ВОЗВРАТ                                       

 
    
Июль 2013, №7       
 
 

       Рубцы Истории__________________         
Владимир Сиротенко      
  
Глазами львовянина                 
          
        

ОТ КОГО ОСВОБОЖДАЛИ ЛЬВОВ В 1944               

 

              Я живу во Львове более 30 лет. Здесь родились мои сыновья. Для них это родной город. Для меня это город ссылки. В 1979 меня сослали сюда за передачу на Запад своих изобретений и научных разработок. Правда, этот Запад был на самом деле социалистической Югославией, социалистической Польшей и социалистической Чехословакией. Просто мои разработки касались элитных ветчинных консервов, которые в те времена изготавливали исключительно для ЦК КПСС, космонавтов и дип. корпуса. А эксперимент я ставил на Раменском мясоперерабатывающем предприятии Кремлевского РайПО и экспериментальном заводе ВНИИМП, делающем консервы для космонавтов.
            Как я понимаю сегодня, самым большим моим грехом тога было то, что мои ветчинные консервы, которые можно делать на любом мясоконсервном предприятии из отечественной свинины, ничем не уступали сделанным на сверхдорогом оборудовании фирмы Круп и Миттельхойзен. А его ведь за десятки миллионов долларов закупили в ФРГ и изготовляли те консервы из сверхдорогой, зато экологически чистой Новозеландской свинины. То есть я показал бесцельность траты народных миллионов. Вот и обрушилась на меня карающая рука КГБ. Отлучать меня от науки было нерентабельным. Решили сослать пожизненно на Семипалатинский мясокомбинат. Только благодаря тогдашнему секретарю ЦК КПСС Константину Устиновичу Черненко, который курировал Раменское предприятие, меня, по требованию Генпрокуратуры СССР вернули назад во Львовский торгово-экономический институт, аспирантом которого я был до этого. Правда, зам.главы КГБ Семен Цвигун, ведавший Кремлевскими предприятиями, позаботился, чтобы у меня отобрали право на жилье, на защиту диссертации и на должность, кроме младшего наручного сотрудника. Ясно, что Львов для меня стал местом ссылки и никогда не станет родным городом.
            Ежегодно меня гоняли на Первомайские и Октябрьские демонстрации, на парады в честь Победы и Освобождения Львова. В разгар перестройки, когда Цвигун давно уже упокоился в могиле с пулей во лбу, моя опала закончилась. Я защитил диссертацию и стал мотаться по всему Союзу, внедряя свои разработки. Семья (я в 1981 женился и к этому времени омел двух сыновей) получила одну из последних для института государственную трёхкомнатную квартиру. Затем принудительные демонстрации прекратились. Последняя, которую запомнил, была в год Чернобыля. А вот парадов в честь освобождения Львова, с тех пор не помню. Запомнилось, правда, как в 1988 пара сотен наших вьетнамских студентов, вместе с вьетнамскими студентами из других львовских вузов, толпой прошлись по центру с плакатами «Компартия - опиум для народа», а сразу после этой демонстрации у нас в институте собрали партсобрание и парторг призвал наших коммунистов срочно создать ячейку «Руха за перебудову». Вот так начинался украинский РУХ. А затем, после пьяного ГКЧП, начался развал Государства, продолжающийся и ныне. Вместо парадов на честь Дня Победы начались мордобои ветеранов-орденоносцев, пришедших на могилы боевых побратимов.

                                                

              10 мая этого года я поехал на Винниковское озеро, чтобы подобрать виды на озеро из цветущего сада, находящегося на берегу, для книги сказок, которую пишу со своей внучкой Инной Ермак. Увы, сад в этом году не цвел, так что со сказочными видами ничего не получилось. Зато на острове встретил старого, вернее древнего рыбака, который к 90 годам так и не научился говорить ни по-украински, ни по-русски. Разговорились. Началось с того, что я удивился, как в этом году националисты забыли о мордобое в День Победы. Старик усмехнулся и заявил - «Хлопче, а чи ведашь, пониж не Армия Червона вызволяла Львов и не од немцев вызволяли. Тута не було вже немцев. Радецьки танки и наша Армия Крайова вызволили Львов вид украинцев…» Не поверил я старому поляку. Тем более что он заявил, что немцев во Львове не было, а вот здесь, у озера, которого тогда еще не было, располагался бункер Гиммлера, где эсесовцы из Ананербе экспериментировали с двумя мальфарами, а охранял их целый батальон горных егерей. И если Львов взяли 27 июля, то здесь егеря держались до конца августа, после чего подорвали бункер и растворились в окружающих лесах. А на месте взорванного бункера образовался водоем. Когда же неподалеку в 1950 Берия стал строить сверхсекретный подземный объект, сюда стали сбрасывать воды подземной реки с того объекта. Так и образовалось Винниковское озеро, которое открыли для отдыха уже после убийства Берии в 1953. Не очень-то поверил я его рассказам. Но дело в том, что отец моего приятеля, изобретателя Саши Екимовских был танкистом 63-й гвардейской Челябинской танковой бригады 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса и бой за Львов был первым его боем. Кроме того, мой отец был офицером оперативного отдела штаба 38 армии и участвовал в разработке Львовско-Сандомирской операции.
         
 Вот по Сашиным пересказам воспоминаний отца о его первом бое, по воспоминаниям моего отца, а также по мемуарам маршала Конева и других участников сражения за Львов и попробую я восстановить настоящую картину взятия Львова.
            В августе 1943 на Курской дуге был сломлен бронетанковый хребет немецкой военной машины. Инициатива перешла к Красной Армии. Ни Гитлер, ни Сталин не были представителями коренных наций Держав, которые они возглавляли. Именно поэтому сына маленькой Грузии Иосифа Сталина не заботило, сколько миллионов русских сложит головы в этой войне. А вот сын некогда великой Австрийской империи, которую он влил в созданный им Третий Рейх, Адольф Гитлер требовал от своих военачальников ценить жизнь каждого солдата. При этом оба они считали, что война это не только фронтовые сражения, но и политика, и экономика. Именно поэтому они были главнокомандующими своих Держав. В сражение на Курской дуге брали участие лучшие полководцы с обеих сторон. Немецкими соединениями командовали такие тяжеловесы, как Эрих фон Манштейн, Гюнтер Ганс фон Крюгер, Модель и Гот. С нашей стороны им противостояли Рокоссовский и Жуков, Ватутин и Конев. Но всё что они делали, они делали по приказу или с согласия своих главнокомандующих. Так что победу на Курской дуге следует считать и личной победой Сталина. Ведь это благодаря его руководству экономика СССР перестроилась на войну и если Германия с сателлитами произвели в 1943г. 73,5 тыс. орудий, 12 тыс. танков и штурмовых орудий, 26 тыс. боевых самолетов, то советская промышленность выдала 130 тыс. орудий, 24 тыс. танков и САУ, 35 тыс. боевых самолетов. Как видите, развитие нашей экономики опережало немецкую. Да еще не забывайте о поставках по ленд-лизу тысяч танков, самолетов, орудий.
            
 К началу 1944 войска Красной Армии на советско-геманском фронте имели 6,3 млн. человек, 83,6 тыс. орудий и минометов (не считая зенитных и 50мм минометов), 5,2 тыс. танков и САУ, 10,5 тыс. боевых самолетов. Армия начала получать новые образцы автоматического стрелкового оружия, модернизированные танки Т-34, новые тяжелые танки ИС-2 и САУ ИСУ-122, ИСУ-152, 85 и 100мм противотанковые орудия, 160 мм минометы и более мощные реактивные установки БМ-31-12. Авиация получила на вооружение новые истребители Як-3 и Ла-7, новую модификацию американской «Аэрокобры». Наконец, четко заработала система подготовки резервов через запасные полки и учебные центры. Прежде чем попасть на передовую, подготовку проходили все - от солдата до генерала! Мало того, вновь открыли двери военные академии. Сталин уже мог себе позволить снимать с фронта наиболее талантливых командиров, орденоносцев и направлять их на учебу в академии. Введение погон, самого слова офицер, восстановление Патриаршества и легализация Церкви подняли и без того высокий моральный дух войск и населения, которое уже всё работало на оборонку.
           К началу 1944 года немецкие войска на Восточном фронте насчитывали 4,9 млн.
человек, около 55 тыс. орудий и минометов, 5,4 тыс. танков и штурмовых орудий, свыше 3 тыс. боевых самолетов. Немцы уступали нам по личному составу в 1,3 раза, артиллерии - в 1,7 раза, самолетам - в 3,3 раза. В танках превосходили незначительно. При этом немецкая инженерная мысль работала лучше нашей. У них появились невиданные в мире образцы танков, противотанкового вооружения, боевых реактивных самолетов и, наконец, ракетное оружие.
            При таком перевесе СССР, Гитлер уже вынужден был думать не о победе, а о продлении войны с целью заключения сепаратного мира на условиях более благоприятных для Германии, чем после 1-й мировой войны. Он отдал распоряжение срочно создать многоэшелонную линию обороны под кодовым названием «Восточный Вал». Этот Вал проходил от Нарвы, восточнее Чудского озера, Пскова, Невеля, Витебска, вдоль Западной Двины, далее на Полоцк, Витебск, Могилев, по западному берегу среднего течения Днепра, реке Молочная и по восточному побережью Крымского полуострова. Все силы были брошены на его срочное завершение. «Восточный вал» обещал стать таким же труднопробиваемым, как «Линия Мажино», или «Линия Маннергейма. Гитлер рассчитывал укрыть свои войска за «Восточным Валом», дать им возможность восстановить боеспособность и после этого возобновить наступление на Восток. Не вышло. В сентябре началась великая битва за Днепр, в ходе которой Красная Армия, освободившая к тому времени всю левобережную Украину, отбила плацдарм на правом берегу Днепра. Благодаря этому, 6 ноября, к годовщине Октябрьского переворота, Ватутин взял Киев.
             Гитлер, как и Сталин, считал военные операции неотъемлемой частью политики. Он понимал, что немецкие вооруженные силы нуждаются в передышке для того, чтобы восстановить силы. Для этого нужно было вернуть себе и восстановить оборонную линию
«Восточного Вала» и удержать в своих руках экономически развитый регион Правобережья. Именно поэтому по приказу Гитлера у «Восточного вала» было сосредоточено 40% пехотных и до 70% танковых и моторизованных дивизий. Сталин был таким же мощным стратегом, как и Гитлер. Он поставил перед Красной Армией задачу - зимой 1943 и весной 1944 разгромить вражескую группировку на юго-западном направлении, освободить Правобережную Украину и Крым, а выйдя на Государственную границу СССР, создать условия для развития наступления в Польшу, Чехословакию и на Балканы». Для этого здесь было развернуто около 42 процентов стрелковых и до 80 процентов танковых и механизированных соединений. Численное превосходство в живой силе и технике давало возможность начать новое мощное наступление на Украине.
              В ходе Киевской операции войска 1-го украинского фронта Ватутина вступили на землю Житомирщины. Сталин тут же поставил перед ними задачу - овладеть Житомиром, как стратегическим пунктом обороны противника. Ватутин бросил на Житомир 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Баранова и в ночь на 12 ноября Житомир был взят, а немецкие войска отступили в направлении Бердичева. Мой отец был прикомандирован к генералу Баранову. Он рассказывал, что не успели отрапортовать в Москву о взятии города, как немцы, получившие подкрепление из нескольких танковых дивизий, переброшенных из Франции и Италии, начали контрнаступление, которым командовал генерал-полковник Раус. Он имел 15 дивизий, в том числе 7 танковых и 1 моторизированная. 18 ноября немецкие войска окружили Житомир, где остались бойцы
2-й и 7-й кавалерийских и еще трех стрелковых дивизий. Однако в ночь на 19 окруженные
прорвали кольцо и вышли к своим. Немецкий танковый кулак по Житомирскому шоссе двинулся на Киев и 23 ноября гитлеровцы заняли Брусилов. В ответ Ватутин тремя стрелковыми корпусами нанес неожиданный удар по северному флангу Брусиловской группировки гитлеровцев. Фронт стабилизировался у Радомышля. Как ни пытались танковые армии гитлеровцев прорвать оборону и подойти к Киеву, все их атаки были отражены 60-й армией. 24 декабря, по распоряжению Ставки Ватутин начал Житомиро- Бердичевскую операцию. По замыслу Сталина он должен был нанести главный удар на Радомышль, Житомир, Бердичев, Жмеринку и вспомогательные удары войсками правого крыла - на Сарны, Коростень, Новоград-Волынский, а левого крыла - на Белую Церковь, Умань, чтобы взаимодействуя с войсками правого крыла 2-го Украинского фронта Генерала Конева разгромить крупную гитлеровскую группировку южнее Киева. Началась Житомиро-Бердичевская с казуса - за 20 минут до запланированного времени, одна из катюш из-за короткого замыкания дала залп и артподготовка началась раньше. Немцы, которые благодаря своей агентуре знали о точном времени начала артподготовки, не успели отвести свои войска на вторую линию обороны. Артиллерия противника на переднем крае и в ближайшей глубине была уничтожена и 38 армия, в которой служил отец, прорвала оборону на полосе шириной в 20 км. Тут же в прорыв ворвались 3-я гвардейская и 1-я танковые армии и стали быстро развивать успех. 25-28 декабря началось наступление на вспомогательных направлениях и прорыв расширили до 300 км, продвинувшись на 100 км в глубину. В Новогоднюю ночь 31 декабря был вновь освобожден Житомир, 4 января - Белая Церковь, 5 января - Бердичев. Линия фронта на пространстве подступах к Ровно, Шепетовке, Жмеринке, Виннице, Христиновки и Умани и юго-восточнее Жашкова замкнули с севера группу армий «Юг», которая все еще удерживала правый берег Днепра в районе Канева. В ответ генерал-фельдмаршал Манштейн вызвал дополнительно 10 пехотных и 6 танковых дивизий и с 11 января начал наносить контрудары, вначале в районе Жмеринки и Христиновки, где наши войска вынуждены были отступить на 30-50 км, а затем по всему фронту. В результате, по указанию Сталина, с 15 января 1-й украинский фронт перешёл к обороне. 2-й Сталинский удар завершился, не достигнув поставленных первоначально целей.
            Я не имею понятия, какой истории войны учат детей в нынешних школах, но мы
помним 1944 год по десяти Сталинским ударам. И что бы ни писали наемники сегодняшних дерьмокрадов, но если Сталин несет вину за все поражения 1941-1943, то он же отвечает и за победы 1943-1945 и не подхалимы, а западная пресса называла основные сражения 1944 года десятью Сталинскими ударами. Первым была Ленинградско-Новгородская операция, снявшая блокаду Ленинграда и чуть не закончившаяся освобождением Прибалтики. Только "личный пжарный Гитлера" генерал Модель спас тогда немцев.Вторым ударом была Днепровско-Карпатская операция, в результате которой была освобождена правобережная Украина и наши войска вышли на рубеж Ковель, Тернополь, Черновцы, Бельцы. И опять же Модель не дал завершить Сталинский удар.
          
 Третьим ударом был разгром Одесской и Крымской группировок немцев и освобождение городов Николаева, Одессы и всего Крымского полуострова.
            Четвертым ударом была выведена из войны Финляндия, а пятым ударом немецкая группа армий «Север» была рассечена вдвое в Прибалтике, в результате чего освобождены Белоруссия и часть Литвы. И, наконец, 6-й сталинский удар
- Львовско-Сандомирская операция!
           
 Истоки ее лежать в январе 1944. Связав 4-ю танковую армию Гота и мощную группировку противника, 1-й украинский фронт перешел к обороне, зато 5 января перешел в наступление 2-й украинский фронт, нанося главными силами удар на
Первомайск и силами двух армий - на Шполу. Через два дня, ценой больших потерь, удалось прорвать сопротивление немцев и продвинутся на глубину более 20 км, охватив противника в Кировограде. 8 января Кировоград был взят, но завершить окружение из-за отставания стрелковых дивизий не удалось. В последующие дни войска 2-го Украинского фронта продолжали развивать наступление в северо-западном направлении, чтобы соединиться с 1-м Украинским фронтом и отсечь группировку немецких войск на Каневском выступе. К сожалению, добиться этого не удалось, так как: 8-й механизированный корпус, направленный по тылам противника в северо-западном направлении, в боях потерял почти все свои танки. Действовавшие на этом же направлении 4-я гвардейская и 52-я армии продвинулись на 20-40 км, но были остановлены переброшенными сюда Манштейном тремя танковыми немецкими дивизиями. 16 января войска и 2 украинского фронта перешли к обороне.
              По указанию Сталина Ватутиным в 1-м украинском фронте была создана ударная группировка, в которую вошли танковая армия генерала Кравченко; 27 армия; часть сил
40-й армии, при авиационной поддержке 2-й воздушной армии. Ударную группировку 2- го Украинского фронта составили - 4-я гвардейская армия; 53-я армия и 5-я гвардейская танковая армия, при авиационной поддержке 5-й воздушной армии. Соотношение сил у Каневского выступа было: по пехоте 1,7/1,по артиллерии 2,4/1, по танкам и САУ 2,7/1 в пользу Красной Армии.

.
          24 января ударные группировки 1 и 2 украинских фронтов прорвали оборону противника и устремились навстречу друг другу, замыкая группировку противника в котёл. Брошенные в ответ Манштейном четыре танковые дивизии 27 января ударами с севера и юга отсекли главные силы 5-й гвардейской танковой армии, образовав, таким образом, коридор в будущем котле. Отрезанные танковые соединения Красной армии продолжали наступление и 28 января в районе Звенигородки встретились с передовыми частями 6-й танковой армии. Таким образом, 10 немецких дивизий и бригада оказались в котле. К 3 февраля были образованы внутренний и внешний фронты окружения. Наши историки утверждают, что в котел попало от 75 тыс до 80 тыс. гитлеровцев, немецкие же насчитали не более 40 тысяч. Перед окруженными замаячила перспектива нового Сталинграда. Однако, командир 42-го армейского корпуса генерал Либ. еще в декабре 1943 приказал оборудовать в своем тылу два оборонительных рубежа и отодвинуть от линии фронта склады с продовольствием. Когда кольцо замкнулось, окруженцы, благодаря предусмотрительности Либа смогли избежать того голода, который был в 6-й армии под Сталинградом. К тому же Манштейн сумел быстро наладить снабжение котла по воздушному мосту.
            
 Хотя снабжение окруженных группировок и было налажено, но вот деблокировать кольцо извне немецким танковым армиям не удалось. Но ночью 17 февраля, немецким ударным частям в составе дивизии «Викинг», бригады «Валлония» и корпусной группы «Б» удалось прорвать внутренний фронт окружения и достичь окрестностей Лисянки. Арьергардные части держались на противоположном конце «котла», что и обеспечило успех в начале прорыва. Советские танковые корпуса были разбросаны по всему периметру «котла». Поэтому на направлении прорыва оказалось всего 20 танков. Под сильным огнем и атаками советских танков большая часть немецких войск, вырывавшихся из «котла», отклонилась от первоначального направления удара к реке Гнилой Тикич. Утомленным окруженцам пришлось перебираться через реку вплавь и вброд, бросив вооружение. Они соединились с частями 3-го танкового корпуса в ночь на 18 февраля. Генерал-фельдмаршал Манштейн писал: «В ночь с 16 на 17 февраля в 1ч.25 мин. пришло радостное известие о том, что первая связь между выходящими из окружения корпусами и передовыми частями танкового корпуса установлена. Противник, находившийся между ними, был буквально смят» (Э.Манштейн. Утерянные победы. С.616.) Прорыв произошел на участке Ватутина. Тот был в опале у Сталина после того, как застрял у Тернополя, поэтому побоялся сообщить тому о прорыве немцев. За него это сделал Конев. Сталин переподчинил ему армии Ватутина, сражающиеся в этом направлении. Конев просил в прорыв танковую армию, и она буквально смела в овраги всю технику, отступающего последним обоза немецких войск. Основные же силы успели уйти.

               Из «котла» вышли 35 тыс. человек, включая 2 тыс. раненых, во главе с командиром 52-го армейского корпуса генералом Теобальдом Гельмутом Либом ( на фото). Около 5 тыс. человек погибло или попало в плен при прорыве. Погиб при прорыве и генерал Штеммерман, взявший когда-то Киев и приказавший похоронить солдат, погибших при защите города, с воинскими почестями. Именно поэтому Конев также приказал похоронить его с воинскими почестями. А Борис Полевой написал в «Дневнике военного корреспондента» «Как бы то ни было, он не бежал на самолете, как это сделали высшие офицеры его штаба, не оставил солдат. Он остался с ними и погиб солдатской смертью». Но высказывание писателя нужно уметь прочесть между строк. Он намекал, что наш генералитет войск, защищавших Одессу, Севастополь, Керчь перед последним наступлением противника. улетел по приказу Сталина на самолетах, бросив на верную смерть своих солдат и матросов. Такова была политика партии - миллионы русских матерей нарожают миллионы солдат, а вот генералов не родят… Неправда была о том, что высшие офицеры штаба вместе с Либом улетели на самолетах. На самолетах отправили только раненых да медперсонал. Все остальные, даже командующий округом генерал Либ, как и Штеммерман выбирались из окружения пешком или на лошадях, а не в броневиках. Так и не было установлено, стал ли Штеммерман жертвой тяжелой контузии от разрыва советской мины или у него просто остановилось сердце, как говорил его адъютант. Но возглавляемый им прорыв удался! Правда, прорвавшиеся войска потеряли почти все тяжелое вооружение и на длительное время оказались небоеспособными. Но в этом была заслуга не так летчиков фронтовой авиации, как партизан, уничтоживших все переправы через реку. По оценке Манштейна, всего оказавшиеся в окружении два армейских корпуса насчитывали 54 тыс. человек, но часть тыловых служб оказалась вне кольца. Советские войска захватили 11 тыс. пленных. Немцы в ходе контрударов по советским войскам в районе Корсунь-Шевченковского «котла» захватили 7 тыс. пленных.
           По оценкам Манштейна, потери Красной Армии в Корсунь-Шевченковской операции
оставили около 81,2 тыс. убитыми и пропавшими без вести и около 120,6 тыс. ранеными. Немецкие потери в ходе этого сражения составили около 45 тыс. человек, в том числе безвозвратные - 27 тыс. человек. Сводки же Совинформбюро говорили о 80 тыс. окруженных, из которых 55 тыс. якобы были убиты, а 18 тыс. - взяты в плен, чтобы сохранить миф об уничтожении окруженной группировки. То, что эти данные не соответствуют действительности, было признано в октябре 1957 года, когда на Пленуме ЦК КПСС маршал Конев критиковал маршала Жукова за «бонапартизм».
             Но главное то, что в результате Корсунь-Шевченковской операции два армейских корпуса и части усиления вермахта перестали существовать, а в немецкой линии обороны возникла брешь, которую закрыть уже было нечем. Как писал Манштейн: «Немецкие дивизии в непрерывных боях с середины июня были буквально перемолоты. Как можно было наносить эффективные контрудары, если, например, во всём танковом корпусе насчитывалось всего 24 исправных танка?»
            После завершения Корсунь-Шевченковской операции гитлеровские войска начали отступать, а Красная Армия выдавливать их с Украины. Особенно это проявилось в полосе наступления 2-го украинского фронта - почти все боеспособные (в первую очередь танковые) соединения Манштейн перебросил к Тернополю, в полосу наступления Ватутина, чтобы защитить стратегическое Львовское направление и тем самым прорыв в Польшу, как планировали наступать еще в 1941. Именно после Корсунь-Шевченковской операции Сталин стал выдвигать Конева, присвоив ему в феврале 1944 звание маршала.
             Встревоженный положением группы армий "Юг", Гитлер 27 марта прибыл во Львов, где в доме нынешнего аграрного университета в Дублянах размещался штаб командующего, фельдмаршала Манштейна. Фюрер провел совещание с генералитетом и приказал стабилизировать фронт. Долгое пребывание в радиоактивном бункере ставки «Вервольф» отрицательно отразилось на его нервной системе и стратегическом мышлении. Он необоснованно наорал на тогдашнего лучшего стратега немецкой армии Эриха фон Манштейна. Тот в ответ подал в отставку, обвинив фюрера в потере стратегического и тактического таланта. Естественно, фюрер принял отставку, назначив на его место своего любимчика Эриха Моделя. Моделя прозвали «личным пожарным Гитлера». Он действительно спасал положение в кажущихся безвыходными ситуациях. Так,
31.01.44 Модель был назначен командующим группы армий «Север», которая в это время терпела жестокое поражение в ходе 1-го Сталинского удара. В течение февраля Модель сумел превратить беспорядочное отступление немецких войск в планомерный отход и к началу марта окончательно остановил наступление Красной Армии под Нарвой и Псковом, сорвав планы Сталина по глубокому прорыву в Прибалтику. За этот успех 01.03.44 Гитлер присвоил Моделю звание генерал-фельдмаршала. В тот же день он был вызван во Львов и в Дублянах принял назначение командующим группы армий «Юг», в апреле переименованной в группу армий «Северная Украина». Именно Моделю, а не мифическим трём цистернам со спиртом, обязаны немцы успехом в приостановке наступления Жукова под Тернополем в апреле 1944 года.
             29 февраля 1944, во время инспекционной поездки в 13 армию при планировании нового наступления, кортеж Ватутина перед селом Милютичи нарвался на несколько десятков бандеровцев, грабящих обоз. Студеббекер с автоматчиками почему-то свернул у развилки на другую дорогу и перед ошарашенными бандеровцами оказались три штабные легковушки. Бандеровцы решили, что трофеи, добытые в легковушках будут поинтересней обозного барахла и напали на них. Ватутин с охраной бросился бежать к укрытию, но не добежав до него, был ранен в зад. Бандеровцы захватили генеральскую шинель, вытащили из его машины штабные документы и растворились в вечерней тьме. После исчезновения бандеровцев, охрана усадила Ватутина в штабную машину и помчались к ближайшему населенному пункту. Почему-то машина с раненым генералом перевернулась, а он вылетел в грязь. Дальше его уже переложили в Виллис и через 5 часов, истекающий кровью командующий фронтом, был привезен в армейский госпиталь в Гоще. Там его первично прооперировали и отправили в Киев. Сама рана была и не очень опасной, и если бы на месте Ватутина был обычный офицер, через месяц он уже был бы в
строю. Но командующего фронтом положено лечить не фронтовым врачам, а академикам. Вот и стал лечить Ватутина академик Вишневский, автор гореизвестной мази Вишневского, которая при накладывании на загрязненные огнестрельные раны вызывает гангрену. Это случилось и в данном случае. Промучившись две недели, Ватутин скончался 15 апреля от заражения крови. С момента ранения Ватутина 1-м украинским фронтом командовал его друг-покровитель маршал Жуков. 15 мая он был назначен заместителем Верховного Главнокомандующего и отбыл в Ставку для подготовки операции в Белоруссии, а командующим фронта Сталин назначил маршала Конева. Передав свой 2-й Украинский фронт командующему 3-м Украинским фронтом Родиону Малиновскому (командующим 3-м украинским фронтом был назначен Федор Толбухин), Конев отбыл в Волочиск, где находился штаб застывшего в глубокой обороне 1-го Украинского фронта. Его фронту противостояла группа армий «Северная Украина», насчитывающая до 40 дивизий - 1-я немецкая танковая армия, главные силы прославленной в боях 4-й немецкой танковой армии и 1-я венгерская армия, а также сформированная из украинских националистов дивизия СС Галычина. Общая численность гитлеровских войск была около 900000. Танков и штурмовых орудий - 900, Самолетов - 700 и 6300 орудий.
              Под командованием Ивана Конева теперь было 1 млн.110 тыс. солдат и офицеров - 80 стрелковых и кавалерийских дивизий, 10 танковых и механизированных корпусов, 16 тыс. орудий, более 2 000 танков и 3259 боевых самолета. Сталин считал, что оборона здесь слишком затянулась и пора возобновлять наступление. К тому же Малиновский и Толбухин, разбив противника на южном направлении, уже вышли к границе Румынии. Поэтому Коневу было поручено разработать план 6-го Сталинского удара - мощным броском основных сил со стороны Тернополя связать и разбить главные силы группировки войск «Северная Украина» у Львова и далее выйти на границу с Польшей у Сандомира.
              В середине июня Конев с начальником штаба были вызваны к Сталину для доклада
плана предстоящих действий. Конев доложил, что разобравшись в действующей обстановке, считает, что «один удар на львовском направлении даст возможность врагу широко маневрировать танковыми и моторизированными дивизиями, другими резервами, а также привлечь для действий по нашей ударной группировке всю свою авиацию. К тому же наступление одной ударной группировкой фронта на львовском направлении вынудит войска преодолевать целый ряд сильных оборонительных рубежей, проходящих по высотам, штурмовать мощные опорные пункты. Это приведёт не к прорыву, а к прогрызанию обороны и не даст больших оперативных выгод». Поэтому в плане Конева предлагалось прорвать оборону противника на двух участках, удаленных друг от друга на 70 км., сосредоточивая основные усилия на львовском направлении. Этим достигалось не только рассечение группировки противника, но и окружение части его войск в районах Бродов и Львова. Успех прорыва должно было обеспечить сосредоточение 90% танков и САУ, свыше 77% артиллерии и 100% авиации на участках, занимающих всего 6% полосы, занимаемой фронтом, а введение в прорыв сразу трех танковых армий и конно- механизированную группу, обеспечило бы тактический успех прорыва.
            Сталин, как было принято в те времена, выгнал И.С.Конева и начштаба фронта К.В.Крайнюкова в приемную подумать, а когда те вернулись и Конев сказал, что придерживается той же точки зрения, Сталин сказал: «Уж очень вы упрямы. Хорошо, проводите свой план и выполняйте его на Вашу ответственность».
            10 июля Сталин окончательно утвердил план операции. Однако, он приказал танковые армии и конно-механизированные корпуса использовать уже после прорыва обороны, а не в ходе прорыва, как любил делать Конев. 13 июля Львовско-Сандомирская операция началась мощным ударом на Рава-Русском направлении. Через 3 дня удалось
прорвать оборону, после чего в прорыв ввели вначале конно-механизированную группу, а на 5-й день - 1-ю гвардейскую танковую армию. В тот же день соединения фронта пересекли границу и вошли на территорию Польши. Наступление основной ударной группировки на Львовском направлении началось 14 июля. Прорыв обороны не удался. Поэтому, несмотря на запрет Сталина, Конев на второй день наступления ввел в бой передовые части 3-й гвардейской танковой армии. Только благодаря танкам удалось прорвать оборону, но на очень узком участке (4-5км). Гитлеровцы предприняли мощный контрудар в полосе действий 38-армии (наша разведка проморгала сосредоточение двух танковых дивизий в районах Плугова и Зборова, их удар был неожиданным и оттеснил наши соединения на 2-4 км.) Прорвавшиеся части армии Рыбалко могли оказаться в окружении. Несмотря на это Конев ввел в узенький коридор прорыва всю 3-ю гвардейскую танковую армию, а на прорвавшиеся немецкие танковые дивизии обрушил мощь фронтовой авиации. Утром 16 июля наши танковые части двинулись в оперативную глубину через так называемый Колтувский коридор, шириной 4-6 км и длиной 16-18 км. Армия, имея 500 танков и САУ двигалась сплошной колонной по грязи лесной дороги. Ей оказывали поддержку шесть авиационных и два отдельных танковых корпуса, большое количество артиллерии. К исходу четвертого дня операции главные силы танковой армии продвинулись на глубину 60 км от бывшего переднего края. Один из ее корпусов соединился с частями северной ударной группы, в результате чего группировка вражеских войск под Бродами попала в котел. Затем, через тот же Колтувский коридор ввели в сражение 4-ю танковую армию. К исходу 6-го дня операции в авангарде наступавших войск 1-го Украинского фронта в прорыве были три танковые армии и конно-механизированная группа. К этому времени оборона была прорвана на глубину 50-80 км в полосе шириной до 200 км, а окруженная в районе Брод группировка ликвидирована.

                                                                             © В.Сиротенко

                                                                                   Продолжение следует
НАЧАЛО
                                                                                                                                                                              ВОЗВРАТ

                       Предыдущая публикация и об авторе в разделе "Биографические очерки" и в №11 2012г.