Людей той эпохи я представляю себе не только по чужим воспоминаниям и архивным документам. Когда в 1946 году мне довелось посетить чеховский Дом-музей в Ялте, я увидел там старенькую сестру писателя, Марию Павловну.
  Три года спустя в Ленинградской филармонии я присутствовал на прощальном концерте великого артиста Василия Ивановича Качалова. Незабываемые впечатления… Рассказывают, что свои последние годы он провел вместе с близкой подругой, актрисой МХАТа Ольгой Леонардовной Книппер-Чеховой.
  Возможно, в том кругу не было фамильных секретов. Но люди, посвященные в тайны других, уходили из жизни, а мифы, повторяясь в стереотипных публикациях, оставались нетронутыми. И это иногда мешает пониманию сути событий.
            Кажется, мне удалось приоткрыть завесу над одним из этих мифов.
            Начну с создателя всемирно известной мелодии «Полюшко-поле». Вот что сообщала о нем советская музыкальная энциклопедия:
            «Лев Константинович Книппер - род. Тбилиси, 3 декабря 1898. ум. Москва, 30 июля 1974. Русский композитор. Он служил в армии (1917-1922) до того, как учился в школе Гнесина и в Берлине и Фрейбурге. В конце 1920-х принадлежал к модернистскому направлению в советской музыке: его опера «Северный ветер»(1930) сравнима с «Носом» Шостаковича. Но в последующих сочинениях, особенно цикле из 14 симфоний (1929-1954) он повернулся к идеалам социалистического реализма и писал доступную музыку. Он также создавал сочинения на среднеазиатские темы». Почему-то ни слова о знаменитой песне.
             Обратимся к современным источникам. В интернете (сайт Answers.com) содержатся более подробные данные. В частности, можно узнать, что Лев Константинович Книппер - русский композитор «отчасти немецкого происхождения и активный агент ОГПУ-НКВД».
           Далее сказано: Лев Книппер был племянником актрисы Ольги Книппер (жены Антона Чехова). Его старшая сестра Ольга вышла замуж за Михаила Чехова (племянника писателя) и тоже была знаменитой актрисой, только в нацистской Германии.
            Во время российской гражданской войны Лев Книппер воевал на стороне Белой армии и покинул Россию с остатками войск барона Врангеля. По возвращении на родину из эмиграции, в 1922 году он был завербован иностранным отделом ОГПУ. Считается, что нет доказательств его доносов на кого-либо из коллег.
            Песня “Полюшко-поле» на слова В.Гусева была создана Львом Книппером в 1934 году, первоначально как часть его симфонии; она стала одной из самых популярных в Красной Армии.
             Что находит подтверждение в других материалах?
            К вопросу о «германских корнях» семьи. Вот сведения из статьи известного российского театроведа Виталия Вульфа, опубликованной в русском издании журнала «L”Оfficiel” (№34). Автор пишет, что Ольга Леонардовна родилась в 1868 году в Вятской губернии, где ее отец Леонард Книппер, инженер-технолог, «по происхождению эльзасский немец», был тогда управляющим завода. Кроме дочери Ольги, у него было два сына, Владимир и Константин. В 1870 году семья Ольги Леонардовны переехала в Москву, где и началась ее артистическая карьера. В 1898 году она - актриса вновь созданного Художественного театра, с успехом выступает в чеховских пьесах.
              Со временем старший брат ее, инженер-путеец Константин Книппер поселился на Кавказе, где обзавелся семьей. Он стал отцом троих детей: Ольги, Владимира и Льва (будущего композитора).
            Теперь сопоставим с этим тщательно выверенные данные из «Еврейской энциклопедии» (Иерусалим, т.5,с.546):
             «Велик вклад евреев в музыкальную культуру рус(ского) народа и др. народов, живущих на территории Советского Союза… Хотя среди сов(етских) композиторов-евреев старшего поколения можно отметить крупных мастеров серьезной музыки (Лев Книппер, 1899-1974…), наиболее значителен вклад евреев в развитие массовой песни.” Далее там сказано, что евреи, вытесненные из крупнейших музыкальных центров советской метрополии, часто искали возможность самовыражения в рамках национальных культур; например, Л.Книппер стал одним из основателей таджикской симфонической музыки.
             (Кстати, эта энциклопедия придерживается правила: делать специальную оговорку, если один из родителей упоминаемого человека был не евреем. В случае с Книппером такой оговорки нет).
             Автор фундаментальной монографии “Музыка ХХ века в России и в республиках бывшего Советского Союза» Франц Ш.Лемэр тоже с уверенностью относит Льва Книппера к создателям еврейской музыкальной культуры в ранне-советское время (с.327 и др.) Книга подтверждает и то, что облетевшая весь мир мелодия «Полюшко-поле» впервые появилась в его Четвертой симфонии (1934).
             Но если он, как сообщают авторитетные источники, еврей, то кто его отец, и был ли его дед «эльзасским немцем»?
             А тот, надо полагать, и не был никаким немцем. Я уже сталкивался с подобной «заказной» версией, когда проверял генеалогию знаменитых российских меценатов Штиглицев, недавно объявленных в России немцами. Располагая германскими источниками, я без труда определил подлинных основателей рода, придворных финансистов, прибывших в Россию из немецкого княжества - Гирша и Лазаруса Штиглицев.
             В данном случае, несмотря на нехватку документов, подоплека дела выглядит, в сущности, простой. В Германии первой половины ХIХ века принявший лютеранство еврей мог свободно получить хорошее образование, а, переехав в Россию, имел возможность с пользой применить свои знания на работе. Что и сделал, надо полагать, обрусевший иноземец Леонард Книппер.
             В лютеранской вере воспитаны были его дети, Ольга и Константин - что не исключало, естественно, их этнического еврейского происхождения. Больше того, даже в третьем поколении Книпперов еврейское самосознание должно было проявляться весьма сильно; иначе, чем объяснить музыкальные предпочтения Льва Константиновича?
             Правда, нельзя не отметить, что эта тяга к еврейству проявилась у него уже в СССР, куда Лев вернулся из белой эмиграции. А прежде, вступив в армию Врангеля, он, скорее всего, акцентировал внимание начальства и коллег-офицеров на более респектабельных, немецких корнях. В противном случае ему вряд ли удалось бы продержаться в той среде.
              В общем, без учета властных требований времени нельзя разобраться во всех их семейных метаморфозах. По сохранившимся свидетельствам, для многочисленных театральных поклонников Ольга Леонардовна представала в облике обрусевшей немки. О чем догадывались и поговаривали за сценой, дело другое. Впрочем, национальным разнообразием содружество мхатовцев удивить было трудно: одним из основателей прославленного театра был выдающийся актер - еврей, выступавший на сцене под псевдонимом Леонидов.
             Кем была для Антона Павловича Чехова молодая актриса, привлекшая его внимание и очаровавшая в 1898 году? Надо быть особенно щепетильным, если заходит речь об интимных подробностях биографии великого писателя. Они обвенчались в мае 1901, когда он был тяжело больным человеком (умер от туберкулеза в 1904 году). Теперь опубликована вся их сохранившаяся переписка, что особенно значимо, потому что они совсем мало времени провели вместе. Книппер-Чехова не оставила театра, жила профессией, и скорее это был «роман в письмах». Бывали времена, когда он писал ей каждый день. Она же нередко запаздывала с откликами.
               Заверяя ее в своей любви, Антон Павлович так объяснил их образ жизни: “Если теперь мы не вместе, то виноваты в этом не я и не ты, а бес, вложивший в меня бацилл, а в тебя любовь к искусству».
               Чехов знал, что Ольга Леонардовна, не могущая иметь своих детей, относилась к племяннику Льву Книпперу как к сыну. В начале 1904 года маленький Лев заболел, и профессор Корсаков заподозрил у него костный туберкулез. 27 февраля из Ялты ей отправлено было успокоительное послание мужа: “Супруга моя хорошая, ты не веришь мне как врачу, но все-таки я скажу тебе, что Корсаков весьма склонен к пессимизму, он всегда предполагает самое страшное. У меня была когда-то больная девочка, лечил ее месяца два-три. Пригласил Корсакова, он приговорил ее к смерти, а между тем она до сих пор жива, уже давно замужем… Только не следует возить мальчика по гостям и позволять ему много прыгать…».
              3 марта Чехов осведомляется у жены: “Какая температура у Левы? Отчего ты мне не пишешь»?
              Его медицинский прогноз оказался точным: Лев прожил долго, 76 лет, - и какая была судьба …
              В 1946 году Ольга Леонардовна написала своей племяннице в Берлин: “Ты пишешь о наших отношениях с Антоном Павловичем. Да, эти шесть лет, что я его знала, были мучительны, полны надрыва из-за сложившейся так жизни. И все же эти годы были полны такого интереса, такого значения, такой насыщенности, что казались красотой жизни. Ведь я не девочкой шла за него, это не был для меня мужчина, - я была потрясена им как необыкновенным человеком, всей его личностью, его внутренним миром… Эти мучительные шесть лет остались для меня светом и правдой и красотой жизни…».
              Думаю, для Чехова не составляла тайны и национальность жены. Некоторые его письма были с такой концовкой: «целую мою жену немочку…». Но в одном он ласково назвал ее «жидовочка моя».
              Вряд ли это как-то могло осложнить их отношения и вызвать неприязнь со стороны близких писателя: ведь его старший брат, Александр Павлович уже был женат на еврейке (От их брака родился Михаил Чехов, один из величайших русских актеров).
            Среди других публикаций, потаенной истории Книпперов посвящена недавно вышедшая монография английского исследователя Энтони Бивора (Antony Beevor.The Mystery of Olga Chekhova). Он был допущен в советские архивы, встречался с ветеранами КГБ, работавшими вместе со Львом Книппером и его женой, Мариной Гариковной, армянкой, тоже активно сотрудничавшей с разведорганами.
              В книге говорится, что бывший белогвардейский офицер Лев Книппер, вернувшись в Советскую Россию, был завербован ЧК для слежения за эмигрантскими организациями. Он одинаково хорошо владел и русским, и немецким. В начале 1920-х был направлен в Берлин, официально для продолжения музыкального образования. Как подтвердил в своих мемуарах Павел Судоплатов, один из бывших руководителей иностранной шпионской сети СССР, не позднее 1923 года Лев Книппер завербовал проживавшую в Германии родную сестру как агента советской внешней разведки.
             Девушка редкой красоты, шестнадцатилетняя Ольга Книппер в 1914 году влюбилась в Москве в Михаила, племянника А.П.Чехова, в котором видели надежду русской сцены. Пренебрегая церковными запретами и условностями, она вышла за него замуж, и взяла его фамилию. Через полтора года у них родилась дочь, но вскоре пришлось развестись: у Михаила проявился наследственный алкоголизм (этим страдал его отец), жизнь стала невыносимой (тем не менее, в 1918 году М.Чехов снова женился успешно, преподаёт, играет в театре и в кино. М.Чехов считается родоначальником отличной от Станиславского и Мейерхольда актерской системы, на которой воспитывались многие поколения американских актеров, - прим. ред.)
              В начале 1921 года, не видя для себя никаких возможностей в условиях советской разрухи, Ольга сумела перебраться в Германию, чтобы стать там актрисой. Хотя и слабо зная немецкий, рассказывала случайным знакомым в Берлине, что она, немка, якобы выступала на сцене московского Художественного театра. Это было неправдой, но русской эмигрантке со знаменитой фамилией повезло: она получила первую роль в немом фильме и имела успех. Последовали и другие приглашения.
              По обнаруженным документам, в 1924 году советские власти дали разрешение на эмиграцию в Германию маленькой дочери Ольги, ее матери, сестре и племяннице. Такая щедрость, по мнению исследователя, косвенно подтверждает согласие актрисы на предложенную братом Львом роль сотрудника спецслужб СССР. Но ее приберегали для самых ответственных заданий, о которых мало что известно до сих пор.
  Особое положение Ольги Чеховой в агентурной иерархии связано было с тем, что она становилась все более знаменитой как киноактриса и приобрела связи в немецких верхах. К ней проявил внимание Гитлер. По воспоминаниям нацистского министра вооружений Шпеера, после кинопросмотров для избранных фюрер часто нахваливал своих любимиц, к которым относилась и Ольга Чехова. В 1936 году она получила звание «народной актрисы Германии».
               С приближением Второй мировой войны художественные призвания Книпперов все более отступали на задний план, по сравнению с востребованностью другого свойства.
Ольгу Леонардовну, ведущую актрису МХАТа, в годы войны не приглашали выступать по радио и давать сольные концерты в Москве, как это было прежде. Но каким-либо преследованиям за свое «немецкое происхождение» она не подвергалась.
              Со ссылкой на мемуары Павла Судоплатова отмечают, что проживавшая в Берлине ее племянница Ольга Чехова регулярно поддерживала контакты с НКВД (об этом боле подробно в статье Михаила Лейбельмана «Самая загадочная женщина XX века» «Каскад», №№275-276 - прим. ред.), но на связи с ней были только самые доверенные люди кремлевского руководства. По значению она стояла наравне с таким важным агентом, как остававшийся в Германии польский князь Радзивилл. «У нас, - вспоминал Судоплатов, - существовал план убийства Гитлера, в соответствии с которым Радзивилл и Ольга Чехова должны были с помощью своих друзей среди немецкой аристократии обеспечить нашим людям доступ к Гитлеру». План был близок к осуществлению, но Сталин медлил с принятием решения, а в 1943 году и вовсе отказался от намеченного покушения: он боялся, что после устранения Гитлера нацистские круги и военные попытаются заключить мирный договор с союзниками без участия Советского Союза. Подобное сепаратное соглашение ограничило бы влияние СССР в послевоенной Европе.
             Но рассмотрение таких проблем могло и лишиться смысла, если бы нацисты в начале войны полностью реализовали свой план блицкрига.
             Лев Книппер, хороший спортсмен, в предвоенные месяцы занимался на Кавказе тренировкой спецотрядов Красной Армии для боевых действий в горах. После нападения нацистской Германии, осенью 1941 он с женой был отозван в Москву.
             «В октябре 1941 года, - вспоминал Павел Судоплатов («Разведка и Кремль»), - Москве грозила серьезная опасность. Берия приказал нам организовать разведывательную сеть в городе после захвата его немцами. Наши семьи были эвакуированы, так же как и большинство аппарата НКВД… В Москве мы создали три независимые друг от друга разведывательные сети...». Одна из них представляла собою “...автономную группу, которая должна была уничтожить Гитлера и его окружение, если бы они появились в Москве после ее взятия. Эта операция была поручена композитору Книпперу, брату Ольги Чеховой, и его жене Марине Гариковне. Руководить подпольем должен был Федотов - начальник Главного контрразведывательного управления НКВД”.
              Расчет строился на том, чтобы Книппер притворился перебежавшим на сторону немцев. Во время допроса он должен был сделать упор на своем германском происхождении и использовать широкую известность своей сестры во всем Рейхе. Это должно было вызвать к нему доверие нацистских органов безопасности. Тем временем к месту операции стягивались 11 спецгрупп саботажников и диверсантов, обеспеченных в Москве надежными квартирами, запасами оружия и взрывчатых веществ. Человек закаленный и отважный, Лев готов был пожертвовать собой ради выполнения приказа.
              Москву не сдали врагу, что сделало ненужным этот опаснейший план. Но, как заметил исследователь Л.Безыменский, несмотря на высокий профессионализм в подборе исполнителей и технических средств, у разработчиков замысла обнаружилась шаблонность мышления. Они исходили из гипотезы, что Гитлер, захватив Москву, устроит в покоренной советской столице парад, наподобие того, который состоялся в Париже. Отсюда и возможность осуществить против него публичный теракт. Но по имеющимся сведениям, подобного торжества Гитлер не намечал. Его установка заключалась в немедленном и полном уничтожении Кремля и всего московского центра.
   Как известно, в конце апреля 1945 года Ольга Чехова была увезена из Германии и доставлена в Москву сотрудниками СМЕРШ. В чеховском Доме-музее Мелихово хранятся фотокопии некоторых секретных документов, составленных высокопоставленными сотрудниками советских органов безопасности. Эти материалы попали туда стараниями семьи Книпперов. Энтони Бивор мог ознакомиться с документами и беседовать с современниками событий. Как он отмечает в своей монографии, пленницу окружили вниманием, с ней обращались хорошо. Остается неясным, была ли она принята лично Сталиным, как иногда утверждают. Сохранились письма Ольги начальнику СМЕРШ (впоследствии расстрелянному) В.Абакумову, в которых она именует его «дорогой Виктор” и спрашивает, когда снова его увидит. В связи с этим высказываются различные предположения об их отношениях, которые не считаю нужным повторять.
   Замечено было также, что знатной заключенной дали возможность побывать на мхатовском спектакле “Вишневый сад», где в роли Раневской выступала О.Л.Книппер-Чехова. Исследователь Бивор пишет, что, увидев в зале богато разодетую племянницу, любимую актрису Гитлера, Ольга Леонардовна едва дождалась закрытия занавеса, чтобы упасть в обморок.
  Остается фактом, что “народная актриса Германии» не была подвергнута никаким репрессиям. Напротив, в конце июня 1945 года ее возвратили в Берлин. По сохранившемуся рапорту, с ней обращались как с важной персоной. В советской оккупационной зоне ей предоставили роскошный дом, охрану, снабдили автомобилем и даже выделили ее семье… корову, чтобы они могли пить молоко. В это время немецкая столица лежала в руинах. Как видно, числилось за Ольгой что-то важное для кремлевских руководителей, сокрытое до сих пор в секретных архивах, либо и вовсе не обозначенное в бумагах.
             А Лев Книппер вернулся к музыке. Как член Союза композиторов, в январе 1948 года он был приглашен на пресловутое совещание в Кремле, когда секретарь ЦК А.Жданов громил в своем докладе Шостаковича, Прокофьева и других «формалистов».
               Атмосфера подобных совещаний мне знакома лично, потому что я, студент Ленинградского университета, присутствовал в актовом зале на некоторых собраниях 1948 года по разоблачению “формалистов», космополитов и прочих идейных врагов.
             Перед нами выступал там и государственный поэт Сергей Михалков, заклеймивший в басне людей преклоняющихся перед иностранным, за то, что «сало русское едят».
             Приведу и такой эпизод. Студент нашего истфака Наджафов отрицательно отозвался о постановлении ЦК по докладу Жданова, осуждавшем “формалистический уклон» в советской музыке. Он получил за это 7 лет лагерей.
               И вот в такой обстановке, когда на кремлевском совещании о той самой, несчастной музыке началось обсуждение доклада, многие видные деятели культуры высказывались в унисон державному курсу. А сочинитель псевдонародных хоров, Захаров даже заявил, что с точки зрения народа, Восьмая симфония Шостаковича “не имеет ничего общего с искусством».
                Однако гласит запись в официальном отчете, двое из зала, Книппер и Шебалин «заявили, что это уже слишком…».
                Лев Книппер умер в 1974 году. После его кончины была обнаружена исчезнувшая партитура его оперы «Северный ветер». Через два года это самобытное произведение было поставлено на немецкой сцене.
               Мне хотелось бы прослушать созданные им симфонии - особенно Четвертую, давшую заслуженное бессмертие мелодии «Полюшко-поле».