ВОЗВРАТ                                         

   
  
Февраль 2012, №2   
 

        О поэтическом творчестве____                             Лариса Володимерова   


Как не делать стихи                                         

     
 Объяснительная
 

Лет с десяти я разыскивала пособия, как "делать стихи". Хотелось бы сразу все знать - и сжать время. Путеводителей почти не было, но один из них Маяковского (о Бродском еще мы не слышали), или даже ремарка талантливого автора в смежной области, или сам яркий литпример могли стать мастер-классом: все начинающие нуждаются в учителе (учения - мало).

Чтобы быть и остаться поэтом, нужно овладеть тончайшим, сотканным из воздуха, но в то же время предметным ремеслом - постичь то, как НЕ делать стихи и, загнав это крепко в подкорку, забыть навсегда, чтобы пользоваться подсознательно, механически. Повезло мне рано увидеть: есть два пути. Изучить едва ли не все по твоей дисциплине - или искусственно жить под стеклянным колпаком, избегая чужие опусы. Второе юности ближе, поскольку сохраняет свежую раскованность и самобытность. Но зрелость заставит переметнуться в начало, убедившись, что грех - писать просто, так как всю многоплановость жизни можно выразить только полутонами, многоголосой перекличкой, боковым зрением. Так зачем терять время?

В итоге поэт - а я подразумеваю, что эти записки интересуют лишь претендующего на Настоящее - обязан знать изнутри все искусства. Не быть информированным - и даже избегать телефонно-книжных навязываний, - но камертонно слышать; видеть тончайшие переливы; раздробить, пусть сперва принудительно, привычные спектры и гаммы, ведь потом эта школа станет органичной и незаметной, как дыхание. Деформируется и оно: постоянный настрой на ритм и размер сделает дыхание прерывистым, часто поверхностным, с неравномерными, почти обморочными паузами. Получится - в ущерб жизни, здоровью, но Настоящему пишущему (говорю я лишь о стихах) претит спорт. Жизнь, отданная поэзии, немедленно начинает диктовать свои законы, им бессмысленно сопротивляться, так как существует некий тайный баланс во всем, навязанная гармония, и нужно принять аксиомы.

Конечно, реальность и творчество несовместимы: включаются поочередно, так, как щелчком переходишь с языка на язык. Автор должен быть слишком вменяемым, тем более, что он копит фантазии исключительно для стихов, и на жизнь их не остается. Поэт двупол, нередко бисексуален (единство противоположностей), но половая энергия легко трансформируется в творческую, приводя к полной замкнутости и даже к отшельничеству, а сутки в работе - резиновы. Неизменно темпераментный автор может потом удивиться, что всю жизнь провел в воздержании, почти непрерывной медитации, а по сути - молитвах, и странно ему ходить в церковь любой конфессии, ведь он общается напрямую со всевышним, с универсумом, без суеты и посредников. По-человечески он не может уже быть романтиком (так как трезв, повторю, абсолютно), но наивное восхищение философа остается до смерти.

Поэт кристально сознателен (в запоях он - не поэт). Личность, крепче иных стоящая на ногах и избегающая в итоге любых внешних покушений на разум уже потому, что для полного проникновения в творчество нужно сначала максимально, небывало и сверхчеловечески сконцентрироваться, а потом уж мгновенно расслабиться для того, чтобы слышать диктовку, часто дословную и не позволяющую метнуться вправо и влево. Любой скачок, мельчайшее колебание будут заметны читателю, как фальшь при игре и диссонанс в партитуре. Если гений сродни безумцу (а пишущий стихи и "добровольно" перечеркивающий земную жизнь - извращенец, нонсенс), то у каждого талантливого стихотворца есть гениальные приближения к той свободе, когда он максимально подневолен и издает божественные сочетания и переливы. Тяга к ним физиологична и держит автора в рабстве; не ищите здесь противоречий, просто "да" и "нет" имеют массу оттенков. Гениев в поэзии на поколение обычно не больше двух, и мы говорим - о талантах. Которые априори, повторюсь, аскетичны, трезвы, адекватны и собраны перед ударом, но ведут постоянно две жизни, не впадая в шизофрению и отдавая земные долги реальности машинально, чаще бездумно. Инертность существования.

Мы говорим об учебе, она любит повторы. Простите тенденциозность: лишь сочувствие собрату-сестре по перу вынуждает меня сокращать наш извилистый, мозолистый, абсолютно мученический путь неверия в себя - в эпоху Толпы: дураков, дорог, графоманов. 

Постарайся также чем раньше, тем лучше получить представление о языках разных групп, старых и новых: всю жизнь тебе придется сравнивать, пользоваться общими древесными корнями, и твоя задача не развязать язык или не отрываться от словаря ради чтения, а почувствовать вкус языка, провести параллели, причем как между человечьим наречьем, так звериным и птичьим. Между речью - и нотной грамотой. Тишиной, которая для тебя будет главной рабочей ценностью - и несмолкаемым внутренним голосом, так как пишем мы под диктовку. Чем раньше отбросишь амбиции и признаешь, что ты являешься только антенной, передатчиком, который ты очень точно настраиваешь, но и то по второй, невидимой половине - тем скорей ты приступишь к труду. Расскажу тебе, как это сделать, так как не существует иного пути, и всякий земной творец проходит этой дорогой, включая любых медитирующих или счетчиков, перемножающих в уме огромные числа: ты у всех прочтешь про "антенну". Самое сложное - это наконец услышать гул того главного энергетического столпа, к которому ты прислоняешься словом и которому вторишь. Но вода точит камень, и если ты уже не можешь не писать стихи, это чтение - для тебя.

Отсылаю также к моим старым записям, здесь естественно будут повторы https://www.russianlife.nl/literaturoterapija.htm

 

2. Рифма

 

Не отказывайся от рифмы, как и ото всего, что обогатит стихи. Интересней всего рифмы внутренние - в самой строке, ассонансные; дублирующиеся, а не повторяющиеся; и ведущие перекличку через несколько строк. Чем богаче рифма, тем насыщенней восприятие, но главным темам о смерти, концлагере, страданиях близкого чужда сложная рифма: все четко, гулко и сдержанно. Возвышенно просто, как лаконична трагедия. Одна погибавшая от рака поэтесса-меломанка говорила мне перед смертью, что не переносит звуков музыки. Когда обрушивается беда, я тоже бегу в тишину - вероятно, не личное. Боткин просил, умирая, музыки "ясной": сложная - утомляла. 

Глагольная рифма, напротив, почти что недопустима, как и избитая, снижающая уровень накала и силу мысли. Никогда не рифмуй по примеру бы - быть, но вполне правомерно, хотя и не нужно, быть - бы. Если слог вылезает за строчку, то это маневр, и он требует оправдания. Исхожу из читательского восприятия, как писались античные драмы, - потому это правила.

Прочти пару раз словарь рифм - чтобы больше не возвращаться, но знать, как фальшиво устроены столбики. Маяковский не зря часами вышагивал рифму на граните залива: твои главные ведущие - это водный прилив и отлив (если слышишь, то - крови), твое собственное дыхание и то, чем природа перебивает снаружи твой голос. Упражняйся всю жизнь в рифмах типа колокол - молоко лакал, изучай рифмы Асеева, Вознесенского, иногда, например, Ахмадулиной: в этой области нужно знать ВСЁ - хотя бы чтоб не повторяться.

Наработав ногу и голос, навыхаживавшись - и наупражнявшись в произнесении вслух (а читать стихи нужно глазами, себе, читателю, залу, и все дает разное эхо!), переключись на верлибры. Отыщи классику жанра: принудительно-временный отказ от рифмы дисциплинирует, выжимает из строчек "воду", притянет к логике и не дает расслабляться. Верлибр - суровая школа. Поднаторев, переходи к белому стиху, соблюдающему ритм и строчность, но долго на нем не задерживайся, так как он рукоделен, а чаще всего и фальшив. Берегись переводов, подстрочников. Разумеется, никогда не трудись в смежных жанрах: стать текстовиком - это гибель, журналистом - полезно лишь в зрелости.

Освоив аллитерации, считай, что ты уже в музыке. Овладев полифонией, ты откроешь пространство. Еще немного - и перестанешь думать о рифме, так как она существует именно для того, чтобы о ней забыть, ее ощущая, как рамки стихотворения. Перечитай это правило... Оно для тебя будет базисным. Если ж не понял, о чем идет речь, то уходи из поэзии. Как в любой области, она требует профессионализма - как развития божьего дара. А если глух, то честней и полезней убраться из оперы, пробовать силы... в художествах. Каждый талантлив в своем, не трать время на чуждое.

Без симфонизма стих невозможен. Как музыканту, тебе придется освоить моно-звучание, дуэт (углубленно - и диалог), многоголосие, диссонансы и их возможности, мощную полифонию. От Шостаковича-Шнитке - до европейских глубин и обратно, от африканской пульсации - желательно в дальнее будущее. Одноцветная мысль померкнет, не дождавшись прочтения. Нет одноцветного чувства.

 

3. Размер

 

На протяжении жизни выискивай и копируй любые размеры. Стихами становятся наши лучшие упражнения, не пренебрегай этой практикой. Правы Брюсов, Бунин да Маркес, продуктивней работа с утра и потом уже ночью, ты быстро привыкнешь начинать день со стихов, так как это молитвы. Но не переводи стихи в ремесло, ведь поэзия - это наука, но нерукотворная. Берегись так и остаться экспериментатором Брюсовым. Стих засохнет и охладеет. Опасайся и обратного: учись чувствовать грань, когда свобода льющегося стиха перетечет в графоманство! Пишется легко до четкого, но тоньше паутины, предела; порадуйся милой естественности и прерви ее нарочито.

Не учи официальных размеров, они вяжут руки. Достаточно отличать ямб по строчке Пушкина, гекзаметр - по Гомеру, так далее. Самый верный размер подскажет природа, особенно океан. Но и размер растекается в музыке, перестает замечаться, как рифма. Ритм - остается, он вечен. Акцентам учись у дождя. Краткости - но и повторам.

 

4. Жанры

 

Не печалься, если твоего дыхания пока что хватает лишь на короткие стихи: впоследствии удлинятся. Создавай искусственно циклы, потом они станут поэмой. Хайку и танки - раздел обязательной школы. Попробуй себя пару раз в венке сонетов, чтобы видеть, как это построено. Дисциплинирует. Но постепено отводи себя от всего искусственного, так как суть твоя - главное. Вылущивай личность, своеобразие. Самое священное, но послушно развиваемое - интуиция. Это твой камертон. Ее можно считать атавизмом, но как жизненно важный орган. Не успеешь заметить, как интуиция начнет диктовать тебе в жизни, помимо искусства. Слушай только себя, наивозможно глубже. Чужие советы полезны, чтоб утвердиться в своем. Никогда не меняй строк в угоду читателям и даже учителям, если внутренний голос сопротивляется! Последних ты перерастешь, это будет болезненно. Снисходительно помни, что вкус с возрастом каменеет. Так же глохнешь к будущему ты сам.

Осторожно переходи на прозу. Обязательно пробуй себя в драме (но не в сценариях!). Последи, не огрубит ли твою поэзию проза. В ней больше "воды", а стих не имеет права провисать, как и оперный голос: чем больше нюансов и переливов вмещается в строчку и такт, тем богаче смысл и тем твое слово сильней! Учись не оставлять пробелов. Позже тебе помогут различные смысловые оттенки слова и ассоциации с ним: полифония звука сочетается с симфоничностью смысла, чувств, цвета. Величайшие стихи на русском (из коротких, как у Тарковского или Хлебникова) вмещают несколько философских течений, в том числе новаторских, формируемых в будущем. Поэзия непревзойдена другими искусствами или наукой, так как содержит все - и летит далеко впереди.

 

5. О языке подробней
 

Начни как можно раньше читать на старославянском, но глубоко не вникай, чтобы там не задерживаться. Как параллельный пример - абсолютно необходимо знать изнутри русские частушки, запевы, максимально фольклор, но этот опыт заразен, как затянувшееся подражание таким самобытным поэтам, как Цветаева, Мандельштам, Маяковский: они ни с кем не сливаются, в принципе неповторимы. - Я беру примеры с поверхности.

Не пришлось одолеть древнегреческий - обязательно знай латынь, она даст понимание не только романской группы, но общей истории и взросления общества (а также его оглупления). Изучи, насколько возможно, основные европейские языки, хотя бы чтобы читать. Немецкая логика и сдержанность, английские перезвоны, французская одурманивающая тягучесть, итальянская опера (в данном случае достаточно и латыни, если Дант для тебя - в переводе) - это твой базис. Всенепременно читай на испанском, так как Лорка не просто вне времени, а далеко впереди него. Испанский в поэзии - к сожалению, русский подстрочник.

Поскольку тебе полагается прочитывать минимум пару толстых книг в день на протяжении жизни, а желательно пять, то не пугайся программы: языки запомнятся сами. Одолей скорочтение, оно будет нужно для прозы и справочной макулатуры: лишнего времени нет! Наискосок пролистываются все газеты, журналы. Но не забудь, что тебе вредна информация, ты должен быть энциклопедистом - а не телефонной книжкой: я не думаю, что память резинова; одно обучение всегда идет в ущерб другому, не перепутай по важности.

Конечно, нельзя без иврита, а мне - ремарка - мешает незнание арабского, да и других языков. Твое главное чтение - толковые словари всех времен и мастей, энциклопедии (не только литературные), словари диалектные и всевозможные. Почему? Текст можно наполнить искусственно. Не только настоящее произведение богато по лексикону - но и мощный словарный запас расширяет границы стиха, углубив содержание. Бродским рекомендован нам основной список для чтения; начинай с эссеистики Бродского. Я читала всех классиков собраниями сочинений, но напрасно потратила время на французов и англичан, так же, впрочем, как и на Ленина...

 

6. Кругозор с одиночеством


Путешествовать нужно не только вовнутрь, но и обзорно снаружи. Реки сравнивают с венами, волосы с травой, это верно - но мало. Учись сравнивать народы и страны, развивать память на детали, постоянно записывать строчки - образы, рифмы. Мне повезло, десять зрелых лет выпало на отшельничество - практически без языка, без людей. И я знаю, как бесценна эта невыносимая одиночка для авторства. Поэту желают несчастья, невзаимной любви и потерь. Жутковато, но честно.

Никогда не сжигай негасимое. Это бессмысленно, тем более, что сам автор не слышит себя. Пусть написанное хранится, оно никому не мешает, так как каждый занят собой. Записывай строчки: отмахнувшись, потом потратишь больше нервов, времени, сил, вспоминая - и себя проклиная. Как ребенку, нельзя дать строке не родиться. Как трава сквозь асфальт, она распнет и тебя бамбуковой пыткой. Извини за пример, но однажды я была вынуждена записать строчку... чернилами в паспорте, за что запросто арестовывали в СССР. Наверное, была слабая строчка, но ей видней, когда поднимает тебя с постели сквозь сон, с температурой сорок или во время оргазма - то есть и смерти.

Крайне важен контакт с современниками. Насколько полезней тянуться - чем тащить за собой! Пусть воруют твои же строки, с поэзии не убудет. Лишь бы слышен был чей-то голос, желательно, чтобы талантливый. Это Цветаева рано поняла, что можно дружить с персонажами. А если поздно - то с кем?..

Пусть бы кто объяснил начинающему, что в его силе воли - создавать другую реальность. Я сказала, писатель - трезв: он сам себе врач (дневниками залечиваются подростковые обиды). Писателю претят спорт и здоровье; когда Хемингуэйя приглаживали под общую гребенку электрошоком, это было заведомо в ущерб его дару: или бери высоту метафизики - или физическую. Поэт знает, о чем я. Обездушенный Хем предпочел покончить с собой.

Пушкин мал, простодушен, во всем подражателен и не слишком умен. Убога Ахматова, ведь поэзия - нерукотворна! Гениален раскованный Лермонтов - и, в одной связке, Цветаева. Научись подниматься на цыпочки, чтобы это услышать. Стихи сделать нельзя, как и способ жизни, дыхание, прилив и отлив, но - от отрицания - к истине можно приблизиться. Языки и народы уходят; стихи исчезают, но энергию их, квинтэссенцию, бог зачем-то хранит. Для подпитки других - и для перевода в иной вид энергии, как хотелось бы верить.


                                                                                                                        ©Л.Володимерова

                             НАЧАЛО                                                                                                                                                                                        ВОЗВРАТ

                                                                   Предыдущие публикации и об авторе - в №11 2010г.