ВОЗВРАТ                                         

   
  
Август 2012, №8   

       Ракурс Истории___________________  
    
Вилен Люлечник         

  

 ДУАЙТ ЭЙЗЕНХАУЭР И РОССИЯ                      
(Взгляд сквозь годы)                                        

 

              Об Эйзенхауэре написаны многие тома. О его президентстве - не меньше. Но вот о том, как он относился к русским, к России знают немногие. А было это отношение весьма своеобразным. Изучая историю советско-американских отношений, приходишь к весьма интересным выводам: американцы очень трепетно, с любовью относились к России в самые тяжелые для этой страны годы. В ответ весьма часто получали, мягко выражаясь, черную неблагодарность. Но всегда народ США понимал разницу между существующей в Союзе ССР системой и российским народом. Поэтому он никогда не ставил между ними знак равенства. Отсюда и соответствующее отношение к советским гражданам. Исключением в этом случае не был и Эйзенхауэр.

                                                                 ПУТЬ К ВЕРШИНЕ

               Дуайт Эйзенхауэр был выдающимся полководцем Второй мировой войны и виднейшим политическим деятелем в послевоенной Америке. Он единственный, среди военных деятелей той поры, взошел на вершину политической власти. Естественно, в силу сложившихся исторических условий, особое место в деятельности этого далеко неординарного человека занимала Россия. Да оно и понятно. В годы войны эта страна была союзницей Соединенных Штатов Америки, в послевоенное время Советский Союз был наиболее мощным и последовательным противником США в развернувшемся глобальном соперничестве двух великих держав, получившем название «холодной войны». Жизнь и деятельность Эйзенхауэра протекала в этой сложнейшей обстановке.
                Родился будущий президент и полководец 14 июня 1890 года в небогатой семье, проживавшей в городе Денисон, в Техасе. Был в семье седьмым ребенком. После окончания школы его определили в прославленное военное училище, вернее, академию - Вест-Пойнт. Учился будущий генерал блестяще. Да и служба после окончания академии шла хорошо. В 28 лет он был уже майором. Для американской армии того времени это было совсем неплохо.
                Во время Первой мировой войны он формирует первые танковые части в американской армии. К 1918 году под его командованием было 10 тысяч человек. С 1922 по 1924 год молодой офицер служил в Панаме, потом был направлен на учебу в Ливенвортский штабной колледж, а затем переведен в штабной колледж в Вашингтоне. Это был своего рода аналог советской Академии Генерального Штаба. После окончания этого учебного заведения, Дуайт Эйзенхауэр попадает в штаб генерала Макартура, с которым ему пришлось прослужить пять лет, и который впоследствии стал не менее известен, чем будущий президент Америки. Это была хорошая школа для человека, который станет через несколько лет командовать миллионными армиями не только США, но и их союзников.
              Служба с Макартуром проходила на Филиппинских островах. В 1940 году Эйзенхауэра переводят на материк. Времена настали горячие. В Европе и Азии полыхала война. И служба, соответственно, пошла ускоренным темпом. Вскоре Дуайт становится начальником штаба 3-й армии, которой командовал генерал-лейтенант Вальтер Крюгер. В сентябре 1941 года Эйзенхауэр получает звание бригадного генерала. В декабре начинается война с Японией и Германией. После ряда перемещений, уже в звании генерал-майора он становится начальником управления оперативного планирования. В июле 1942 года, в звании генерал-лейтенанта, Дуайт Эйзенхауэр - командующий на Европейском театре военных действий . Именно под его командованием была достигнута победа над немцами и итальянцами в Африке. Следует отметить при этом весьма необычную для американцев черту характера у командующего: ему было чуждо всякое уважение противника как человека и солдата. Для Эйзенхауэра немец являлся только олицетворением зла, и он не желал иметь с ними ничего общего. Он, например, отказал в приеме немецкому генералу, командующему, сказав, что пленными генералами интересуется только его разведка.
               В декабре 1943 года на встрече в Каире Черчилль и Рузвельт решили назначить генерала Дуайта Эйзенхауэра главнокомандующим всеми предназначенными для вторжения во Францию сухопутными, военно-воздушными и военно-морскими силами, а Монтгомери - командующим сухопутными войсками. Следует отметить, что Эйзенхауэр понимал, насколько тяжелым было для русского народа и его армии противоборство с Германией. В одном из писем к жене в ноябре 1942 года генерал писал, что его до глубины души продолжает волновать борьба русских. «Они наносят такие сокрушительные удары, что нельзя не восхищаться ими». В то же время он высказывал стремление «немедленно начать молотить проклятых немцев» силами союзников столь же успешно, как это делали русские. Но хотя Эйзенхауэр считал возможным открытие второго фронта в Европе в 1943 году, он вынужден был признать, что позиция союзников по данному вопросу оказалась «более выжидательной, чем позитивной». Сталин же весьма активно интересовался тем, кто будет назначен на пост командующего армией вторжения. Об Эйзенхауэре советская разведка ему докладывала неоднократно. О симпатиях американского генерала к Советскому Союзу вождь был осведомлен основательно. Вот почему, когда Рузвельт сообщил ему о своем выборе, то Сталин выразил свое удовлетворение принятым решением.     
            Отношения, которые сложились между советским вождем и командующим союзными армиями в Европе были весьма своеобразными. Строго говоря, аналогов в истории они не имели. К примеру, после высадки союзных войск в Нормандии Д.Эйзенхауэр даже без ведома Объединенного комитета начальников штабов союзников, по собственной инициативе обменялся посланиями со Сталиным, в которых намечались перспективы окончательного разгрома противника. После окончания войны с Германией у Верховного главнокомандующего союзными силами в Европе не оставалось предубеждений против СССР и русских. Д.Эйзенхауэр в одном из публичных заявлений того периода прямо заявил, что не испытывает никаких опасений в связи со сложившимися дружественными отношениями между Советским Союзом и США. Само собой разумеется, что Сталин был весьма доволен тем, как его оценивает американский генерал. И он этого не скрывал.
               Но если Эйзенхауэр был со Сталиным предельно откровенен, то вождь не упустил возможности ввести его, как Верховного главнокомандующего силами союзников в Европе, в заблуждение. 28 марта 1945 года Эйзенхауэр направил Сталину через военную миссию США в Москве послание, в котором сообщил план дальнейших действий. В соответствии с ним, он намеревался сконцентрировать усилия своих войск вдоль оси Эрфурт-Лейпциг-Дрезден, где предлагал встретиться с советскими войсками. Эйзенхауэр просил сообщить о направлении основных усилий войск Красной Армии и сроках начала наступления. Сталин немедленно ответил Верховному в Европе. Он сообщил, что планы американского генерала полностью соответствуют замыслу советского командования, согласился с районом встречи войск союзников, в направлении которого советские войска тоже будут наносить главный удар. Так как в послании Эйзенхауэра ни слова не говорилось о Берлине, Сталин уверял союзников, что Берлин, якобы, утерял свое прежнее стратегическое значение, поэтому советское командование выделяет для наступления на берлинском направлении второстепенные силы.
               Наступление же начнется во второй половине мая, хотя возможны изменения. Действительные же планы советскогого командования расходились с информацией, которую дал Эйзенхауэру Сталин. Как раз 1 апреля, день отправки послания Эйзенхауэру, в Москве состоялось заседание Ставки ВГК, где был одобрен замысел Берлинской операции. Таким образом, Красная Армия наносила главный удар в общем направлении на Берлин, а не на Дрезден, как об этом сообщили Эйзенхауэру. Сталин пошел на этот шаг сознательно, стремясь упредить западных союзников в овладении Берлином, поэтому дал
 
американскому генералу ложную информацию относительно главного удара и времени начала наступления. Но при всем этом вождь относился к Эйзенхауэру с почтением. Когда в августе 1945 года Эйзенхауэр прибыл в Москву, то был удостоен чести стать приглашенным на трибуну Мавзолея , где стоял рядом со Сталиным и даже вел с ним беседу в течение пяти часов, пока продолжался грандиозный физкультурный парад.

                 

               Впоследствии Эйзенхауэр был назван Сталиным великим человеком, обладающим гуманным, дружественным, добрым и откровенным характером. Но следует отметить, что руководитель советской страны не сумел ввести американского генерала в заблуждение. Эйзенхауэр писал тогда о большевистском диктаторе как об очень хитром, сильном и беспощадном человеке, хотя, как уже отмечалось, И.В.Сталин при личных контактах стремился продемонстрировать американскому генералу свое великодушие и «отеческое» внимание. Весьма своеобразными были отношения у Эйзенхауэра с маршалом Г.К.Жуковым. Он испытывал к нему весьма теплые чувства. Неоднократно советского маршала американский генерал называл «величайшим военным стратегом» тех лет, очень «располагающей и подлинно солдатской личностью». Подобные заявления Эйзенхауэра, да и не только его, но и многих других военных и политических деятелей союзных СССР держав, свидетельствовали о популярности Жукова на Западе, что являлось довольно сильным раздражителем для Сталина и сыграло впоследствии роковую роль в судьбе маршала.
      И вместе с тем многое в деятельности советского полководца было для американского генерала просто непонятным. Известно, что Жуков не единожды отдавал весьма жестокие приказы. Это произошло на Зееловских высотах, расстояние от которых до Берлина было весьма невелико. Когда массовая атака на укрепрайоны, возведенные немцами, захлебнулась, Жуков погнал пехоту через минные поля, экономя время на разминировании. Об этом он рассказал впоследствии Эйзенхауэру, приведя его этим рассказом в шоковое состояние.
               Даже через много лет в своих мемуарах американский генерал с возмущением писал: «Мне даже трудно представить, что бы произошло в нашей армии с генералом, если бы ему пришло в голову отдать подобный приказ». Жуков же получил тогда третью Звезду Героя Советского Союза. И тем не менее Дуайт Эйзенхауэр не раз вспоминал о своем близком сотрудничестве с советским маршалом. И вообще стоит заметить, что у командующего союзными войсками после окончания войны с Германией не было предубеждений против СССР и советского народа. Он исходил из полной возможности тесного послевоенного сотрудничества двух великих держав. «В прошлых взаимоотношениях между Америкой и Россией не было причин, чтобы сегодня смотреть в будущее с пессимизмом. Исторически эти два народа непрерывно поддерживали дружественные отношения, уходящие своими корнями ко временам зарождения Соединенных Штатов как независимой республики. За исключением короткого периода, они постоянно поддерживали друг с другом дипломатические отношения. Ни тот, ни другой народ не был запятнан созданием колониальных империй путем применения силы. Уступка одной страной богатой территории Аляски другой стране явилось беспрецедентным международным событием, без каких-либо угроз и без каких-либо взаимных обвинений после передачи», - писал генерал Эйзенхауэр.
               Но события, к сожалению, развивались совершенно по-иному. Получив звание генерала армии в декабре 1944 года, Эйзенхауэр после окончания войны стал начальником штаба армии США. С 1948 года он уше
л на пенсию, но не отошел от дел. С 1951 по 1952 год генерал был командующим войсками НАТО, а затем в 1953-1961г.г. президентом США. Но в это время на смену тяжелой войне против фашистской Германии пришла «холодная война», изучение генезиса которой невозможно без определения роли Эйзенхауэра, поскольку, как отмечалось выше, он был назначен главнокомандующим наземными, морскими и военно-воздушными силами Северо-Атлантического блока (НАТО). Эйзенхауэр всецело разделял концепцию НАТО, понимая к чему стремилось в это время советское руководство. Это было время утверждения на карте мира т.н. «мировой системы социализма». И командующий войскам НАТО осознавал, что будущее западной цивилизации всецело зависело от успешного претворения в жизнь концепции Северо-Атлантического союза.
              Конечно же, в СССР по указаниям «свыше» сразу забыли о былых заслугах американского генерала и той высокой оценке, которая была дана ему самим вождем народов СССР. Назначение на ведущий пост в НАТО генерала, сыгравшего решающую роль в разгроме фашистской Германии, получило в Советском Союзе резко негативную оценку. Ведущий печатный орган ЦК ВКП(б) журнал «Большевик», несомненно с подачи Сталина или его идеологов, окрестил Эйзенхауэра «западноевропейским гауляйтером», «скупщиком пушечного мяса». Сталинские высокие оценки полководческих и личных качеств американского генерала были немедленно преданы забвению. Естественно изменились за это время и взгляды американского генерала. Он отлично понимал, что существование НАТО является гарантом предовращения дальнейшей экспансии Совесткого Союза, ибо только принцип «коллективной обороны западного мира» обеспечивал безопасность европейских стран. Ни одна из них в то время не могла противостоять Советскому Союзу. Когда же генерал был избран президентом США, то советские дипломаты очень мрачно оценивали перспективы развития взаимоотношений двух стран.
              Сотрудники советского посольства в Америке давали довольно неутешительный
прогноз, ожидая от правительства Эйзенхауэра активизации в деле «сколачивания агрессивных блоков во всех частях света». Именно в период президентства Эйзенхауэра произошло ухудшение отношений между СССР и США. Но винить только президента в этом нельзя. Свою колоссальную долю ответственности, особенно в первые годы президентства, за ухудшение взаимоотношений между двумя странами, несла советская сторона, а политика США в 50-е годы была не случайно окрещена в советской литературе, да и не только в ней, «пактоманией». Вслед за НАТО при Эйзенхауэре возникли блоки СЕАТО, СЕНТО. «Это был курс на глобальное окружение СССР и его союзников военными базами», - отмечает в своей работе «Эйзенхауэр и СССР» Р.Ф.Иванов. Мир был тогда на грани войны. А встреча Н.С.Хрущева во время его визита в США с президентом страны Эйзенхауэром выявила как общие взгляды лидеров двух сверхдержав на отдельные проблемы, так и глубокие противоречия между ними в понимании основ миропорядка. В конечном итоге противостояние двух великих держав закончилось крахом всей «социалистической системы». И ведущая роль в ее разрушении, несомненно, наряду с Рейганом, принадлежала и Эйзенхауэру.

                                    ПОЧЕМУ НЕ ВСТРЕТИЛИСЬ ЭЙЗЕНХАУЭР И ЖУКОВ
                                                                   ПОСЛЕ ВОЙНЫ….

               Как отечалось выше, мировая война окончилась в 45-м году на высокой ноте оптимизма. Надеждой сохранить сотрудничество двух ведущих держав антигитлеровской коалиции на длительное время жили миллионы американских и советских людей. По крайней мере в это верили те, кто воевал на фронтах, трудился в тылу, кто ежечасно и ежеминутно рисковал своей жизнью и нес тяжкое бремя лишений во имя победы над общим врагом. У всех на устах была встреча на Эльбе, конференция в Сан-Франциско и подписание Устава ООН, рукопожатия и улыбки в Потсдаме. Несомненно, в создании таких настроений большую роль сыграл упомянутый выше визит Эйзенхауэра в Москву в августе 1945 года. Г.К.Жуков впоследствии вспоминал, что идея пригласить Эйзенхауэра была высказана им Сталину во время Потсдамской конференции, а поводом послужил физкультурный праздник 12 августа.
               Появление Эйзенхауэра в Москве после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки вносило некоторое успокоение, разряжая ту атмосферу нервозности, которая возникла из дипломатической полемики между Москвой и Вашингтоном по поводу положения в Польше, на Балканах, в Иране. Как сообщает в своем исследовании «Почему маршал Жуков не поехал в Америку?» В.Л.Мальков, американские источники дают несколько иное толкование того, у кого и когда возникла мысль о визите Эйзенхауэра в Москву, указывая одновременно на существование более широкого замысла обмена визитами выдающихся военачальников - Жукова и Эйзенхауэра в интересах возобновления дружественных контактов между военными деятелями двух стран. О желании видеть своим гостем Эйзенхауэра в СССР, последнему, согласно этим источникам, сообщил Гарри Гопкинс, остановившийся во Франкфурте проездом из Москвы, где он встречался со Сталиным, обсуждая повестку дня Потсдамской конференции, Эйзенхауэр, не раздумывая, ответил согласием. Но истинный дипломат Эйзенхауэр не был бы самим собой, если бы не предложил организовать ответный визит Г.К.Жукова в Америку. Гопкинс обещал обсудить этот вопрос с Трумэном», - отмечает Мальков.
               Отношения в это время между СССР и США продолжали ухудшаться. Это вызвало определенное беспокойство в Америке. Гарриман тогда Москву покинул и на его место послом был назначен генерал В.Смит, бывший начальник штаба Эйзенхауэра. Это было тоже весьма симптоматично. Трумэн и Бирнс решили подать Москве сигнал, означавший приглашение к диалогу. Накануне отлета в столицу 27 марта 1946 года, по поручению президента, генерал Смит встретился в Берлине за «чашкой кофе» с новым главнокомандующим группой советских войск в Германии маршалом В.Д.Соколовским и советником Советской военной миссии В.С.Семеновым. Беседа была исключительно доверительной и важной. Кроме всех других обсуждаемых проблем, Смит передал пожелание президента США увидеть в Америке в качестве почетного гостя маршала Жукова. Жуков в принципе был согласен. Он только просил, чтобы в США с ним был Эйзенхауэр или генерал Клей, которых он считал своими друзьями. Принципиально вопрос был решен. Сопровождающим должен был быть генерал Клей. А сын Эйзенхауэра Джон обязан был быть при советском маршале в качестве адьютанта. И он почитал это за большую честь.
              К сожалению, все эти вопросы решал все-таки не Жуков. Предложение
американского президента увидеть Жукова своим гостем не вызвало тогда в Кремле восторга. Дать согласие во время идеологической полемики между Москвой и Вашингтоном на этот визит - такое Сталину могло показаться нонсенсом. К тому же приглашение Сталину посетить «в удобное для него время» Вашингтон было им отвергнуто под надуманной им причиной. Мысль же отпустить легендарного маршала за океан вряд ли могла найти у Сталина положительный отклик. «Все это сливалось в сплав сталинского неприятия предложения отметить подвиг двух народов (первую годовщину победы над фашизмом) воспользовавшись визитом Жукова в Америку», - отмечает В.Л.Мальков.
               Размышления в Политбюро ЦК ВКП(б) заняли три недели. Предметом обсуждения было письмо посла США в СССР Б.Смита В.М.Молотову следующего содержания:
              «Мой дорогой г-н Министр,
               Как я сообщил Вам вчера вечером, президент Трумэн просил возобновить самым сердечным образом сделанное ранее маршалу Жукову приглашение посетить Соединенные Штаты. Президенту известно, что маршал Жуков недавно принял на себя новые и важные обязанности, которые, возможно, помешают ему находиться вне Москвы в близком будущем. Тем не менее президент желает, чтобы Советское правительство и маршал Жуков знали, что он будет с энтузиазмом встречен американским народом и его прошлыми товарищами по оружию. Вы можете считать, что визит маршала Жукова был бы желательным в интересах развития советско-американских отношений. Во всяком случае я прошу, чтобы Вы передали послание президента маршалу Жукову вместе с моими личными искренними добрыми пожеланиями и надеждой, что я смогу в скором времени повидать его лично.
                Искренне Ваш У.Б.Смит
»
               Датировано письмо 5-м апреля 1946 года. 26 апреля последовал ответ советской стороны, подписанный С.А.Лозовским, фигурой, прямо скажем, второстепенной в советском руководстве. В письме говорилось:
              «Уважаемый господин Посол.
               Некоторое время тому назад в письме на имя министра иностранных дел СССР В.М.Молотову Вы передали от имени президента Трумэна приглашение маршалу Жукову посетить Соединенные Штаты. Министерство Иностранных дел информировано, что на этих днях маршал Жуков имел случай лично сообщить Вам свой ответ и просил Вас передать президенту, что он весьма сожалеет невозможности посетить в данное время Соединенные Штаты в силу своей занятости в связи с полученным им новым назначением. По поручению министра иностранных дел В.М.Молотова я должен со своей стороны просить Вас передать президенту Трумэну благодарность Советского правительства за приглашение маршала Жукова вместе с сожалением по поводу того, что маршал Жуков в настоящее время не в состоянии воспользоваться этим любезным приглашением. Прошу Вас, г-н посол, принять уверения в моем весьма высоком к Вам уважении. П.П.С. А.Лозовский. Верно: Лихачев».

                Вот так и решили за Жукова сперва Сталин, а потом Хрущев. Но ни тот, ни другой не хотели этой встречи маршала с американским генералом. И под различными предлогами Жукова несколько раз из страны не выпускали. А ведь была полная возможность использовать в интересах двух стран взаимную симпатию двух выдающихся полководцев Второй мировой войны. Вполне вероятно, что их взаимопонимание помогло бы решить многие проблемы, возникшие тогда перед великими державами, вместе победившими фашизм. Но этот потенциал советской стороной использован не был. Притом, преднамеренно. Мысль отпустить за океан сравнительно молодого маршала, сама фигура которого и осанка источала силу и уверенность в себе не находила ни у Сталина, ни у Хрущева положительного отклика. Боялись, боялись советские лидеры, что Жуков, как и Эйзенхауэр, может стать главой государства. Хотя в условиях СССР такое событие было маловероятным. Но все-таки…

                                                                                                      © В.Люлечник
НАЧАЛО
                                                                                                                                         ВОЗВРАТ

                        Предыдущие публикации и об авторе - в Тематическом Указателе в разделе "История"