ЗАКРЫТОЕ ИЛИ ОТКРЫТОЕ ОБЩЕСТВО?
                                      МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ ГРАЖДАН СССР

               Для того, чтобы ответить на этот вопрос, Голубев прежде всего разводит, в отличие от других исследователей, два понятия  «государство» и «общество». Дело в том, что история знает действительно закрытые государства. Классический пример  - Япония эпохи сегуната. В отличие от этой страны, СССР в 1930-50-е г.г. поддерживал дипломатические отношения со многими странами, советские граждане выезжали за рубеж, а в самом  Советском Союзе существовала достаточно многочисленная иностранная колония. «Более того, господствующая идеология претендовала на «всемирность», особенно в первые послереволюционные годы, - отмечает цитируемый автор. - Впрочем и перед Второй мировой войной в официальной пропаганде подчеркивалась перспектива превращения СССР в «мировую республику». Существовала развернутая инфраструктура  - Коминтерн, Коммунистический интернационал молодежи (КИМ), Красный интернационал профсоюзов (Профинтерн), Международный крестьянский совет  (Крестинтерн),  Красный спортивный интернационал (Спортинтерн), Интернационал инвалидов, Интернационал свободномыслящих и т.п., - специально предназначенная как для революционной деятельности и пропаганды, так и для расширения официальных культурных, научных и общественных связей с заграницей.  Нет необходимости доказывать, что эти структуры лишь формально могли считаться общественными, фактически же они выполняли функции, возложенные на них государством, которое их создавало и финансировало. Одновременно на Западе многие интеллектуалы левого толка воспринимали СССР именно как прообраз «новой цивилизации», способной служить примером для остального мира…». Поэтому нельзя не согласиться с Голубёвым, который утверждает, что советское государство определять как «закрытое» было бы преувеличением. Вместе с тем массовое сознание жителей СССР имело определённые особенности,  возникшие в связи с  характером существовавшего общественного строя.
                Прежде всего, отмечается в работе, победа революции привела к дальнейшей мифологизации массового сознания, особенно в эпоху тоталитаризма. Последний, в отличие от режимов авторитарных, не стремился держать массы в стороне от политики. Напротив, происходила всеобщая, сознательно подталкиваемая политизация массового сознания. Уже в первые годы после революции была создана невиданная в истории система учреждений, преследующих чисто пропагандистские цели, причем официальная пропаганда представляла весь мир ареной великой борьбы между силами прогресса, олицетворяемыми в первую очередь коммунистическим и рабочим движением, и силами реакции. В рамках этой борьбы победа  первых считалась неотвратимой, как второе пришествие Христа у верующих. «Одновременно, - пишет Голубев, - проявилась и ещё одна важная тенденция. Весь мир теперь описывался даже не как нечто иное, а, скорее, в качестве антипода. Возродилось представление  о сакральном характере границы: «священные рубежи нашей Родины».
              Стереотип «капиталистическое окружение, постоянно угрожающее СССР», порождал представление о внешнем мире как о «темной зоне», враждебной человеку, и т. д.…». Именно в связи с этим в одном из своих неопубликованных выступлений в 1934 году  М.И.Калинин, «всесоюзный староста», говорил: «Вот, товарищи, зарубите себе на носу, что пролетарии Советского Союза находятся в осажденной крепости, а в соответствии с этим и режим Советского Союза должен соответствовать крепостному режиму».
                 Позднее, в середине 30-х годов в массовом сознании постепенно укрепилось мало соответствующее реальности представление о том, что Советский Союз - один из основных мировых «центров притяжения». Одновременно создавался образ СССР как позитивной альтернативы Западу. Преувеличивалась и роль СССР в международной политике. На самом деле в начале 30-х г.г. даже в европейских делах западные страны  предпочитали скорее игнорировать  СССР, чем видеть в нем основного соперника. Ситуация стала меняться по мере нарастания фашистской угрозы, но и тогда политические элиты западных стран склонны были преуменьшать потенциальные возможности СССР как союзника. Несомненно существовавшие в капиталистических странах антисоветские тенденции никогда не были определяющими именно из-за невысокого мнения о реальном весе СССР. Советская  же пропаганда постоянно подчеркивала его решающее влияние на всю систему международных отношений, и этот стереотип также утверждался в массовом сознании». Замечание более чем важное для понимания ситуации. Неадекватное представление о роли СССР в мире сопровождалось возникновением своеобразной иллюзии превосходства в отношении достижений советской культуры. Признавая определенную отсталость культуры материальной, официальная пропаганда основной упор делала на успехах в области духовной и особенно политической культуры. Постепенно, в первую очередь у молодежи, сформировалось представление о том, что учиться у Запада нам уже нечему. Одновременно прилагались огромные усилия для того, чтобы оградить граждан от западного влияния.

                                      ПОЛИТИКА ИЗОЛЯЦИОНИЗМА                      

            Прежде всего нужно отметить, что она была таковой в отношении всех рядовых граждан советской страны. Естественно, что политические деятели, специалисты за рубежи страны отправлялись, но отбор для загранкомандировок был самым строгим. Политика изоляционизма в своем развитии прошла ряд этапов. К примеру, с середины 1920-х годов  круг людей, имевших доступ к иностранной прессе и другим альтернативным источникам информации, постепенно сокращался. В 1925 году резко уменьшается число получателей «контрреволюционной литературы». До того времени чтение подобных изданий разрешался ещё многим. К примеру, все творческие сотрудники «Правды» имели доступ к информации подобного рода. Нужно было лишь получить разрешение ответственного секретаря редакции М.И.Ульяновой. Но уже в марте 1925 года отдел печати ЦК ВКП(б) определил «список враждебных эмигрантских издательств, книги коих, независимо от их содержания, не пропускаются в пределы СССР».  В январе 1927 года подписка на эмигрантскую прессу тоже была запрещена. До 1927 года на это имели право любые организации и лица. Но без информации партийных и государственных деятелей не оставили.
               Специальными сотрудниками ЦК готовились обзоры зарубежной прессы. Но число получателей подобных обзоров неуклонно сокращалось. «Бюллетенями заграничной печати» могли пользоваться в конце концов только высокопоставленные лица. Была еще одна своеобразная форма информации. «Позднее к таким обзорам, - отмечает А.В.Голубев, - …добавились и переводы определенных книг для узкого круга лиц. Так, 29 мая 1936 года члены Политбюро опросом  решили:«Принять предложение т.Радека об издании книги Веббов «Советский коммунизм - новая цивилизация» в количестве 2000-3000 экз. для распространения по списку». Позднее, английские издания книги Веббов оказались в спецхране. Издавались в СССР «для служебного пользования» и «Майн Кампф» Гитлера». Советская интеллектуальная элита, владевшая иностранными языками, могла слушать передачи зарубежных радиостанций и читать прессу на других языках. Что же касается советской официальной информации о внешнем мире, то можно с уверенностью говорить, что уже в 1920-е годы она была ориентирована на создание «правильной картины мира». Выполнение этой задачи было возможным ввиду полной государственной монополии на СМИ.
                 Подавляющее большинство советских людей черпали новости, сведения только из советских газет. Резко была усилена цензура. Распространителем информации любого рода могло быть только ТАСС, которое было объявлено «центральным информационным органом Союза ССР». Для осуществления цензурных функций был создан Главлит, без санкции которого не могли быть отпечатаны даже театральные билеты. Резко был сокращен импорт кинокартин. В СССР могли ввозиться только фильмы, которые отвечали соответствующим идеологическим стандартам. Вся литература, не отвечающая им, была изъята из фондов библиотек, а в центральных книгохранилищах были созданы для запрещенной литературы «спецхраны», из которых её можно было получить только при наличии определенного допуска. На присоединенных впоследствии к СССР территориях, проводилось изъятие всех идеологически чуждых печатных изданий. По данным Голубева 10% полученных из-за границы  в 1938-1939 годы книг, газет, журналов, буклетов и т.п. было цензурой изъято и уничтожено, что обошлось казне в 250 тысяч золотых рублей.
                 Положение усугублялось еще и тем, что уровень образования многих сотрудников цензуры, особенно в провинциях, был крайне низким и они подчас не могли  правильно оценить поступившие к ним на рассмотрение материалы. Вот факты из цитируемой работы. В политико-экономическом секторе  Главлита  (в центральном аппарате) не было ни одного экономиста, а в художественном  (за исключением начальника) ни один цензор не имел специальной подготовки. В Удмуртском обллите в марте 1934 предварительной цензурой занимались 13 человек. Из них 12 - по совместительству. С высшим образованием  был один человек, со средним - 8, с низшим - 2. Двое получили образование в совпартшколе. Даже в областном аппарате Облита цензор имел низшее образование.  Конечно, все это имело катастрофические последствия. Правда, к 1940 году в эту организацию было направлено много профессионально подготовленных работников.
                Само собой разумеется, что переписка с зарубежьем была взята под строгий контроль. За исключением  правительственной, дипломатической и частной для «правительственных лиц РСФСР по особому списку» почты, все остальные письма подвергались проверке соответствующими органами НКВД. Часть почтовых отправлений, «вредных» с точки зрения проверяющих, вообще изымалась и хранилась в специально заведенных на получателя досье. При этом готовились специальные обзоры проверенных писем, которые представлялись в специальные органы, ведавшие проверкой политической благонадежности граждан страны. Данные о результатах перлюстрации поступали также (хотя и нерегулярно) в партийные органы. Профессиональные связи и связи «по интересам» (специалисты, филателисты, эсперантисты и пр. и пр.) вызывали пристальное внимание органов НКВД. Многие из были арестованы и осуждены «за участие в антисоветской агитации» и даже за шпионаже.
               Постепенно под жестким контролем оказались все заграничные поездки, независимо от их цели. Лишь незначительная часть «политически благонадежных» советских граждан могла выезжать за рубеж, причем, как правило, речь шла о служебных командировках. Нужно отметить, что накануне войны и речи не могло быть о поездке даже члена Политбюро на лечение в другую страну. Каждая служебная загранкомандировка могла состояться только с санкции Политбюро и ЦК. Дальше больше. К началу 30-х годов сам факт пребывания за границей стал рассматриваться как порочащий человека К тому времени ни в Политбюро, ни на ключевых постах в правительстве не осталось большевиков, прошедших эмиграцию. Единственным исключением был М.М.Литвинов. Не только бывшие эмигранты, но и некоторые, побывавшие в командировках за рубежом лица, были репрессированы. Наличие родственников вне СССР тоже считалось «темным пятном» в биографии любого человека. Но с другой стороны, сообщает автор исследования, в 1920-1930-х годах Советский Союз посетили более 100 тысяч иностранцев. Но «нежелательные лица» в страну де допускались под любым предлогом. Общение с иностранцами было строго регламентировано. Посещение ресторанов, гостиниц и иных мест, где они проводили свое время, без соответствующих санкций было категорически запрещено.
                 Но иностранцев в стране было много. К началу 1930-х годов на территории СССР находилось примерно 20-30 тысяч специалистов и политических эмигрантов. В 1937-1938-х  годах иностранная колония в СССР подверглась массовым репрессиям. К примеру, в июле 1937 года были арестованы все немцы, работавшие на заводах, часть из них выслана за границу. В январе 1938 года такая же участь постигла поляков, латышей, эстонцев, финнов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев, румын, а также болгар и македонцев как иностранцев, так и подданных СССР. Страна лишилась многих специалистов и талантливых людей. К примеру, корейцы и китайцы, которые на Дальнем Востоке трудились в сельском хозяйстве, были полностью оттуда депортированы. Отрасль была подорвана на многие годы. И таких примеров не счесть.
                 Правда, был и один положительный момент. Ведение шпионской, разведывательной деятельности на территории Советского Союза стало практически невозможным. Так, германская разведка к 1941 году фактически не имела никаких сведений о том, что делается за Уральским хребтом. А происходили там вещи прелюбопытные, которые позволили впоследствии выиграть войну.
                 Но тем менее продолжаться так долго не могло. Уже в 1939 году Красная Армия вступила на территорию Польши, Финляндии. В 1940 году - Прибалтики, Северной Буковины и Бесарабии. А в период Великой Отечественной войны армия прошла пол-Европы. Конечно, для советских людей это было шоком. Они увидели совершенно иную жизнь. И оказалось, что жили многие за рубежом значительно лучше, чем советские граждане.  Что уж говорить о встрече с американцами и англичанами!!! Военнослужащие страны Советов не могли себе и представить, что возможны такие формы общения старших и младших, которые существовали в западных армиях. А уж об уровне обеспеченности всем необходимым - никакого сравнения быть не могло.  Вот с этого момента и начался крах господствующей идеологии. Изменения, происшедшие в сознании миллионов советских граждан, оказались необратимыми. И даже тоталитарный режим не был способен переломить ситуацию. Вот именно тогда и начались процессы, которые в конечном итоге привели систему к краху.
                                                                                                        ©В.Люлечник