожалению, анализ интегральных показателей этого параметра свидетельствует о том, что макросоциальные стратегии основных групп современного российского общества вновь направлены на его дезорганизацию и дезинтеграцию.
            Для бизнес-элит, в качестве интегрального показателя социального качества принят массированный вывоз капитала из России в условиях предельной изношенности ее инфраструктуры и основных фондов./3/ Массовые слои общества характеризует критически низкий уровень взаимного межличностного доверия (всего 24%, при среднеевропейском уровне доверия 80-85%)./4/ Это порождает политическую беспомощность (более 90% россиян заявляют о том, что не могут влиять на решения властей) и влечет отказ от политической ответственности за судьбу России (порядка 80% респондентов снимают с себя ответственность за происходящее в стране)./5/ Интеллигенция России также не продемонстрировала необходимой политической культуры и способности действовать солидарно для того, чтобы блокировать разрушительные антисоциальные реформы и навязать правящей бюрократии политику национального развития.
          Отечественную бюрократию чрезвычайно выразительно характеризует масштаб коррупции, оцененный Генпрокуратурой в 240 млрд. долл., что сопоставимо с доходами федерального бюджета. /6/ Погромы и массовые беспорядки в Кондопоге летом 2006г. продемонстрировали: мздоимство чиновников исполнительных и правоохранительных органов ведет к распаду государственной власти. Если соотнести происшедшее в этом городке с данными прокуратуры, станет очевидно: причины событий в Кондопоге тиражируются на общенациональный уровень. И нет никаких оснований ожидать, что последствия будут иными.
           Продажность государственного аппарата и национальные интересы России несовместны. В очередной раз это наглядно зафиксировали данные общероссийского мониторинга 10 тыс. сделок по государственным закупкам 2006-2007г.г. Из общей суммы в 4 трлн. руб. «украден каждый четвертый рубль», т.е. «потери от воровства достигают 1 трлн. руб.» /7/, что составляет порядка 40 млрд. долл. Способна ли подобная «элита» осуществлять политику национального развития? Закономерно, что эта публика убеждена: «задает направление развития и определяет соответствующий политический курс исключительно президент Путин…единолично…Путин»/8/. Подобные представления едва ли могут быть признаны рациональными. Социология фиксирует - представления россиян о должном качестве государственной власти, по существу, противоположны их же оценкам существующей российской власти. (См. график на рис.2).
           Что мешает нам сформировать государственную власть, адекватную нашим собственным представлениям о должном?
             Современная генерация бюрократии воспроизводит ее худшие исторические черты: взяточничество, казнокрадство, некомпетентность. У Ключевского читаем: к Земскому Собору 1642г. с челобитной обратились городовые дворяне 39 центральных и южных уездов. «Бельмом на глазу сидело у городового дворянства московское дьячество, разбогатевшее «неправедным мздоимством» и настроившее себе таких палат каменных, в каких прежде и великородные люди не живали». Чем не подмосковная Рублевка начала XXI в.?

                                                                          Рис. 2

            С течением времени мало что менялось. Вебер, брауншвейгский резидент при дворе Петра I (в России с 1714 по 1719г.г.) свидетельствует: способы взяточничества - неисчислимы. Особо усердны выборные от дворянства ландраты, правители канцелярий и рядовые канцеляристы, которым поручалось взимание податей. Писарь, при вступлении в должность едва имевший, чем прикрыть тело, в 4-5 лет разорял подведомственный ему крестьянский округ, зато выстраивал себе каменный домик. /9/
           В правление Петра I резкое усложнение функций и задач государства потребовало профессиональной специализации управления. С этой целью император разделил военную и гражданскую службу. Однако, ввиду ее большей доходности и меньшей тягости, доступ в гражданскую службу дворянам был ограничен. Инструкция 1722г. герольдмейстеру, ведавшему дворянство, предписывала: «дабы в гражданстве более трети от каждой фамилии (дворянской) не было, чтоб служивых на землю и на море не оскудить». Кроме того, в соответствии с Табелью о рангах служба, в т.ч. статская, открывала доступ к получению дворянства представителям любых сословий, в т.ч. людям «низкой породы»./10/ В результате, к средине XVIII в. масса разночинцев, запол нявших нижние ступеньки бюрократической лестницы составляла порядка 80%. /11/
           Выразительную картину рисуют «Записки Екатерины II»: правосудие продавалось платившему дороже… Законов было множество, но ими пользовались, только где они были полезны сильнейшему… Народ жаловался на лихоимство, взятки, а воеводы и их канцелярии кормились взятками, потому, что не получали жалованья. /12/
           Массовое чиновничество в правление Николая I изображает А. де Кюстин: «По взглядам своим эти люди большей частью сторонники нововведений, тогда как по поступкам они самые жестокие деспоты в этом деспотическом государстве; выходцы из народных училищ, вступившие в статскую службу, они правят империей вопреки императору… Из своих канцелярий эти незаметные тираны… безнаказанно угнетают страну». /13/
            Однако едва ли лучше было мнение министра юстиции России Панина. Основную массу служащих своего ведомства он воспринимал, как сословие «невежественных, прежних, служивших только по уездным местам подъячих, которые не понимают службу как подвиг на пользу государства… а видят в ней одно ремесло для добывания выгод и для того торгуют своими правами». /14/
            Периодически власть пыталась привести чиновников в чувство. В правление Петра I за многие случаи продажноcти и казнокрадства был казнен сибирский губернатор князь Гагарин. Обер-фискал Нестеров, привлекший к суду многих недобросовестных людей, сам подобными же поступками навлек на себя беду и был колесован. Екатериной II был издан строгий манифест против взяточничества, а сенатский обер-секретарь выставлен у позорного столба перед Сенатом с надписью на груди «преступник указов и мздоимец». /15/
             Кампании по борьбе с мздоимством и казнокрадством периодически повторялись, однако все усилия властей по подавлению коррупции, вплоть да настоящего времени, к успеху не привели. Взяточничество и некомпетентность массового чиновничества неизменно воспроизводятся в новых поколениях.
             Из приведенных свидетельств следует: основную массу низового чиновничества, с которым непосредственно соприкасалось и которое столь не любило население /16/, дала социальная среда разночинцев: канцелярские служащие, провинциальное духовенство, податные сословия, обер-офицерские дети, обедневшее дворянство, выходцы из небогатого купечества. И та же среда стала социальным резервуаром для нарождавшейся российской интеллигенции. Как объяснить возникновение столь разнонаправленных социальных потоков, имея ввиду общность ценностных ориентаций, коллективных представлений и смысложизненных установок межсословной, низкодоходной, практически не имевшей собственности разночинной среды?
          Некоторые соображения вытекают из существенных различий в качестве образования, которое оказалось доступно тем или иным группам разночинцев, в той интеллектуальной среде, которая окружала их в годы учебы. В сфере юстиции, области принципиально значимой для эффективности государственного управления, отечественная история продемонстрировала это особенно убедительно.
           Крымская война наглядно зафиксировала технико-технологическую отсталость России, преодолеть которую могла лишь существенно иная экономика. Но для ее создания нужно было воспитать самодеятельные, экономически-активные слои населения, что, в числе прочего, требовало качественно иного правосудия. Традиционно отечественное правосудие опиралось на набор предзаданных решений, заведомо ограничивающих экономическую инициативу населения. Это подавляло созидательную мотивацию и не отвечало задачам модернизации /17/.
           Развивающаяся экономика, генерируя новые и сложные правовые коллизии, нуждалась в более гибких процессуально-юридических нормах, в состязательной системе правосудия, что позволило бы адаптироваться к новым типам дел. Нужен был суд, независимый от администрации, в то время, как традиционно в России правосудие отправлялось по принципу: «Власть указала и суд приговорил».
            В упомянутой инструкции герольдмейстеру, высказано главное побуждение к разделению службы: это - мысль, что кроме невежества и произвола, прежде достаточных для исправного отправления гражданской должности, теперь требуются еще некоторые познания. Ввиду скудости или почти полного отсутствия образования по предметам гражданским, герольдмейстеру предписано было «учинить краткую школу» и в ней обучать «гражданству и экономии».
             В эпоху Екатерины II, для просвещения подданных, в городах были учреждены народные училища двух типов: главные - в губернских городах и малые - в уездных. Училища являлись всесословными и содержались за счет государства. В малых училищах изучались чтение, письмо, чистописание, арифметика, катехизис, а в главных - Закон Божий, русский язык, география, история, естественная история, геометрия, архитектура, механика и физика, иностранный язык. Фактически это была первая общероссийская образовательная школа. Не без ее усилий во второй половине XVIII в. среди служащих канцелярий провинциальных воевод существенно преобладали выходцы из среды подъячих и духовенства /18/.
             Александра I, воспитанного в духе идеалов Просвещения, весьма тревожил характерный для российских учреждений беспорядок, отсутствие справедливого правосудия и ясного законодательства. Указом от 25 августа 1801г. император утвердил очередную (десятую) комиссию для кодификации законов, основной задачей которой было названо реформирование судопроизводства. Император указывал: «Образ производства дел… вместо того, чтобы охранять правосудие и помогать его действию, чрезмерно затруднил успешное его течение… Большая часть жалоб… на медленность решения… Дела влачатся в продолжении многих лет без решения и самые простые и удоборешимые споры превращаются в тяжкие и разорительные тяжбы» /19/.
             Однако дело двигалось медленно. Сперанский в записке от 1803г. оправдывая отсрочку усовершенствования суда и права, утверждал: суды потому неудовлетворительны, что судьи и полицейские чины необразованны и невежественны. Нет смысла прилагать усилия к улучшению законов, если в администрации и судах остаются люди, не способные применять эти законы. (Не напоминает ли это современную Россию?).
              С целью подготовки людей, годных служить в государственной администрации, была реформирована и расширена унаследованная от предыдущих правлений система просвещения. Начальную ступень образовали приходские одноклассные школы и двухклассные уездные училища, далее следовали губернские четырехклассные училища или гимназии. Указ от 24 января 1803г. гласил: «Ни в какой губернии, спустя пять лет по устроении в округе… училищной части, никто не будет определен к гражданской должности, требующей юридических познаний, не окончив учения в общественном или частном училище» /20/.
            Предполагалось, что дети дворян, после начального домашнего образования, продолжат его в университетах: Московском, Петербургском, Казанском, Харьковском…. Однако большинство дворянства сторонилось основательного университетского образования, предпочитая ему кадетские корпуса, с целью быстрейшего достижения высоких военных чинов /21/. Так, если в Московском университете за первую четверть XIX в. число студентов возросло в 7 раз (со 100 до 714 чел), то доля дворян сократилось с 50 до 30%. При этом многие из студентов-дворян происходили из служилой части сословия, тогда как представители поместного дворянства были редкостью. В то же время в университетах было много выпускников семинарий. Таким образом, намерение Александра I повысить образовательный уровень бюрократии не встретило понимания со стороны дворянства /22/.
             Исключением стал открытый в 1811г. привилегированный Царскосельский лицей, выпускникам которого присваивался 9-й ранг согласно Табели о рангах, тогда как выпускники университета получали лишь 14-й ранг. Лицеистам преподавали профессора Петербургского университета. Отменное и довольно либеральное образование позволило воспитать плеяду высокообразованных людей, многие из которых впоследствии заняли высокие государственные посты. Из 78 лицеистов первых трех выпусков 46 избрали гражданскую службу, из них 10 получили назначение в Министерство юстиции. Эта группа включала Д.Замятина, будущего министра юстиции периода реформ, барона Модеста Корфа и Ивана Капгера, сыгравших заметную роль в администрации и реформе правосудия в последующие царствования /23/.
             Для Николая I право было продолжением личной воли самодержца. Незадолго до начала правления, он говорил ректору Петербургского университета Балугьянскому: «Я желаю положить в основу государственного строя и управления всю силу и строгость законов». К тому же, император не мог не признать справедливым изобличение декабристами состояния российского правосудия: широкий разлив взяточничества, крючкотворство, волокита, отсутствие ясных законов. Николай считал правосудие коренной проблемой государства и твердо намеревался усовершенствовать эту сферу /24/. Он верил, что при наличии чиновников с солидным образованием и нравственным достоинством, работающих под усиленным надзором центра, правительственные учреждения будут действовать законно. И, хотя вопреки первоначальным надеждам, за 30 лет правления не удалось поставить правосудие на твердую основу, в правление Николая I была создана система высшего юридического образования, воспитавшая чиновников, осуществивших в следующее правление либеральную реформу судебной власти.
            В 1826г. император учредил Второе отделение своей канцелярии, руководство которым поручил Сперанскому и Балугьянскому, и взял кодификацию законодательства под свой непосредственный контроль /25/. Уже в 1830г. отделение выпустило полный хронологический свод всех российских законов, а в 1832г. - полный Свод законов, систематизировавший действующее законодательство. В дальнейшем было подготовлено новое законодательство «О судопроизводстве» и «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных».
            Ту же систему личного контроля Николай ввел и в работу министерств. Так министр юстиции был обязан, через Сенат и Первое отделение императорской канцелярии, ежемесячно представлять ведомости о числе уголовных дел в каждой инстанции его ведомства. При этом каждый лист объемного реестра надлежало подписывать самому министру. Такая проверка дополнялась специальными сенаторскими ревизиями - инспектированием всех сторон деятельности администрации губерний.
              Признав многое в показаниях декабристов справедливым, император настоятельно призывал дворянство принять деятельное участие в работе государственных улучшений. В Манифесте от 13 июля 1826г. Николай заявил: «Правый суд, воинские силы, разные части внутреннего управления - все требует, все зависит от ревностных и знающих исполнителей» /26/. Николай, как и его предшественники, искал новых чиновников в дворянстве. Однако оно продолжало вполне холодно относиться к высшему гражданскому образованию. Если дворянство не откликалось на призыв монарха, единственная возможность профессионализации управленческого аппарата - пополнить его недворянским элементом.
              Как и прежде, усовершенствованию государственного управления, вообще, и судопроизводства, в частности, препятствовало отсутствие юридически подготовленных чиновников. Для повышения профессионального качества низших канцелярских служащих, закон 1827г. потребовал, чтобы все кандидаты на канцелярские должности, не окончившие начальных училищ, сдавали экзамены по чтению, письму, грамматике и арифметике. Были также основаны новые школы для сыновей бедных канцелярских чиновников с тем, чтобы обучать их делопроизводству и навыкам канцелярской службы /27/. Не случайно граф Д.Блудов (с 1832 по 1839г.г. министр внутренних дел, а затем министр юстиции), находил оскорбительным для дворянства влияние канцеляристов /28/. Действительно, на нижнем уровне судебного присутствия к средине XIX в. преобладали лица недворянского происхождения, составлявшие среди секретарей губернских судов 73%, а среди секретарей уездных судов - 78% /29/.
             Представители же аристократии, благодаря связям, быстро продвигаясь на высокие посты, как правило, не обременяли себя изучением права и подробностей судебного процесса. Высшие этажи судебной системы к средине XIX в. в столице и в провинции в подавляющем большинстве были заполнены дворянами. Так по состоянию на 1846г. в судебных департаментах Правительствующего Сената дворянство имели: 96% сенаторов, 72% обер-прокуроров, 44% обер-секретарей и 38% секретарей. При этом 67% сенаторов имели крепостных, в т.ч. 36% сенаторов имели до 500 душ, а 31% - более 500 душ.
           Среди должностных лиц губернских судов (председатели судов, товарищи председателя, прокуроры) в средине XIX в. дворяне составляли 75%. В тот же период должности уездных судей по 62 уездам Костромской, Новгородской, Курской, Орловской и Тамбовской губерний на 73% были заполнены дворянами. Однако по мере удаления от Центра, доля дворян среди уездных судей была ощутимо ниже: в Вологодской губернии - 38%; в Архангельской губернии - лишь 11% /30/.
            На положение судей-недворян существенное влияние оказывало их карьерное продвижение. Выслуживаясь из канцелярских должностей, они сохраняли присущие канцеляристам приверженность рутине и чуткость к пожеланиям начальства. Неизбежное следствие - рост бюрократического произвола, коррупция и низкий уровень профессионализма /31/.
             В начале правления Николая, Сперанский вновь, как и двадцатью годами ранее, обратил внимание самодержца, что для установления правосудия на твердой основе, в государстве «необходимы незыблемые и ясные законы и знающие судьи и правоведы» /32/. На «недостаток образованных и сведущих чиновников в канцеляриях судебных мест», указывал также принц Ольденбургский, с 1829г. служивший в Петербурге /33/. В 1835г. по его предложению было учреждено Училище правоведения.
              В училище принимались мальчики из дворянских семей в возрасте 12-15 лет. Курс был рассчитан на 7 лет, из них первые в три года изучались языки, история, математика и другие начальные предметы. Вторая половина учебной программы отводилась изучению права по программе, сходной с университетской. Выпускникам, в зависимости от результатов экзамена, присваивали, как правило, 9-й или 10-й ранг согласно Табели о рангах, что уравнивало их с выпускниками университетов. Окончившие училище обязывались служить по ведомству юстиции, начиная с низших канцелярских должностей /34/; своекоштные - 4 года, казеннокоштные - 6 лет.
            Большинство воспитанников принадлежало к среднему и даже низшему дворянству; меньшая часть - сыновья чиновников-недворян и университетской профессуры. Половина воспитанников находилась на казенном содержании; многие были откровенно бедны. Стасов вспоминал, что уплатить крошечную сумму за утренний чай была не в состоянии половина его однокашников - ограничивались булкой всухомятку /35/.
            Влияние, которое Училище оказывало на своих слушателей, не ограничивалось содержанием преподаваемых курсов. Для формирования личности не меньше значат прививаемые идеалы, жизненные цели, формируемое мировоззрение. Стиль отношений в Училище задавал его основатель, являвший воплощение честности и справедливости. Для правоведов принц Ольденбургский стал добрым отцом - олицетворением мужественности, свободной от солдафонства и деспотических замашек. Образованный представитель европейской аристократии, он являл собой новую модель личности российского служителя закона. По воспоминаниям выпускников училища, Ольденбургский «своим личным обращением с нами способствовал развитию в нас чувства собственного достоинства, человечности и уважения к справедливости, законности, знаниям и просвещению» /36/.
             Ольденбургский и воспитателей подыскивал, отбирая гуманных и разумных людей. Любитель музыки, он поощрял организацию в училище концертов и представлений. Не случайно, среди выпускников училища оказались композиторы П.Чайковский и А.Серов.
           Привязанность правоведов к училищу с годами не ослабевала. Воспитанное корпоративное сознание, взаимоподдержка способствовали преодолению тех преград, с которыми они столкнулись в процессе реформирования российского правосудия. Один из выпускников училища Стояновский (товарищ министра юстиции, затем сенатор), писал о тесной связи правоведов: «Без нее, одинокие усилия отдельных лиц не имели бы значения и… правосудие не могло бы найти новой твердой опоры» /37/.
         Другой выпускник, князь Д.Оболенский, оказавший заметное влияние на формирование идеологии судебной реформы, отмечал: «Много нужно было духовных сил тому, кто хотел сохранить в себе… нравственные сокровища чести и добра. Наш тесный товарищеский союз зорко следил за действиями каждого, своим сочувствием поддерживал слабеющие силы и не допускал их до падения» /38/.
            Училище создало собственный этос, который воспитанники уносили в жизнь. Правоведы усвоили: их миссия - задавать стандарты честности и надежности в системе правосудия /39/. Они обретали чувство принадлежности к особому возвышенному делу, ощущение общей миссии и единства. Атмосфера училища была свободна от предубеждений родительского поколения, предоставляя возможность выработать собственные идеалы.
            Образование стало дорогой, которая вела малоимущих дворян к должностям в ведомстве юстиции, а затем и к высоким правительственным постам. Реформы в системе образования первой половины XIX в. проложили путь к коренной перемене в качестве и умонастроениях чиновников правосудия /40/. Суд в России в годы Великих реформ был совершенно иным, чем в начале XIX в.
            Помимо служащих среднего уровня, были необходимы профессионалы высшей квалификации. Для их подготовки Сперанский советовал направить в каждый университет хотя бы по одному профессору отечественного права. Но, т.к. в 1828г. ни в одном из университетов такой курс не читался, готовить отечественную профессуру пришлось на ходу. Из числа наиболее способных учащихся московской и петербургской духовных академий были отобраны 12 человек, которых направили для изучения юриспруденции во Второе отделение императорской канцелярии. Преподавателями стали Балугьянский и его сотрудники по Петербургскому университету: Плисов, Клоков и Куницын, ранее преподававший в Царскосельском лицее. Студенты изучали римское право, русское публичное право, политическую экономию, знакомились с кодифицируемыми законами, учились составлять докладные записки. Для завершения образования они были направлены в Берлин, где прослушали общие курсы по праву. По возвращении им было устроено испытание при Петербургском университете на степень доктора права, после чего они получили назначение на университетские кафедры. Так был образован первый состав профессоров отечественного права.
             Согласно Университетскому уставу 1835г. преподавание права стало одной из главных функций университетов. Устав учреждал самостоятельные юридические факультеты в составе 7 кафедр /41/. И, хотя, многие из новых кафедр оказались незаняты, юридическое образование стало более полным и разносторонним, чем когда-либо ранее. Именно при Николае I был осуществлен значимый поворот в профессионализации судебной сферы. В десятилетия, последовавшие за восстанием декабристов, в университетах, число дворян увеличилось, особенно на юридических факультетах, куда определялось до половины студентов.
           Выпускники университетов этого периода и стали новым пополнением Министерства юстиции. Дворяне средней руки, а то и неимущие, они отличались от прежних высших чиновников ведомства социальным происхождением, типом карьеры и, что важнее всего, образованием. Большинство из этих новых бюрократов росло вдали от отцовского дома и потому не впитало ценности военно-служивого дворянства. Они осваивали жизненные ориентиры и идеалы в процессе образования, черпая их из книг и от преподавателей. Тон в формировании нового правового этоса задавал Московский университет, где читали лекции Кавелин, Редкин, Крылов, Грановский /42/. Они формировали у студентов новый способ мышления, воспитывали уважение к праву, как интеллектуальному достоянию. Отвергая суд в качестве инструмента, подчиненного и обслуживающего административное управление, эти профессора формировали представление о правосудии, как о самостоятельной ветви государственной власти, призванной воспитывать правосознание общества. Студенты видели в своих преподавателях живой пример для подражания, воплощение благородства, которое предстояло достичь.
             Один из студентов того времени писал: «Молодежь толпилась вокруг кафедр, прославленных силой раздававшегося с них вечно-живого, вечно-духотворящего слова, уводившего аудиторию, вслед за профессором-наставником, в светлую область грядущих гражданских идеалов» /43/. Преподаватель стал кумиром университетской молодежи.
              Редкин открывал свой курс вопросом: что привело студентов в его аудиторию, и сам отвечал: поиск истины и желание стать «защитником правды в отечестве. Вы жрецы правды»! /44/ В лекциях Грановского студенты находили те руководящие принципы, «те гражданские чувства, которые вложенные в молодую душу, вели и охраняли ее потом на предстоящем жизненном пути» /45/. Кавелин, комментируя судебные установления Древней Руси, иронизировал над варварством предков. Наиболее любознательным студентам он читал частные лекции по отечественному гражданскому праву. Профессора устраивали домашние вечера для того, чтобы обсуждать со студентами правовые проблемы, злободневные вопросы, новую литературу; охотно давали студентам книги из своих библиотек. Чичерин вспоминал: «Всякий молодой человек, подававший надежды, делался предметом особенного внимания и попечения» /46/. Выдвигая идеи, преподаватели передавали их следующему поколению. Наука виделась им универсальным средством формирования новой личности. Деятельность этих ученых изменяла взгляд студентов на жизнь. Становление нового этического идеала, нового способа мышления означало конец пассивному принятию существующего порядка.
              За период 1850-1866г.г. доля выпускников университетов возросла:
- В составе чиновников Правительствующего Сената в составе обер-секретарей и секретарей с 29 до 62%; среди помощников секретарей - с 20 до 62%;
- В составе губернских учреждений юстиции в составе товарищей председателя с 21 до 46%; прокуроров - с 21 до 39%; среди стряпчих - с 15 до 44% /47/.
              Когда в 1861г. Александр II одобрил план работы над судебной реформой, статс-секретарь Департамента законов Государственного совета Зарудный /48/ собрал вокруг себя группу прогрессивно мыслящих чиновников: Ровинского, Победоносцева, Буцковского, Плавского, Вилинбахова, Даневского, Стояновского и Шубина-Поздеева. Они и разработали основополагающие принципы реформы. Эти люди представляли собой новый тип служителя правосудия, сформировавшийся в царствование Николая I. Четверо имели университетское образование, четверо - закончили училище правоведения. Обедневшие, мелкопоместные дворяне по происхождению, они были чиновниками по должности и подлинными либералами-интеллигентами по убеждениям. И воспитала их отечественная высшая школа, первое поколение научной интеллигенции России.
              Указывая на отсутствие правовой традиции в России, группа добилась дозволения использовать при подготовке судебной реформы западные принципы и модели. В 1862г. ею были подготовлены «Основные положения преобразования судебной части». Независимая судебная система ставилась под контроль профессиональных юристов; вводился состязательный судебный процесс; предусматривалась устная процедура судебного разбирательства; создавалась коллегия адвокатов; вводился суд присяжных, что по мнению реформаторов было принципиально важно для воспитания населения в уважении к закону и институтам правосудия. Коллегия присяжных особенно полезна в отсталой стране, где невежественное население было отчуждено от правосудия.
             Для дальнейшей работы составления законопроектов, комиссия была расширена. Были привлечены опытные чиновники ведомства юстиции, эксперты из других отраслей администрации, а также ученые из университетов. Из 26 сотрудников комиссии, 12 окончили университеты, в т.ч. 5 - Московский университет, и 12 человек - Училище правоведения.
             Манифестом от 20 ноября 1864г. Александр II ввел новые Судебные уставы, что стало началом практической реализации реформы. По губерниям были разосланы специальные эмиссары, для отбора из состава старых судов тех, кто был достоин включения в новую систему. К началу 1870г. новые суды были открыты во всех губерниях Европейской России. Реформа также ускорила приток новых деятелей, преимущественно дворянского происхождения, в корпус образованных служителей юстиции, что привело к существенному повышению образовательного уровня чиновников. В 1866г. лица с высшим образованием занимали 56% должностей товарища председателя губернских судебных палат. В 1870г. порядка 80% всех судей в новых судах четырех округов - Петербургского, Московского, Харьковского, Одесского - имели высшее образование /49/.
              Императору докладывали: «В числе обер-прокуроров, председателей, товарищей их прокуроров и обер-секретарей есть уже много лиц с такими юридическими познаниями и нравственными качествами, которые дают полное право ожидать, что при участии сих лиц осуществление судебной реформы пойдет успешно» /50/.
              Большинство судей были рекрутировано в годы реформы. Однако командные должности в новой системе юстиции занимали старшие по возрасту чиновники, получившие образование и начальный служебный опыт в царствование Николая I. Именно они стали создателями тех поведенческих моделей, которые в дальнейшем получили распространение в среде судебных служащих.
               В течение первой половины XIX в. совершилась перемена в структуре личности российского чиновника юстиции. Возник новый тип самосознания и мышления, необходимые для реформирования институтов. К концу правления Николая I сформировалась элита управления юстиции. В большинстве - это были мелкопоместные или беспоместные дворяне или обер-офицерские дети, добывающие службой средства к существованию. Обязанные своими должностями, прежде всего, образованию и опыту службы в ведомстве юстиции, эти чиновники принесли с собой новую этику служебной деятельности.
              Свои ценности эти люди обрели в кругу интеллектуального общения в учебных заведениях, куда они поступали подростками. С изменением ценностей менялся и менталитет бюрократии. /51/ Реформа породила в России новый тип уважаемого и щепетильного судьи-дворянина, строго соблюдавшего беспристрастие и справедливость в своих постановлениях. Возникло новое чувство профессионального достоинства. Судьи в новых судах культивировали представление о компетентности и чести. По мнению многих, специалистов, судебная реформа была одной из наиболее успешных.
            Правоведы оказали влияние и на провинциальное общество. Выпускники юридического факультета Московского университета Унковский, Головачев, князь Оболенский донесли до провинциальных дворянских собраний понимание важности независимого суда, как способа действенного контроля общества над административными органами. В 1857г. несколько уездных дворянских собраний Тверской губернии ходатайствовали о том, чтобы правительство учредило гласный суд, который сможет пресечь административные злоупотребления. В 1860г. владимирское дворянство призвало к введению строгой подотчетности всех чиновников судам. В течение последующих двух лет все дворянские собрания Центральной России присоединились к этой компании /52/.
              Таким образом, реформа 1864г. создала современную, для условий того времени, судебную систему и, тем самым, необходимые предпосылки для продвижения законности в систему государственного управления.
             Однако дальнейшее становление профессионального суда вызвало враждебное отношение в высших правительственных сферах. Это было закономерно: независимая от администрации судебная власть неизбежно ограничивает любой автократический режим. Правомочия нового суда, способствовавшего развитию самостоятельных и динамичных общественных сил, явно противоречили традиционным схемам ортодоксально-консервативного самодержавного мышления. Представления Александра II о неограниченной власти, как «личном достоянии», ставило пределы рационализации, которые он мог дозволить.
           Кроме того, политические процессы 1870-х г.г. продемонстрировали существенное расхождение между самодержавием и крепнущим правосудием - суды отказывались от вынесения беспощадных приговоров революционерам. Показателен процесс нечаевцев 1871г.: из 87 чел. привлеченных к суду, 54 были оправданы; 27 приговорены к тюремному заключению; четверо сосланы на каторгу и двое отправлены в пожизненную ссылку /53/. Вердикт Петербургской судебной палаты не был актом сочувствия к революционерам. 13 из 15 ее членов были выпускниками Училища правоведения, из них 12 начали службу при Николае I. Приговор был демонстрацией принципиальности и непредвзятости правосудия, как и нежелания подчинять его политическим целям.
             Относительно мягкий приговор 1877г. по делу 193 народников (хождение в народ), оправдание Засулич - 1879г. обусловили перемену настроений в верхах. Даже сенаторы, имевшие статус судей, были сочтены ненадежными и правительство передало дела по политическим преступлениям военным судам. Из 74 процессов над революционерами 1879-1882г.г., 71 дело слушалось в военных судах /54/. Закон от 14 августа 1881г. об усиленной и чрезвычайной охране, предусматривал перевод губернии на особое положение по ходатайству губернатора; подчинял ему губернского прокурора и наделял администрацию полномочиями ускоренного судопроизводства по политическим преступлениям. Закон действовал до самой революции.
           Натянутая терпимость к суду сменилась неприкрытой враждебностью. Были приложены усилия к ущемлению, а при возможности и полной ликвидации суда присяжных, восстановлению подчинения суда администрации. Тем самым власть ввергала себя в состояние войны с собственной судебной системой. Принять независимый суд означало для самодержавия, как нестесненного властвования, изменить собственной природе, перестать быть самодержавием. Судебные уставы были ревизованы, независимость судей ограничена, законодательство перестало обновляться, отставая от жизни и проблем общества.
            В 1903г. было завершено составление Уложения уголовных, а в 1913г. - гражданских дел. Однако большая часть этого законодательства, при монархии, так и не была введена в действие. Реформой полиции, от которой зависело совершенствование уголовного правосудия, после 1860г., по существу, не занимались. В два последних десятилетия XIX в. бывшие чиновники Министерства юстиции, ставшие членами Государственного Совета, противодействовали упразднению суда присяжных, а также возврату административного контроля над судами. Однако не смотря на это, модернизация правосудия не обрела необратимого характера. Сама монархия стала тормозом тех самых сил, которые она же и вызвала реформой к жизни.
             Формирование и распространение современного для того времени правосознания ограничилось населением городов. Возникновение этого сознания было важным, но все же лишь эпизодом, не оказавшим решающего влияния на дальнейший ход исторических событий. В 1864г. основная масса населения России - крестьяне - остались в стороне от вновь созданных институтов правосудия, за исключением мировых судей, к которым они могли обращаться по малозначительным делам. В соответствии с «Положениями» 19 февраля 1861г., крестьяне получили собственный сословный волостной суд. Он находился в ведении чиновников Министерства внутренних дел, а судьями были сами крестьяне, избираемые из числа уважаемых общинников. Естественно, такие суды могли вершить суд только по нормам крестьянского обычая, поскольку для многомиллионной крестьянской массы право оставалось «культурной фикцией».
           Сама идея подчинения государственной власти нормам права вошла в противоречие с идеей единодержавия. Взгляд автократора на правосудие емко выражен министром юстиции Российской империи Щегловитовым в речи, произнесенной в Думе в 1914г: «Начало законности в российском государстве явилось свободным проявлением высшей воли русских самодержцев» /55/.
             Отказ от политической модернизации стоил жизни императору Александру II, обусловил историческое опоздание с введением представительных институтов власти, и стал значимым фактором распада Российской империи. Ставя себя над законом, любая власть теряет доверие и уважение граждан и, тем самым, подрывает собственную легитимность.

Ссылки
______________

[1] К.Лебедев – обер-прокурор Министерства юстиции Российской империи, 1935 г.

[2] А.С.Ахиезер Россия: критика исторического опыта. Т. 1. От прошлого к будущему. Новосибирск, 1997.С. 734.

[3] Кумулятивный вывоз капитала уже на рубеже 2000 г. оценивался почти в 1 трлн. долл. (Глазьев С.Ю.

О стратегии развития российской экономики /Научный доклад. ЦЕМИ РАН, М., 2001).

[4] Институциональная политология. Под ред. С.В.Патрушева. М. ИСП РАН, 2006. С.516,

[5] Патрушев С.В. Власть и народ: Обновление повседневных практик и варианты универсализации институционального порядка. М: ИСП РАН, 2003. С.13.

[6] Труд, 7.11.2008

[7] А. Щеглов. У России украли еще один триллион. Независимая газета. 17.10.2007.

[8]  Л. Гудков, Б. Дубин. Иллюзия модернизации: российская бюрократия в роли «элиты» // Pro et Contra. № 3,  май – июнь 2007. С.86.

[9] В.О.Ключевский. Курс русской истории, ч. 4. Гос. изд.полит.литературы. М., 1957. С. 144.

[10] В.О.Ключевский. Курс русской истории, ч. 4. Гос. изд.полит.литературы. М., 1957. С.81-83.

[11] Д.Андреев, Г. Бордюгов. Пространство власти: от Владимира Святого до Владимира Путина. М.- С.Петербург. 2004. С.69.

[12] В.О.Ключевский. Курс русской истории, ч. 5. Гос. изд.полит.литературы. М., 1958. С. 66.

[13] Цит. по Д.Андреев, Г.Бордюгов. Пространство власти: от Владимира Святого до Владимира Путина. М.- С.Петербург. 2004. С. 89.

[14] РГИА. Ф.1261. Оп.1.1841 г. Д. 70 «б». Л.23.

[15] В.О.Ключевский. Курс русской истории, ч. 5. Гос. изд.полит.литературы. М., 1958. С. 69.

[16] Чем ниже был статус чиновников во властной  иерархии, тем более коррупированными и ненужными казались чиновники. Миронов Б.Н.   Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.).

Генезис личности , демократической семьи, гражданского общества и правового государства. В 2 т. СПб,: Дмитрий Буланин, 1999. Т. 2. С.235-236.

[17] М.Сперанский – один из наиболее выразительных примеров, подтверждающих указанный тезис. Полупопович – полукрестьянский сын, Сперанский, в числе лучших учащихся Владимирской семинарии был переведен в Александро-Невскую семинарию. Уровень подготовки в ней был таков, что в 1797 г. она была преобразована в Александро-Невскую академию.

[18] Ю. Готье. История областного управления в России от Петра I до   Екатерина II. М., 1913. Т.1. С.263, 272 – 273.

[19]   Указ Александра I «О составлении проекта положения о форме суда» от 25 августа 1801 г.

[20] ПСЗ-1. № 20597. 24 янв. 1803 г.

[21] В.Иконников. Русские университеты в связи с ходом общественного образования // Вестник Европы. 1876. № 9.С. 161 – 206.

[22] Р.С. Уортман. Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С. 101.

[23] Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С.103.

[24] Государственный Совет. 1801 – 1901. СПб, 1901. С.96.

[25] Г.Тельберг. Участие императора Николая I в кодификационной работе его царствования // Журнал Министерства юстиции, 1916. Т. 22. № 1/3. С. 233 – 244.

[26] Н.К.Шильдер. Император Николай Первый. Его жизнь и царствование. М., 1997. Кн.1. С. 661.

[27] Л.Ф. Писарькова. От  Петра I до Николая I: Политика правительства в области формирования бюрократии // Отечественная история. 1996. № 4. С.41-42.

[28] Р.С.Уортман. Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С. 285.

[29] Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С.165.

[30] Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С. 156-165.

[31] Б.Г.Корягин. Из истории проведения судебной реформы в Западной Сибири // Труды Томского государственного университета. 1965г. Вып.159. С.155.

[32] Я.Баршев Историческая записка о содействии Второго отделения Собственной Его И.В. Канцелярии развитию юридических наук в России. СПб., 1876. С.8).

[33] Р.С.Уортман. Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С. 105, 113.

[34] Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С. 115.

[35] В.В.Стасов. Училище правоведения сорок лет тому назад. 1836 – 1842 // Русская старина, 1881, № 2. С.394-395.

[36] А.М.Жемчужников. Избранные произведения. М.; Л. 1963. С.63.

[37] Н.И.Стояновский. Воспоминие о 5-м и 7-м декабря 1860 г. СПб, 1860. С. 8.

[38] Там же. С.30.

[39] Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С. 357.

[40] Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С. 116.

[41] Были введены курсы: «Общее обозрение системы законоведения», «Российские государственные законы», «Римское законодательство и история оного», «Гражданские законы», «Законы благоустройства и благочиния», «Законы о государственных повинностях и финансах», «Законы полицейские и уголовные», «Начала общенародного правоведения». ПСЗ – II.  (Т.10, отд. 1).

[42] Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С.375.

[43] П.Н.Обнинский. Сборник статей. М., 1914. С. 20-21.

[44] Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С.376.

[45] Воспоминания о студенческой жизни / Под. Ред. В.О.Ключевского и др. С.28.

[46] Воспоминания Б.Н.Чичерина. С. 27-28.

[47]   Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С.393.

[48] С.И. Зарудный, выпускник математического отделения Харьковского университета, выходец из обедневшей дворянской семьи.

[49] Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С.442,443.
[50] РГИА.Ф.1275.Оп. 1. Д. 52. Л. 10-11.
[51] Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С.444, 445, 449.
[52] Р.С.Уортман . Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. Нов. Лит. обозрение. М., 2004. С.430.