Лживость - неотъемлемое качество прогрессивного политика


                  В героической автобиографии сенатора Керри, положенной им в основу своей предвыборной кампании в 2004 году, одно из самых почетных мест занимает камбоджийский эпизод его военной эпопеи. О нем будущий сенатор впервые рассказал в письме в газету Boston Herald еще в 1979 году, а затем многократно повторял его в самых разных обстоятельствах. “Я помню, как проводил Рождество 1968 года на борту моего катера в Камбодже, - с горечью рассказывал Джон Керри. - Я помню, как меня обстреливали вьетнамцы и красные кхмеры, а тем временем президент Никсон заверял американский народ, будто меня там нет, будто в Камбодже вообще нет наших войск. Память об этом выжжена - буквально выжжена - у меня в мозгу”.
                 Приключения лейтенанта Керри в Камбодже, по его собственным словам, стали поворотным пунктом его жизни. Именно выполняя боевое задание в этой стране, он внезапно с ужасом осознал, что ему лгали, что президент Соединенных Штатов обманывает американский народ, что его обманом заставляют участвовать в «грязной войне». Именно в результате этой эпифании он преисполнился святой решимости бросить вызов силам реакции и империализма.
                 Беда, однако, в том, что вся эта красивая и трогательная история белыми нитками шита. В книге “Непригоден для командования” группа вьетрамских ветеранов-моряков быстроходных катеров прибрежной флотилии (Swiftboats), в 2004 году выступивших против кандидатуры Керри, категорически утверждала, что его камбоджийские приключения сродни сказке из «Тысячи и одной ночи», т.е. они придуманы с первого до последнего слова.
                По словам бывших боевых товарищей сенатора от Массачусетса, катерам их флотилии было строго-настрого приказано к Камбодже не приближаться, и в подкрепление приказа в пограничную реку были направлены патрульные корабли. Все до одного командиры Керри заявляют, что их катера ни разу не нарушили границы с Камбоджей. Даже в числе горстки “боевых товарищей” Керри, которых ему удалось уговорить поддержать его кандидатуру на президентских выборах 2004 года, не нашлось ни одного, кто поддержал бы версию своего патрона.
                 Если верить Керри, он выполнял тайные задания по переброске в Камбоджу агентов ЦРУ и диверсионных групп. Но спецназовцы-ветераны Вьетнамской войны в один голос утверждают, что для этих целей громоздкие и шумные катера прибрежной флотилии не годились. В распоряжении диверсантов были маленькие бесшумные моторки, но даже они использовались в редких случаях, а главным средством транспорта и снабжения в такого рода операциях были вертолеты.
                 Неожиданные разоблачения поставили под угрозу шансы Джона Керри. Под градом неприятных опровержений штаб предвыборной кампании Керри забил отбой и начал лихорадочно латать прорехи, внезапно образовавшиеся в героической биографии кандидата в президенты от Демократической партии. Сначала было объявлено, что, дескать, Керри патрулировал дельту Меконга «где-то посредине между Камбоджей и Вьетнамом». Но авторы этой версии в спешке не удосужились заглянуть в атлас, а если бы заглянули, они бы узнали, что дельта великой инодокитайской реки находится целиком во Вьетнаме, а граница с Камбоджей пролегает далеко к северу, причем проходит она даже не по Меконгу, а по одному из его притоков.
                 Затем другой представитель штаба Керри выступил с новыми “разъяснениями”: дескать, Керри был “где-то рядом с Камбоджей” и “не исключено, что он мог случайно или преднамеренно пересечь границу”. Но ведь вся суть камбоджийской истории состоит именно в том, что Керри был повержен в глубокий шок, осознав, что он - участник тайной, противозаконной войны на территории нейтральной страны. А если он был лишь “где-то рядом с Камбоджей”, значит, грош цена его эпифании, значит рассыпается в труху вся мотивировка его антивоенной деятельности по возвращении из Вьетнама
              Но ведь существует официальная биография кандидата в президенты от Демократической партии. Эта хвалебная книга под названием “На военной службе” (Tour of Duty) написана историком Дугласом Бринкли на основании военного дневника и устных воспоминаний самого Керри. И что же там сказано? А то, что рождественские праздники 1968 года Джон Керри проводил в 55 милях от Камбоджи: он “писал письма и слушал, как палит в воздух, отмечая Рождество, пьяная южновьетнамская солдатня”. Сенатору Керри и его без лести преданному историку, видно, было невдомек, что буддисты Рождество не празднуют, а отмечают Лунный новый год - Тет, который наступил в ту пору двумя месяцами позже.
                 Но мало ли что там написано. Надо любой ценой выручать попавшего в беду кандидата. И верный Трезорка, грозно рыча и роняя клочья пены, ринулся на подмогу. Дуглас Бринкли объявил в интервью лондонской газете Telegraph, что на Рождество 1968 года Джон Керри действительно был далеко от Камбоджи, но зато он “три-четыре раза заплывал в камбоджийские воды в январе-феврале 1969 года, выполняя тайные задания”. Странно, однако: в книге Бринкли почти 100 страниц посвящено деятельности Керри в означенные два месяца с указанием точных координат мест различных событий, в том числе и неподалеку от Камбоджи, но нет ни единого упоминания о том, чтобы он переходил границу. Видно, операции были такие секретные, что о них нельзя упоминать даже по прошествии десятков лет.
                 Но тут подоспело очередное официальное коммюнике штаба предвыборной кампании Керри, которое подсекло новую версию придворного историка. Оказывается, Керри “однажды пересек границу Камбоджи”, но когда - он не помнит. Здесь же можно, кстати, привести еще один пассаж из книги “Воинская служба”, где Керри описывает, как он мчался на своем катере по пограничной реке, разглядывая берег по ту сторону границы и гадая, что там происходит. Увы, ему не суждено было удовлетворить свое любопытство - это был последний патруль лейтенанта Керри, спустя несколько дней он был отозван в США.
                   В 1995 году во время слушаний в Сенате по Уайтуотерскому делу глава аппарата министра финансов двадцативосьмилетний Джош Стайнер, уличенный в том, что его показания под присягой опровергались записями в его собственном дневнике, избежал обвинения в лжесвидетельстве ловким ходом, заявив, что он лгал своему дневнику (не имей 100 рублей, а имей толкового адвоката. Хотя, если разобраться, чтобы заручиться услугами толкового адвоката, нужны деньги - и немалые). Так может, Джон Керри тоже был не до конца откровенен со своим дневником?
                  Точку во всей этой истории было суждено поставить тому же Дугласу Бринкли. Выдержав двухнедельную паузу, он объвил в интервью газете Washington Post, что камбоджийского эпизода “конечно же, не было”. Спрашивается, зачем нужно было городить такие причудливые вавилоны, да еще уверять, что они “выжжены - буквально выжжены” в памяти?
                  Да разве это единичный эпизод? Каким образом, например, среди боевых наград сенатора Керри, выставленных на его веб-сайте, затесался знак V (“за доблесть”) в качестве приложения к ордену “Серебряная звезда”? Этот знак отличия полагается только к тем орденам и медалям, которые могут вручаться как “за боевые заслуги”, так и “за примерную службу”. В таких случаях знак V указывает, что орден получен именно за боевой подвиг. А поскольку “Серебряная звезда” присуждается только и исключительно за боевые заслуги, знака V к ней не полагается, что и прописано в уставе этого ордена.
                 Подумаешь, велика важность? Ну приписал себе лишний знак, не все ли равно? Для гражданского обывателя, наверное, это и впрямь мелочь. Но не для военных. Вспомним, какой шум разгорелся в 1996 году, когда кто-то поставил под сомнение право тогдашнего начальника штаба военно-морского флота США адмирала Джереми Бурды носить именно этот знак отличия к одному из своих орденов. И хотя специальное расследование установило, что он имеет полное право на ношение знака V, адмирал Бурда не снес позора и пустил себе пулю в сердце.
                  Зачем же Керри так глупо подставляется, когда вероятность разоблачения столь велика, а выгода ничтожна? Видно, слишком сильно искушение покрасоваться перед людьми и самим собой, особенно если недолгая воинская служба положена в основание всей своей политической биографии. И конечно, психологические тормоза будущего госсекретаря ослаблены вследствие ощущения своей полной безопасности, абсолютной уверенности в том, что дружественная печать не выдаст.
                 Журналисты готовы неделями рыскать по заснеженной аляскинской тундре в надежде найти хоть какой-нибудь - неважно, какой - компромат на Сару Пэйлин, но они упорно закрывают глаза на все прорехи в самовосхвалениях Керри, даже самые очевидные. Например, никому из них по сей день не пришло в голову, что на Рождество 1968 года президентом США все еще был Линдон Джонсон, а Никсон вступил в должность главы американского государства лишь через месяц и при всем желании не имел возможности в ту пору строить козни против камбоджийского народа. Или что красные кхмеры не могли вести огонь по Джону Керри, как бы им этого ни хотелось, просто потому, что их боевой организации еще не существовало - она появилась лишь в 1972 году.
                   Впрочем, Керри - отнюдь не исключение в смысле героического фантазерства со стороны политиков-демократов (республиканцам бдительная пресса никогда не позволит этого). Так, во время предвыборной кампании 2004 года сенатор-демократ от Айовы Том Харкин громогласно объявил, что вице-президент Дик Чейни - “трус”, потому что он он, в отличие от него, Харкина, не служил во Вьетнаме. “У меня прямо кровь закипает при одной мысли об этом”, - заявил негодующий сенатор.
                  Напрасно закипает - Харкин еще двадцатью годами ранее был уличен в том, что придумал себе боевую биографию. В 1984 году во время кампании по переизбранию в Сенат он доверительно поведал корреспонденту Washington Post Дэвиду Бродеру: “Я пять лет, начиная с ноября 1962 года, служил в морской авиации, в том числе год во Вьетнаме. Летал на истребителях “F-4” и “F-8”, занимался боевым патрулированием, обеспечением операций по аэрофотосъемке».
                   Корреспондент столичной газеты не усомнился в словах доблестного сенатора. А вот у коллеги Харкина, заслуженного боевого летчика Барри Голдуотера, сомнения возникли. Сенатор Голдуотер обратился за справкой в Министерство обороны и выяснил, что во время Вьетнамской войны Харкин базировался в Японии и занимался тем, что перегонял поврежденные самолеты из Японии на ремонт на Филиппины. Уличенный во лжи Харкин начал вилять, попробовал было свалить все на недоразумение - дескать, я и вправду совершал боевые полеты, только не во Вьетнаме, а над Кубой во время ракетного кризиса. Но в конце концов он вынужден был признаться, что соврал.
                   Что не помешало ему 8 лет спустя, когда он сделал попытку баллотироваться в президенты, вновь отрекомендоваться ветераном Вьетнамской войны. На его беду, однако, в 1992 году у прессы был другой фаворит - губернатор Арканзаса Билл Клинтон, в годы юности, мягко говоря, уклонившийся от призыва в ряды вооруженных сил. По этой причине военная доблесть в тот момент была не в чести у журналистов. Сенатора Харкина быстро поставили на место, и пришлось ему переименовать себя в «ветерана времен Вьетнамской войны”.
                  Но вот прошло 12 лет, и снова все было забыто, и он буквально задыхался от возмущения, что Дик Чейни не пошел воевать во Вьетнам. Впрочем, ярость сенатора от Айовы носила избирательный характер; тот факт, что сенатор-демократ Джон Эдвардс, в 2004 году баллотировавшийся в вице-президенты, тоже не принимал участия во вьетнамской войне, почему-то не вызвал у его коллеги Харкина синдром закипания крови, хотя в годы войны Эдвардс был моложе Чейни и, в отличие от последнего, не был обременен семьей с двумя малыми детьми.
                 Придумал себе боевую биографию и бывший вице-президент Ал Гор.”Я не расставался с моей верной М-16» [автоматической винтовкой - В.В.]. “Мне приходилось по ночам стоять в боевом охранении, вокруг меня свистели пули”; “Я регулярно участвовал в боевых действиях в составе огневых обеспечивающих групп”; “При малейшем шуме мы сначала открывали огонь и только потом окликали ‘кто идет’”; “Мне не раз приходилось бывать под обстрелом. Большую часть времени я проводил в полевых условиях». Таковы цитаты о вьетнамских буднях Ала Гора из его интервью различным газетам. Оставалось только поражаться, как ему удалось не пасть смертью храбрых на поле брани. Однако на поверку оказалось, что его воинская служба носила несколько более прозаический характер.
Окончив колледж, Альберт Гор-младший раздумывал над тем, чему посвятить себя. По свидетельству ряда его друзей, у него мелькала мысль по примеру тысяч других молодых американцев податься в Канаду, спасаясь от призыва. Но у его отца, сенатора-демократа от Теннесси Альберта Гора-старшего, возникли политические проблемы. Опросы общественного мнения в родном штате показывали, что ему грозит поражение на очередных выборах из-за его антивоенной позиции.
                 Гор-старший указал сыну, что бегство в Канаду будет означать для них обоих политическую смерть. Вместо этого сенатор Гор посоветовал своему отпрыску поступить в армию, пообещав позаботиться о его безопасности. Тот согласился. Все газеты штата обошел снимок - убеленный сединами законодатель провожает на войну красавца сына (это сейчас Ал Гор похож на перекормленного борова, а в годы юности он был пригожим парубком, военная форма была ему очень к лицу).
                Сына сенатора определили военным журналистом (у Ала была за плечами двухмесячная стажировка в какой-то газете). Наиболее опытный член пресс-службы 20-й инженерной бригады фотокорреспондент Алан Лио в интервью журналу Newsweek рассказал, что его вызвал к себе командир бригады генерал Купер и приказал приставить к сыну сенатора телохранителей со строгим наказом не давать ему подвергать себя опасности. “Мне с Гором пришлось раз пять-шесть ходить на задания, и мне впору было надевать смокинг - настолько было безопасно”, вспоминает Лио. Так что наиболее грозное оружие, которым пришлось пользоваться будущему вьетнамскому ветерану, было разве что фоторужье.
                   Вскоре Гору-младшему военная служба надоела, тем более, что отец его выборы проиграл, и дальнейшее пребывание в “этой фашистской структуре”, как сын потерпевшего поражение сенатора характеризовал армию в письмах домой, утратило всякий смысл. Прослужив четыре с половиной месяца из полагавшихся 12, он добился демобилизации под предлогом поступления в школу богословия. Через два месяца учебу он бросил, но оставшиеся обязательства перед сухопутными силами так до сих пор так и не выполнил.
                  Уже будучи сенатором и вице-президентом, Гор прославился буйством своей фантазии и страстью приписывать себе всевозможные мыслимые и немыслимые заслуги - от изобретения Интернета до выступления в роли прототипа героя известного романа Эрика Сегала “Любовная история” (Love Story), по которому был сделан популярный кинофильм. Так что его попытки приписать себе военные заслуги не удивляют. А вот что не устоял перед аналогичным искушением даже такой прожженный реалист и прагматик, как Линдон Джонсон, было для всех сюрпризом.
                  Во время второй мировой войны на Тихоокеанский театр военных действий прибыла с инспекционной миссией делегация Палаты представителей Конгресса США. Командующий американскими силами на Тихом океане генерал Дуглас Макартур приказал устроить одному из членов делегации - конгрессмену из Техаса Джонсону - полет в боевом самолете и представил его за это к ордену “Серебряная звезда”. В то время никому в голову не пришло поинтересоваться, какие такие подвиги ухитрился совершить конгрессмен во время 13-минутного полета в глубоком тылу, да еще в качестве “наблюдателя”, при том, что никто из членов экипажа никаких наград не получил.
                 Ясно, что многоопытный и лукавый царедворец Макартур просто решил заручиться благосклонностью влиятельного конгрессмена и под благовидным предлогом всучил ему взятку в виде ордена. Однако в сознании Джонсона его недолгий безопасный полет претворился в выдающийся боевой подвиг. Он обожал рассказывать о своем героическом приключении, всякий раз уснащая повествование новыми захватывающими подробностями.
                По словам конгрессмена-орденоносца, восхищенные его отвагой боевые товарищи прозвали его «сорви-головой». Однажды, уже будучи президентом, он обрушился на некоего члена Палаты представителей, выступившего против предложенного Белым Домом законопроекта о расширении помощи зарубежным государствам. «Я знаю, что иностранная помощь непопулярна, - бушевал президент. - Между прочим, в 41-м после Перл-Харбора мне тоже очень не хотелось ехать на фронт, однако же я поехал. Мне тоже очень не хотелось, чтобы японцы по мне стреляли, однако же я подставлял себя под пули”. Хотя, по словам очевидцев, во время знаменитого полета ни японцами, ни пулями даже не пахло. Тем не менее, до конца жизни на груди у Джонсона сверкал, словами историка Дэвида Халберстама, «наименее заслуженный и наиболее гордо носимый орден за всю военную историю».
                  Особенно отличается полетами необузданной фантазии Хиллари Клинтон, но ее вопиющая склонность к беспардонному вранью заслуживает отдельного рассказа. Здесь же достаточно упомянуть, что предшественница Джона Керри на посту главы внешнеполитического ведомства Соединенных Штатов могла бы составить достойную конкуренцию самой Шехерезаде - если не по красоте выдумок, то хотя бы по их обилию.
                 Но как же все-таки объяснить склонность наших законодателей к вранью, в котором их так легко уличить. Одно из самых известных произведений американской литературы - рассказ Джеймса Тэрбера “Уолтер Митти”. Главный герой рассказа тяготится своей серой, невзрачной жизнью и постоянно погружен в фантазии, компенсируя придуманными приключениями скудость реального бытия. Рассказ написан с такой художественной силой и достоверностью, что имя Уолтера Митти стало в Америке нарицательным. Как видим, не зря.