|
|
В разгар «разгула демократии», где-то в начале
девяностых годов, я был проездом в Москве. Зашел в редакцию «Правды» -
главной партийной газеты, да и вообще главной газеты страны. Зашел в
редакцию, сказано сильно. Дальше предбанника дежурный милиционер не
пустил, даже, несмотря на партбилет и удостоверение заведующего отделом
пропаганды и агитации горкома партии одного из южных городов страны.
Я хотел узнать судьбу своей статьи, направленной
в отдел партийной жизни газеты. Конечно, раньше о таком дерзком поступке
периферийного партработника не могло быть и речи. Не по Сеньке шапка, но
времена изменились, да так, что было не до субординации.
Надо было противопоставить яростной критике,
которой подвергалась со всех сторон коммунистическая партия, ясную и
четкую аргументацию в правильности ее политики, и в первую очередь, по
национальному вопросу, который вышел на первое место и выплеснулся на
улицы. А между тем, главный партийный пропагандист - газета «Правда»
давала какие-то унылые статьи, никак не ориентирующие первичные
парторганизации на работу в этой сложной ситуации. Вот я и написал о том,
что думаю по этому поводу.
Времена, конечно, изменились, но только не здесь.
Милиционер без лишних разговоров направил меня в приемную для жалоб и
предложений. Когда подошла моя очередь, я зашел в кабинет. За столом
сидела тетка преклонных лет, словно оживший и сошедший с экрана персонаж
совслужащей двадцатых годов. До полного сходства с этим персонажем ей не
хватало гимнастерки и красной косынки на голове.
Все остальное было при ней: коротко стриженая седая голова, пенсне,
папироса, которую она ловко перебрасывала из одного угла рта в другой.
Лошадиные зубы тетки были желтые от никотина, а вместо гимнастерки
вязаная кофта и еще серый пуховый платок, в который она зябко куталась.
Выпустив очередную порцию дыма, она, не глядя на меня, протянула руку в
мою сторону и сказала чуть надтреснутым сипловатым голосом:
- Давайте, что там у вас!
- Лично к вам у меня ничего нет. У меня есть вопросы к заведующему
отделом партийной жизни.
Тетка подняла глаза поверх пенсне и спросила:
- Какие такие вопросы? И кто вы?
Я молча подал ей удостоверение личности.
- Садитесь, - ознакомившись с удостоверением, пригласила она. - Так в
чем вопрос?
- Я написал статью и хотел узнать ее судьбу.
- Давно прислали?
- С полмесяца назад.
- Копия есть?
- Есть.
- Давайте.
Я пожал плечами, открыл дипломат и подал ей копию статьи. Читала тетка
мастерски. Как-то по диагонали. Видимо опыт был огромный. Через минуту
она вновь подняла глаза на меня.
- Еще один спаситель страны и снова с периферии.
Что же поделаешь товарищ! - обращение «товарищ» я произнес с нажимом, -
Что же поделаешь, если вы главный пропагандист партии так глубоко
окопались, что даже не выглядываете из окопа…
Тетка с интересом посмотрела на меня и, показав лошадиные зубы, ловко
перекинула папироску в противоположный угол рта.
- Вот как?! А кто загнал партию в эти окопы? Не такая же птица с
отметиной на лбу, прилетевшая из периферии?
- Так. Значит, виноваты мы, которые там внизу, которые не достигли
вашего понимания партийной работы. Наверное, это так и есть. Куда нам до
изощренных подковерных интриг в борьбе за власть, подсиживания,
свержения и предательств соратников. Вы правы. Не дозрели мы до этих
высот.
- Внутрипартийный диссидент? - полуутверждающе, полувопросительно
спросила тетка. - Есть на Старой площади и такой. Похмеляется еще со
Свердловска, никак похмелиться не может.
- Значит, все беды от нас, от провинциальных аппаратчиков. Хорошо. В
прошлом я - моряк. Был у нас один начальник пароходства. Из портовиков.
Проблемы флота его не волновали, а даже нервировали. Бывало в узком
кругу, он как бы шутя, говаривал о том, как распрекрасно было бы жить
без этих моряков. Отделы управления пароходства издавали бы циркуляры и
исправно их выполняли. Я думаю, что он не шутил. Это была его затаенная
мечта.
- Аналогию с центром партии проводите?
- Очень похоже.
- Соглашусь в одном: нет сильной власти, но она скоро придет, как пришла
когда-то в критические для партии дни.
- Ожидаете нового Кобу? Миллион человеков туда, миллион сюда, нет
человека и нет проблем?!
- Жестокая необходимость!
Тетка сжала костистый кулак и прихлопнула им по столу. Ее белесые глаза
приобрели стальной оттенок, губы сжались в узкую полоску. Мне стало не
по себе, но усилием воли, взял себя в руки. Немного помолчали, потом я
спросил:
- Служили в органах?
- Начинала там еще до войны, но и после войны пришлось послужить, - с
некоторым вызовом ответила тетка. – И в ЦК пришлось поработать, когда он
не похож был на нынешний бардак…
Дальше разговаривать было бесполезно, а потому я вернулся к теме
посещения.
- Так как мне связаться с кем-нибудь из отдела партийной жизни?
Тетка, молча и не глядя на меня, набрала номер внутреннего телефона.
- Кто? - властно и отрывисто спросила она в телефонную трубку. - К вам
пришли. Передаю. - И она, не глядя, протянула трубку в мою сторону.
Я отрекомендовался и изложил суть своего посещения. В ответ буркнули,
чтобы подождал. Ждал долго. Тетка задумчиво смотрела в окно и тоже ждала.
Я понял, что ей было самой интересно, чем кончится мой разговор. Прикрыв
трубку рукой, я спросил ее:
- Не понял, с кем говорю? Товарищ не посчитал нужным назвать себя.
- Один из сотрудников отдела, - нехотя ответила тетка. Помолчав, она
добавила, - Из «золотых мальчиков» Садового кольца.
Увидев мой недоуменный взгляд, коротко пояснила:
- Трюмо - МГИМО - Блат - Аппарат!
Я усмехнулся, оценив образность ответа, и в этот момент в рубке
зашелестело, и раздался голос.
- Я нашел вашу статью, подождите.
Зашуршали страницы. Мою статью читали, и по всей вероятности впервые.
- А может быть, мы все же встретимся и поговорим, - спросил я.
- Подождите, - пробурчало в трубке.
Шелест переворачиваемых страниц усилился. Я стал ждать.
- Ну, что же. Со стилем у вас, похоже, в порядке.
- Простите, но я меньше всего думал о стиле, а больше о деле…
- Одно другому не мешает. А что касается фактов, приводимых вами,
критических замечаний и рекомендаций, то это все не ново. Надо просто
совершенствовать внутрипартийную работу в соответствии со временем и
задачами сегодняшнего дня.
На другом конце провода сидел молодой демагог с обкатанными, правильными
и ничего не значащими фразами. Я сдержался.
- Скажите, пожалуйста, не вы ли автор недавнего материала на целую
полосу о том, как в одном среднеазиатском ЦК поссорились завсектором и
инструктор?
- Нет не я. А что?
- Считаете ли вы, что этот материал отражает внутрипартийную работу?
- Конечно. Это наша внутрипартийная жизнь. Материал яркий и поучительный.
- А мне кажется, что это всего-навсего склока в коммунальной кухне на
тему: « А ты кто такой?».
- Нам так не кажется.
- Понятно. Еще один вопрос. Кто автор интервью с полковником-ветераном с
орденами во всю грудь?
- Я. И это вам не понравилось?
- Нет не мне. Не понравилось его бывшим подопечным, политзаключенным
самого страшного лагеря, в котором он всю войну пробыл в должности
начальника, и где эти самые ордена он и заработал. Об этом они
рассказали людям на очередном митинге в нашем городе. Как вы думаете,
каков пропагандистский эффект от такого материала?
- Не вижу ничего крамольного. Каждый работал на том участке, куда
послала его партия.
- А скажите, пожалуйста, лично вас партия послала сразу после института
в «ПРАВДУ», или вы успели поработать в многотиражке или районной газете?
А может, вы потрудились и на производстве на рабочих должностях?
- Не вижу связи с обсуждаемым вопросом.
- Связь прямая. Последний вопрос. Лично вы избирались когда-нибудь
секретарем первичной партийной организации?
- Нет.
- Значит, партийной кухни не знаете. Тогда как же вы можете писать о
партийной жизни и учить нас уму разуму?
- Я думаю, что надо прекратить этот бессмысленный разговор. Я доложу о
нем заведующему отделом товарищу Кожемяко, надеюсь, он сделает выводы и
сообщит в ваш обком.
- С заведующим отделом я и хотел встретиться. Но все равно я доволен,
что поговорил с вами. Теперь у меня имеется кое-какая ясность. И
последний вопрос. В моей статье приводится случай, когда в Эстонии на
антисоветском митинге в защиту партии и СССР выступил лишь один
беспартийный поэт. Партработники отсиделись. Вы бы в такой ситуации
вышли к микрофону?
- Я не обязан перед вами отчитываться!
На другом конце провода с треском кинули трубку. Мы с теткой посмотрели
друг на друга. В ее глазах я увидел нескрываемое злорадство. Я тяжело
вздохнул и сказал:
- Значит, все надежды на нового Мессию?
- Именно так, - ответила она металлическим голосом.
- И что, уже есть кандидат?
- Найдется! - и тетка победно выстрелила клубком дыма изо рта.
- Уж не тот ли бравый генерал, который выпустил пособие для солдат, где
объяснял, что тротуар есть часть улицы, по которой ходят люди?
- Проводите аналогию со швейковским полковником… Ничего страшного. Зато
такие не рассуждают, а действуют. А сейчас это главное. Кончилось время
уговоров. Пора показывать зубы.
- Не обломать бы их.
- Они у нас из стали. Порядок наведем, а потом возьмемся за таких, как
вы. Очистим партию от балласта.
Я вышел с тяжелым чувством, приближающейся катастрофы и привкусом крови
во рту. Может, от раны на закушенной губе…
©Б.Никитенко
Предыдущие публикации и об авторе - в
Тематическом Указателе
в разделе
"Публицистика"
|
|
|