1. Маг умер – да здравствует маг!

 
               Поздним осенним вечером 1539 года в дверь небольшого постоялого двора в землях Вюртембергского княжества громко постучали. Хозяин отпер дверь, и порог переступил немолодой мужчина в скромном платье странствующего клирика. Его сопровождали еще трое подобного же обличья, но моложе возрастом, больше походившие на студентов. Первой гость потребовал комнат и ужина с вином для всех.
   Компания гуляла долго, съела и выпила немало. Студенты смеялись громко, пели еще громче, шутили то по-латыни, то по-немецки. Но хозяин обратил внимание на то, что их предводитель (а, возможно, и учитель) с каждой бутылкой вина становился все мрачнее и не реагировал на шутки и разговоры собутыльников.
     Ближе к полуночи он встал и, обращаясь к товарищам, громко сказал: «Мне пора. Время мое пришло. Не знаю, увидимся ли мы завтра. Но, что бы вы ни услышали нынче ночью, - заклинаю вас не входить в мою комнату». Его слова повергли в изрядное смущение и веселившихся студентов, и хозяина постоялого двора, так же слышавшего их. Суровый гость и ему наказал ночью не входить к нему в комнату. Он щедро расплатился за выпитое и съеденное и за комнаты, оставил денег и на дальнейшее веселье, предложив молодым своим спутникам пить и веселиться, не смотря ни на что. Затем странный гость, чей пронзительный взгляд нагнал страху на хозяина, медленно поднялся по лестнице на второй этаж, где находились комнаты для путешественников.
                Когда поздние гуляки, наконец, успокоились и отправились спать, хозяин погасил свет и тоже собрался было на покой. Как вдруг в комнате старшего гостя раздался страшный грохот, столь сильный, что дом, казалось, содрогнулся. Перепугавшийся хозяин поспешил к себе и запер свою почивальню на засов. Сквозь толстую дверь слышались ему шум борьбы, невнятные крики и даже, как он смог разобрать, просьбы о помощи. Тем не менее, памятуя строгий наказ постояльца, хозяин остерегся входить в его покои. Да и страх сковал его члены. Собутыльники же либо уже крепко спали и не слышали ничего, либо испытывали такой же страх. Во всяком случае, никто не посмел покинуть свою комнату.
                Только утром, когда солнце поднялось довольно высоко, и ночные страхи уже не казались настолько страшными, хозяин, в сопровождении трех гостей, похожих на бродячих школяров, с предосторожностями вошел в комнату первого гостя. Глазам их предстала жуткая картина: постель была забрызгана кровью, а сам постоялец неподвижно лежал посреди комнаты на полу. Лицо его было обезображено до неузнаваемости, голова неестественно повернута, глаза остекленели.
               «Боже, ему свернули шею…», - в ужасе прошептал хозяин постоялого двора. Но ужас его возрос многократно, когда из уст сопровождавших его гостей, поначалу онемевших, он узнал, что несчастного звали доктор Иоганн Фауст, что был он великим чернокнижником и чародеем, наверняка продавшим душу дьяволу. И что, по всей вероятности, нынешней ночью сам же дьявол и свернул шею своему слуге - чтобы забрать его душу. Не зря же он предупреждал, чтобы никто ночью в его комнату не входил - видимо, ждал своего «куманька».
                В точности так они (спутники доктора Фауста и хозяин постоялого двора) и сказали профосу, когда тот прибыл на постоялый двор, чтобы осмотреть тело погибшего и место происшествия. Могила Фауста осталась неизвестной. Скорее всего, от тела постарались избавиться без промедления и похоронили не в освещенной земле кладбища, а где-нибудь у дороги.
                Тем дело и кончилось.
                Вернее, с этого-то оно и началось.

 
2. Бродячий сюжет и бродячий школяр

 
               В начале XVI столетия странствовал по Европе некий бродяга. То ли шарлатан, то ли ученый, а, возможно, и то, и другое. Звали его Иоганном Фаустом. Сам он непременно прибавлял к имени звание «доктор». Доктор Фауст всюду появлялся в сопровождении большого черного пуделя по кличке «Мефистофель». Пудель этот был вовсе не псом, а дьяволом, с которым Фауст заключил договор. Дьявол, в конце концов, его и погубил - свернул шею и унес душу в ад. Случилось это в 1539 или 1540 году.
               Спустя короткое время доктор Фауст (вместе со своим жутким спутником) воскрес - в книгах, трагедиях, комедиях, операх, картинах, словом - обрел то самое бессмертие, которого не удостоились многие люди, не запятнавшие себя общением с нечистой силой.
    Первое его воскрешение произошло в «Народной книге о докторе Фаусте» франкфуртского книготорговца Иоганна Шписа, которая вышла в 1587 году. С этого момента и вплоть до сегодняшнего дня, к образу знаменитого чернокнижника обращаются писатели, поэты, кинематографисты и композиторы. И, по всей видимости, конца-края этому многократному возрождению не будет. Наряду с тремя великими монстрами - чудовищем Франкенштейна, кровососом Дракулой и глиняным великаном Големом, рука об руку с ученым и богословом Иегудой-Лёвом бен-Бецалелем, доктор Фауст продолжит свое шествие по романам и фильмам, вернисажам и театрам.
               Истории о договоре человека с дьяволом начинаются не с Фауста и заканчиваются не им. Самой популярной «дофаустовской» историей на эту тему была легенда о Теофиле. Русскому читателю она известна по переводу средневекового «Миракля о Теофиле» Рютбёфа, французского трувера XIII века, выполненному Александром Блоком для петербургского «Старинного театра».
              «Миракль», т.е., «Чудо» - так назывался жанр средневековых мистерий, сюжетом которых было чудо или житие святого, или чудо Богородицы. Так же, как наш герой, Теофил - реальное историческое лицо, эконом церкви в городе Адане в Киликии, жил в VI веке. У Рютбёфа он - монастырский казначей, которого интригами разорили и даже лишили сана. Чтобы вернуть себе все утраченное, Теофил заключает договор с дьяволом. В обмен на деньги и власть, в течение семи лет Теофил живет так, как того требует дьявол - неправедно, притесняя бедняков, отвергнув бывших друзей, и т.д. Но затем он раскаивается, после чего Мадонна вмешивается в ход событий и отнимает у дьявола расписку, врученную нечистому Теофилом. В какой-то мере этот сюжет можно считать предтечей легенды о докторе Фаусте. Правда, после множества преломлений.
                «Народная книга» Шписа вышла почти через полвека после смерти главного героя. За это время реальная история доктора Фауста обросла великим множеством фантастических историй и анекдотов, большею частью имевших хождение задолго до его рождения. Их рассказывали о других знаменитых людях, которым народная молва приписывала общение с нечистой силой - о римском папе Сильвестре, об учителе Фомы Аквинского Альберте фон Больштедте, прозванном «Великим», об Агриппе Неттесгеймском. Но с момента появления «Народной книги» и вплоть до наших дней бродячий сюжет оказался прочно связан с одним-единственным человеком - Иоганном Фаустом. Во многом благодаря поэме великого немецкого поэта.
                В 1832 году, в первом томе «Посмертного собрания сочинений Иоганна Вольфганга Гете» была впервые полностью опубликована поэма «Фауст» - вершина творчества великого немецкого поэта. Гете работал над нею с 70-х годов XVIII столетия. В 1790 году был опубликован большой фрагмент, в 1808 - первая часть поэмы. История великого ученого, который во имя познания и преобразования мира заключает договор с дьяволом, была восторженно принята читателями. Ее герой прочно вошел в галерею бессмертных образов мировой литературы.
                  Доктор Иоганн Фауст у Гете - великий ученый, постигший все тайны природы и стремящийся к познанию уже и сверхъестественного. Но, в полном соответствии с древним изречением Экклезиаста («Во многой мудрости много печали, и умножающий познания умножает скорбь»), душа его объята скорбью и разочарованием. Он страдает от несоизмеримости земных возможностей с неисчерпаемостью непознанного. Тут-то к нему и является дьявол по имени Мефистофель, сначала в образе черного пуделя, затем - бродячего школяра. Он предлагает ученому свои услуги здесь, в земной жизни, - с тем, чтобы там, за гробом, доктор всецело принадлежал ему.
                 Далее Мефистофель проводит героя сквозь искушение возвращенной молодостью, любовью, поиском идеала, утопическим мечтаниям о даровании счастья людям на отвоеванной у океана земле, и т.д.
                 Пересказывать великую поэму - труд неблагодарный. Остановимся на этом, сказав лишь, что в итоге Мефистофель, при всем своем могуществе, оказывается посрамленным, а Фауст - победителем.
              Победа Фауста над Мефистофелем, спасение его души, несмотря на собственноручно подписанный кровью договор с дьяволом, обретение им Царства Небесного - вот то принципиальное, что отличает сюжет поэмы от предыдущих обработок легенды. Андре Неер, известный французский философ и историк, утверждает, что анализ текста гетевского Фауста» обнаруживает, к тому же, параллели с одной из основных книг Каббалы, книгой «Зоар» («Сияние»), - в основном, во второй части (Andre Neher. Faust et le Maharal de Prague: Le mythe et le reel. Presses universitaires de France, 1987).
                 Впервые Гете столкнулся с сюжетом о докторе Фаусте в молодости, посмотрев спектакль кукольного театра. Комедии о Фаусте были в это время чрезвычайно популярны у немецких кукольников. Все эти пьесы восходили к трагедии английского драматурга Кристофера Марло «Трагическая история доктора Фауста». Марло, в свою очередь, основывался на переводе творения Шписа на английский язык. Перевод вышел в 1587 году и был переведен на английский язык в 1592 году - под названием «История достойной осуждения жизни и заслуженной смерти доктора Джона Фауста».
                 Трагедия Кристофера Марло, написанная на основе «Народной книги», придала его истории космическое звучание, сам же Фауст в ней - поистине титаническая фигура. Наверное, даже одного этого произведения достало бы, чтобы доктор Фауст обрел бессмертие. Но вслед за ним пришла великая поэма Гете…
                А сюжет продолжал волновать писателей. Пушкин пишет свою «Сцену из Фауста»:
«Мне скучно, бес!» - «Что делать, Фауст!»
               Брюсов вводит Фауста и Мефистофеля в круг действующих лиц своего романа «Огненный ангел»:
               «Монах с удвоенной любезностью, под которой могла скрываться и насмешка, возразил мне:
               - Мы вовсе не хотели вас обидеть… Вот это - мой друг и покровитель, человек достойнейший и учёнейший, доктор философии и медицины, исследователь элементов, Иоганн Фауст, имя, которое вы, быть может, слышали. А я - скромный схоляр, много лет изучающий изнанку вещей, которому излишний пирронизм мешает сделаться хорошим теологом. В детстве звали меня Иоганном Мюллином, но более привычно мне шуточное прозвище Мефистофелес, под которым и прошу меня жаловать».
    В середине прошлого столетия к этой легенде возвращается Томас Манн   в романе «Доктор Фаустус» (1947). И, конечно же, щедро, даже, пожалуй, избыточно знаменитый чернокнижник представлен в мировой фантастике второй половины XX века: в рассказах Артура Порджеса, Вацлава Кайдоша, Лино Альдани и т.д.
    Параллельно с литературным воплощением шло воплощение музыкальное: опера Шарля Гуно «Фауст», опера Арриго Бойта «Мефистофель» (обе - на сюжет первой части «Фауста» Гете), опера Прокофьева «Огненный ангел». Кинематограф заинтересовался доктором Фаустом чуть ли не с самого своего рождения: первая экранизация легенды («Проклятье Фауста») была осуществлена отцом фантастического кино Ж.Мельесом в 1903 году, а выдающийся немецкий режиссер Фридрих Мурнау в 1926 году снял фильм «Фауст» по мотивам поэмы Гете. Словом, легенда нашла своего героя. Представить себе сегодня произведение, в котором герой заключит сделку с дьяволом (неважно, будет ли этот сюжет обыгран в юмористическом, трагическом или фантастическом ключе) - и автор не вспомнит в связи с этим доктора Иоганна Фауста, просто невозможно. И вновь, как в истории с МАГАРАЛОМ и Големом, как мне кажется, не последнюю роль в этом сыграло то, что Фауст был реальным историческим лицом. Да, Теофил был реальным лицом. Но хронологически и географически (тысячу лет назад, на таинственном Востоке) он принадлежал, скорее, к пространству сказки, а не реальной Европы.
                Словом, сюжет о продаже души дьяволу существовал давно и был чрезвычайно популярным. Тем не менее, едва попав в него, Иоганн Фауст заслонил собою всех прежних героев - и Теофила Киликийского, и Альберта Великого, и папу Сильвестра II, и прочих. В чем причина этого? Должен ли был исторический Фауст обладать некими особыми качествами, или же все случилось по каким-то причудам народной памяти, а особенности личности самого Фауста значения не имела?
                 Начнем с биографии. Звали его, скорее всего, Иоганн Георг Фауст. Фамилия - либо от немецкого Faust («Кулак»), либо от латинского Faustus («Счастливый»). Сведения о жизни чрезвычайно скудны, но, все-таки, имеются. Известно, что он родился около 1480 года, в швабском городе Книтлинген. Его имя встречается в списке студентов Гейдельбергского университета, получивших степень бакалавра in artibus в 1509 году. Имеются сведения (правда, менее достоверные) о получении им степени магистра в 1516 году. Примерно с 1520 году он сам начинает именовать себя доктором церковного права. Известно, в 1528 году Фауст изучал в Краковском университете, одном из старейших в Европе, т.н. «естественную магию». Имеется в виду - натурфилософия, природоведение. Мне кажется - скорее, не изучал, а преподавал. Все-таки, тридцать восемь лет - возраст по тем временам вполне почтенный, степень доктора (хотя как раз относительно степени имеются сомнения). Интересная деталь: тогда же в Кракове жил совсем молодой человек, шестнадцатилетний Иегуда Лёв бен-Бецалель, будущий главный раввин Праги, легендарный создатель Голема - еще один «вечный герой».
                С 1539 года упоминания о нем в хрониках и письмах исчезают, из чего историки делают вывод, что именно в 1539 (или в 1540) году Фауст, скорее всего, умер. Источниками почти всех сведений о нем, выходящих за рамки анекдотов, являются, увы, недоброжелатели; потому вряд ли они могут считаться достоверными. А недоброжелателей у него хватало. В первую очередь, это вожди немецкой Реформации - Лютер и Меланхтон, объявлявшие его чернокнижником, прислужником нечистой силы. К очернению доктора Фауста приложили руку и коллеги-ученые (в том числе, известные, такие как Тритемий, Агриппа Неттесгеймский, некоторые другие), старательно создавшие ему славу шарлатана.
                 Если бы других свидетельств не существовало, можно было бы принять именно такую точку зрения: шарлатан, подобный множеству гулявших в те времена по градам и весям Европы. Типичный бродячий школяр, вечный студент, вагант, выдававший себя за великого философа, знатока наук и тайных искусств, и цинично обиравший доверчивых бюргеров и малограмотных феодалов.
                Но в том-то и дело, что есть свидетельства, рисующие нам совсем другого человека. Известно, например, что именно доктору Фаусту поручил составить гороскоп епископ Бамберга Георг, слывший просвещенным и образованным человеком, уж никак не доверчивым бюргером или малограмотным рыцарем. Это подтверждается следующей записью в приходно-расходной книге епископа Бамбергского, датируемой 1520 годом:
                 «Назначено и пожаловано философу доктору Фаусту 10 гульденов за составление гороскопа или предсказания судьбы милостивому моему господину. Уплачено в воскресенье после Схоластики по распоряжению его преосвященства» (Здесь и далее сведения о докторе Фаусте приводятся по изданию: «Легенда о докторе Фаусте», М., «Наука», серия «Литературные памятники», 1978).
                 Фауст поддерживал дружеские отношения с Францем фон Зиккингеном, вождем рыцарского восстания 1523 года, и с семейством писателя-гуманиста Ульриха фон Гуттена, автор большинства «Писем темных людей» (уж тут вопрос о необразованности отпадает сам собою). Племянник Ульриха, немецкий конкистадор, завоеватель и военный губернатор Венесуэлы Филипп фон Гуттен, упоминает о Фаусте в письме к своему младшему брату Морицу, посланном в 1540 году:
    «Ну, вот Вам обо всех морских странствиях понемножку, чтобы Вы могли видеть, что не нас одних до сих пор преследовали несчастья в Венесуэле: за три месяца погибли все флотилии, о которых я уже говорил, и те, которые вышли из Севильи раньше нас, и те, которые следовали за нами. Приходится признать, что предсказания философа Фауста сбылись почти полностью, ибо немало мы натерпелись здесь за это время».
                Некоторые историки утверждают, что речь тут идет о гороскопе Филиппа фон Гуттена, составленном в 1534 году доктором Фаустом. Этот гороскоп предсказал трагическую судьбу Филиппа фон Гуттена в Венесуэле (См., напр.: Frank Baron. Doctor Faustus, from History to Legend. Wilhelm Fink Verlag, 1978, или Leo Ruickbie. Faustus: The Life and Times of a Renaissance Magician. The History Press, 2009). История с гороскопом Иоганна Фауста была обыграна в романе «Луна доктора Фауста» венесуэльского писателя Франсиско Эррера Луке (Русский перевод см.: Франсиско Эррера Луке. Луна доктора Фауста. Пер. А. Богдановского. М., «Эксмо», «Домино», 2003).
                 Сохранилось и еще одно письмо, о том же событии, Иоахима Камерария - видного юриста, философа, друга и биографа Лютера, - к Даниэлю Штибару, ученику Эразма Роттердамского и другу Филиппа фон Гуттена:
   «Накануне я пережил печальнейшую ночь, когда Луна находилась в противостоянии Марсу в созвездии Рыб. Ибо твой Фауст причина того, что мне хочется с тобой об этом порассуждать. О, если бы он лучше научил тебя чему-нибудь из этого искусства, а не надул ветром суетнейшего суеверия или какими-то чарами держал тебя в ожидании. Но что же, в конце концов, он говорит? Что еще? Я знаю, что ты обо всем тщательно осведомился. Побеждает ли Цезарь? Так оно и должно быть, хотя рассказывают, что папа выставляет себя в качестве миротворца и требует от обоих противников 20 тысяч воинов, с помощью которых он мог бы защитить собор, который он созовет, и призвать к порядку строптивых. Так рассказывают некие французы, которые у нас изучают науки. Мы выпустили с большой охотой прославленьица Карла, хотя и недостаточно отделанные, но я хочу, чтобы мое доброе намерение снискало одобрение».
                 По утверждению профессора Фрэнка Бэрона (Frank Baron. Doctor Faustus, from History to Legend), Иоахим Камерарий тоже составил гороскоп Филиппу фон Гуттену, в отличие от фаустовского - вполне счастливый. На беду конкистадора, верным оказался гороскоп, составленный Фаустом. «Луна в противостоянии Марсу» - это как раз несчастливое сочетание светил из гороскопа Филиппа фон Гуттена.
                 Не существует (во всяком случае, современным историкам неизвестны) никакие работы Иоганна Фауста. Ни его друзья, ни его враги не упоминают ни одного трактата, им написанного. Никто не цитирует его - как, например, цитировал Фома Аквинский своего учителя Альберта Великого. Для знаменитого ученого такое положение кажется, по меньшей мере, странным. Уже из одного этого можно предположить, что ученым в полном смысле слова, вопреки легенде, не был. Он входил в другое сообщество, близкое и даже пересекавшееся с сообществом ученых, но, все-таки, иное, рангом существенно ниже. Мы говорим о многочисленном племени бродячих школяров - scolastici vagantes:
                 «Из этой школы вышли те, кого обыкновенно называют бродячими школярами, из числа которых особой известностью пользовался недавно скончавшийся Фауст». Так отзывается о Фаусте цюрихский врач и естествоиспытатель Конрад Гесснер, живший, правда, на четверть века позже нашего героя.
 

3. Черный пудель и свернутая шея
 

                Сведения о реальном Иоганне Фаусте весьма скудны. Есть несколько анекдотов, намекающих на его связь с нечистой силой. Есть сообщения о колдовстве, более напоминающем ярмарочные фокусы. Есть несколько известий об изгнании Фауста - то из одного города, то из другого. Так что в действительности об этом человеке можно сказать следующее. Он был типичным бродячим школяром-вагантом, степень доктора церковного права, по всей видимости, присвоил самозвано. Правда, магистром, скорее всего, был. Его ценили как сведущего астролога, умело составлявшего гороскопы. Фауст дружил с представителями, так называемой рыцарской оппозиции (Зиккинген, семейство Гуттен и др.). Представители религиозных кругов (Камерарий, Меланхтон), в том числе, вожди Реформации, относились к нему крайне враждебно. При этом тот же Камерарий, несмотря на это, интересовался политическими прогнозами «шарлатана». Вот, пожалуй, и все.
                 Впрочем, нет, не все. Несмотря на слухи и сплетни о чернокнижии, черной магии, колдовстве и связях с дьяволом, Иоганн Фауст ни разу не преследовался церковными властями. Это непременно нашло бы отражение в каких-то сообщениях. Хотя бы о том, например, как дьявол уберег своего подопечного от святой инквизиции. Но - ничего, никаких намеков. А вот, например, к соперникам Фауста, Агриппе Неттесгеймскому или тому же Тритемию церковные власти претензии предъявляли, и не раз. Так что Агриппа, например, и в темнице побывал. Тритемию пришлось оправдываться перед религиозным судом. А Фауста, в этом смысле, словно бы не замечали. И даже длинный шлейф сплетен и слухов о его негромантии, ведовстве и даже договоре (!) с дьяволом никак не насторожил представителей Священного судилища. Поразительное благодушие проявляли они в отношение того, чье имя уже стало нарицательным. Похоже, в отличие от легковерных простолюдинов, святые отцы точно знали, что ни с каким нечистым этот ученый бродяга и астролог не связан. И Иоганн Фауст продолжал почти беспрепятственно странствовать по градам и весям Священной Римской империи, порой забредая во Францию и Испанию, в сопровождении черного пуделя по кличке Мефистофель - воплощенного дьявола.
                 Впрочем, стоп! Судя по тому, что пес упоминается в документах 20-х годов, а в 30-х о нем уже не сказано ни слова, приходится признать: пудель был обычным псом, и век его был по-собачьи короток. Иначе трудно понять, почему вдруг дьявол в образе черного пса не стал сопровождать Фауста до конца жизни. Для того, например, чтобы не дать хитроумному доктору каким-то образом ускользнуть из когтистых дьявольских лап.
             Кстати о конце жизни. Познакомимся со свидетельствами, касающимися обстоятельств смерти нашего героя и на основании которых был написан пролог этого очерка.
                Вот одно из них, составленное в 1563 году неким Иоганном Манлиусом со слов Филиппа Меланхтона, соратника Лютера, лично знавшего Фауста:
               «Последний день своей жизни, а было это несколько лет тому назад, этот Иоганнес Фауст провел в одной деревушке княжества Вюртембергского, погруженный в печальные думы. Хозяин спросил о причине такой печали, столь противной его нравам и привычкам. В ответ он сказал: «Не пугайся нынче ночью». Ровно в полночь дом закачался. Заметив на следующее утро, что Фауст не выходит из отведенной ему комнаты, и, подождав до полудня, хозяин собрал людей и отважился войти к гостю. Он нашел его лежащим на полу ничком около постели; так умертвил его дьявол».
                 Андреас Хондорф (1568 год):
               «Когда пришел его срок, он заехал на постоялый двор в одной деревне в Вюртемберге. Когда хозяин спросил его, отчего он такой печальный, он ответил: «Этой ночью ты услышишь страшный грохот, и дом твой заходит ходуном, но ты ничего не бойся».
                  Наутро его нашли мертвым в постели, а шея у него была свернута».
                  Есть еще несколько описаний - примерно таких же. Наконец, в «Народной книге» Шписа, которая как бы суммирует все сведения о докторе Фаусте, эта сцена примерно такая же, но, конечно, расцвечена подробностями - тут и комната, забрызганная кровью, и зов на помощь, раздавшийся среди ночи, и у Фауста не просто свернута шея, но еще и изуродовано лицо.
                 Правда, географические привязки отличаются. В некоторых случаях Фауст погибает в Вюртемберге, в иных - в Виттенберге. Существует даже версия, в которой последним пристанищем странствующего доктора с собакой стала имперская столица Прага. Во всяком случае, до сих пор местные экскурсоводы туристам показывают «Дом Иоганна Фауста» и рассказывают примерно ту же историю, что и в Вюртемберге-Виттенберге. Да еще добавляют, что, мол, в крыше дома была дыра, сквозь которую и унес дьявол душу грешного доктора. Правда, историки утверждают, что на самом деле в этом доме жил другой человек - тоже знаменитый, английский авантюрист, астролог и алхимик Келли. А дыра предназначалась не для извлечения души, а для наблюдений за небесными светилами.
                Словом, если не считать географической путаницы, описания смерти Фауста схожи - всегда дело происходит ночью, на постоялом дворе, Фауст предупреждает собутыльников и/или хозяина о грядущем происшествии. Громкий шум и даже грохот, раздающийся ночью из комнаты Фауста, звуки борьбы, крики. Иногда - зов на помощь. Утром Фауст обнаружен лежащим на полу СО СВЕРНУТОЙ ШЕЕЙ.
                 Детали повторяются у разных авторов, так что, скорее всего, тут под слоем легенды лежит некое действительное событие. И тогда бросаются в глаза кое-какие странности. Вот, например: как это простой смертный вздумал ФИЗИЧЕСКИ сопротивляться дьяволу? И для чего дьяволу, чтобы извлечь грешную душу, понадобилось СВЕРНУТЬ ФАУСТУ ШЕЮ?
                  Еще кажется интересным то, что Фауст накануне предупреждает собутыльников о своей предстоящей гибели и предостерегает их от того, чтобы кто-нибудь пришел к нему на помощь. При этом не говорит о дьяволе - он говорит лишь о том, что этой ночью он сведет счеты с жизнью. И в некоторых описаниях - ночью зовет на помощь, но, как повествует «Народная книга», негромко и не очень уверенно.
                  Если вынести за скобки участие дьявола в этой истории, то мы имеем жестокое убийство. Загадочное для окружающих - но жертва как раз обо всем осведомлена заранее и, хотя не предпринимает попыток скрыться, но пытается защититься.
                Попробуем представить себе, кто и зачем зверским образом мог убить странствующего магистра (выдававшего себя за доктора), специализирующегося на составлении гороскопов и на политических предсказаниях? А для этого зададимся вопросом: только ли гороскопы являлись причиной постоянно кочевой жизни скандальной знаменитости? Договор с нечистым оставим за рамками нашего очерка. Будем исходить из того, что, кроме фантастических анекдотов, якобы указывавших на связь Фауста с дьяволом, да несчастного черного пуделя, ничто в оставшихся о нем сведениях не указывает на какие-то сверхъестественные знакомства и связи Иоганна Фауста. Ну, так и не будем о них говорить. Поговорим о той среде, к которой отнес его Конрад Гесснер.
                 Строго говоря, расцвет культурной деятельности этого сообщества уже миновал: он пришелся на XI-XIII века, а на дворе стоял уже XVI век! Но само сообщество (условно говоря) еще существовало. Это была деклассированная интеллигенция, люди, получившие университетское образование, но не нашедшие постоянных занятий, кочующие из города в город в поисках заработка и покровителей. Для них характерны были вольнодумство, вполне циничное отношение к устаревшей феодальной, рыцарской морали. Они были очень похожи на наемников. Только их оружием, которое они охотно предлагали каждому, кто готов был заплатить, были не мечи и арбалеты, а знания и связи. Причем знания не только обретенные в стенах Сорбонны или Гейдельбергского университета, но и почерпнутые в странствиях, из сплетен, слухов, случайно оброненных замечаний. Словом, эта среда поставляла прекрасных агентов для любых тайных служб Европы. Правда, вольнодумие этих бродяг ставило их, как правило, в ряды оппозиции, причем не религиозной, а светской - на сторону императора и имперского рыцарства против Рима (а иной раз, и против вождей Реформации - Лютера, Меланхтона и им подобных).
               Доктор Фауст обладал почти идеальными качествами для такого рода деятельности. Он умен, остроумен, наблюдателен, образован. Он прекрасный составитель гороскопов - пожалуй, идеальный вид деятельности для тайного курьера или тайного агента. Даже сбор сведений личного характера относительно того или иного курфюрста всегда можно было объяснить стремлением составить заказчику самый подробный и точный гороскоп.
               У Фауста великолепная память - он хвастался, что, если бы вдруг исчезли книги античных философов, он, «подобно Ездре иудейскому», самостоятельно мог бы восстановить их по памяти. Разумеется, это преувеличение, но ведь чтобы хвастать такими способностями, надобно было действительно цитировать наизусть обширные фрагменты из древних трактатов. Круг его друзей - в основном, светский, рыцарская оппозиция. Помимо астрологии и естественной магии, он, судя по письму того же Камерария, владеет и малодоступной информацией военно-политического характера. Что же до его славы чернокнижника, о его связи с дьяволом - это ведь вполне могла быть часть «легенды» (в том смысле, который придают этому слову в разведке). Кому надо, те знали, что это чушь и суеверие. А городским и деревенским простолюдинам эта слава раз и навсегда отбивала охоту чинить препятствия Иоганну Фаусту, путешествующему с тайными миссиями.
               Словом, даже из тех скудных сведений, которые дошли до нашего времени, можно вполне представить себе вот такого, говоря современным языком, агента спецслужб.
               Если принять такую точку зрения на странствия доктора Фауста и его деятельность, то сами собою отпадают многие вопросы, касающиеся его смерти. Скорее всего, это было действительно убийство. Убийство человека, который, в силу своей деятельности, за много лет стал хранителем множества опасных тайн того неспокойного столетия. Реально в этих описаниях только одно - СВЕРНУТАЯ ШЕЯ жертвы. Все остальное вполне может быть вымыслом, пущенным гулять по свету не кем иным, как участниками и соучастниками убийства. Свернутую шею поко все остальное - крики, шум, качающийся дом, даже слова Фауста о том, что ночью с ним, возможно, случится несчастье, - все это показания немногих свидетелей (хозяина постоялого двора и собутыльников Фауста), которые, не исключено, как раз и были убийцами.
               Когда я впервые прочитал описание смерти доктора Фауста, мне тут же вспомнилась другая смерть - одного из его авторов. Я имею в виду убийство Кристофера Марло. Тоже ночью, тоже в таверне (или постоялом дворе). Тоже с согласованными показаниями свидетелей и соучастников убийства. И - самое главное! - тоже, скорее всего, результат каких-то потаенных интриг, к которым был причастен автор «Трагической истории доктора Фауста». Собственно говоря, он ведь и относился к тем же образованным, талантливым и не очень разборчивым в средствах представителям ренессансного общества, что и герой его трагедии. И, кажется, что Кристофер Марло почувствовал в Иоганне Фаусте (Джоне Фаусте) родственную душу. Не только и не столько искателя истины, сколько искателя опасных приключений, авантюриста, игрока, пытающегося ловить рыбку в воде, замутившейся от возни тогдашних спецслужб (и неважно, как именно они назывались).
                …У замечательного американского писателя Джо Горса есть детективная новелла «В час кровавый и горестный». В этой новелле юный Вильям Шекспир расследует убийство своего старшего современника Кристофера Марло. Кто знает - может быть, в скором времени появится детективный роман, в котором ученик Фауста, доктор Вагнер, попытается расследовать зверское убийство своего учителя…