О водопад! В твоем жерле
                                                                                                        Все утопает в бездне, в мгле!
                                                                                                                          Г. Державин.

             У Рене-Робера Кавелье, сира де Ла Салль, были грандиозные планы.
           Он живо представлял себе, как покорит в Новом Свете во славу своего короля Людовика ХIV гигантскую территорию от Ниагары и дальше, насколько хватит воображения. Будет построена цепь укрепленных форпостов от Великих Озер через долину Огайо вдоль Миссисипи, «матери всех рек», которая, как уже было известно французу, приведет его к Мексиканскому заливу. Все прочие колонисты - всякие там голландцы, англичане, испанцы - будут довольствоваться жалкими анклавами на Атлантическом побережье. Остальное на этом материке будет принадлежать Франции. Себя де Ла Салль тоже не забывал в этих честолюбивых замыслах. Он рассчитывал, что король пожалует ему привилегии в ведении торговли на заморских землях.
    Ему было тридцать пять лет, и он был дерзок, нетерпелив и полностью поглощен своей «американской мечтой». Дерзость в нем была врожденная - Ла Салль происходил из знатного рода. Умение подчинять себя идее шло от иезуитов, которые воспитывали этого молодого человека. А нетерпеливость проистекала от необходимости срочно добыть деньги: Рене-Робер, уходя к иезуитам, доверил свою часть наследства братьям, которые после того, как он покинул орден, не собирались ничего возвращать.
   В Америку сир де Ла Салль прибыл с другом, моряком Энрико де Тонти, по прозвищу «Железная Рука». Энрико во время одного морского сражения потерял правую руку. Ему сделали металлический протез. Он научился мастерски владеть мечом, держа его в левой, а железный - в прямом смысле - кулак в кожаной перчатке отлично помогал в рукопашных схватках. Когда эта пара отправилась покорять Запад, они взяли с собой еще одного искателя приключений Ла Мотта де Люссьера и суетливого разговорчивого фламандского монаха-францисканца, отца Луи Хеннепена.
            Первые тридцать пять лет своей жизни Хеннепен провел в Европе, на территории сегодняшней Бельгии. А потом отправился в качестве миссионера за океан в Канаду, обосновался в Квебеке, был в течение трех лет странствующим кюре. Как его нашел де Ла Салль и почему взял в свою экспедицию, история умалчивает. Скорее всего монаху была изначально уготована роль летописца.
             Поздней осенью 1678 года Ла Мотта и Хеннепена послали на озеро Онтарио. Они должны были подготовить базу для основной экспедиции и разбить лагерь в устье реки Ниагары. Небольшое судно достигло цели 6 декабря, и взору восхищенного монаха открылось незабываемое зрелище: «… невероятный порог, или водопад, которому нет равных».
              «Река Ниагара в этом месте шириной всего в одну восьмую мили, - писал он позже в своем отчете. - Однако местами она очень глубока и так стремительна в районе выше великого Водопада, что уносит вниз всех животных, которые пытаются ее пересечь, и никто не в силах противостоять потоку. Он низвергается с высоты более чем пятьсот футов…Вода грохочет не умолкая, и, когда ветер дует в южном направлении, шум слышен на расстоянии более чем 15 лиг». (15 лиг - это 45 миль, - прим. авт.)
   Неверно считать Хеннепена первым европейцем, увидевшим Ниагарский водопад. Бывали здесь путешественники из Старого Света и до отца Луи. Жак Картье мог получить какие-то сведения от индейцев еще в 1535 году. Самюэл де Шамплен, вероятно, знал это место, поскольку в 1603 году нанес на карту то, что пометил просто как «водопад» - без названия. Этьен Брюле, первый белый человек достигший Великих Озер, наверняка видел это чудо природы, перед тем как его убили гуроны.
     Правильнее будет сказать, что Хеннепену выпала честь первым записать свои впечатления от водопада и сделать их достоянием широкой публики. Он опубликовал свой отчет в Париже в 1683 году.
             Позже фламандца уличали в многочисленных неточностях. Действительно, он дал волю фантазии: с канадской стороны реки вода падает с высоты 176 футов, с американской - соответственно 182, но никак не 500, как сказано в книге.
             Точно также автор сильно преувеличил расстояние, на котором слышен шум Ниагары. Однако он и не думал сковывать полет своего воображения: в следующем издании высота водопада была увеличена еще на сто футов.
              Речь идет о книге, вышедшей на английском языке в Лондоне в 1698 году. Она была снабжена иллюстрацией - гравюра с рисунка неизвестного художника. Позже эту гравюру не раз перепечатывали, и она оставалась стандартным изображением Ниагары вплоть до начала 1800-х годов, когда художники зачастили на водопад и сделали его излюбленным сюжетом для многочисленным натурных зарисовок.
              Многие историки полагают, что любовь Хеннепена к преувеличениям объясняется не восторженностью его натуры и не поэтическим стремлением воспеть величие природы. Отмечают, что попросту говоря, он вообще любил приврать. Фрэнсис Паркмен даже назвал его «самым бесстыдным из лгунов».
             Описание Ниагарского водопада было частью книги, посвященной экспедиции Ла Салля. Когда тот прибыл в январе 1679 года в устье реки, он увидел, что Ла Мотт лениво ловит рыбку, а Луи в своей серой рясе молится в каюте, которую он превратил в часовню. Толку от обоих оказалось немного. Они даже не разгрузили судно, не говоря уже о том, что ничего не построили. Ла Саллю некогда было любоваться на водопад, он сразу же взялся за постройку Форта Конде, в то время как монах продолжал молиться и делать записи в путевом журнале.
              Перед тем как вернуться в Квебек, участники экспедиции в течение нескольких лет странствовали по Среднему Западу, поднялись по Миссиссипи от устья до реки Иллинойс. Они пережили множество приключений. Хеннепен, в частности, провел три месяца в плену у индейцев сиу. Неудивительно, что его книга, изданная в 1683 году в Париже под названием «Описание заново открытой Луизианы», пользовалась большим успехом. Однако позже обнаружилось, что многое было позаимствовано из писем Ла Салля, причем главным героем всех открытий оказался уже не организатор экпедиции, а автор повествования, который не смущаясь приписывает себе все лавры.
              Позже его изгнали из Франции. Хеннепен оставался верен своим привычкам и опубликовал еще две сомнительные книги - «Новое открытие обширных земель, расположенных в Америке» (1697) и «Новое путешествие в земли, превосходящие по размерам Европу» (1698).
              Среди вольностей, которые на этот раз позволил себе писатель, было заявление, что это именно он обнаружил устье реки Миссиссипи. Хеннепен пригласил английского короля Уильяма Третьего основать колонию на юге Луизианы. Почему он так поступил, не слишком ясно. Скорее всего, чтобы насолить обидевшим его французам. Или из неких политических соображений: он был по рождению фламандцем, стало быть, подданым испанского короля, который был на стороне Англии, находившеся в то время в состоянии войны с Францией.
             Свою войну с последней Хеннепин проиграл. Последний раз его имя упоминается в ордере на арест, выданном на тот случай, если изгнанник появится во Франции. Монах предпочел не появляться. Он умер в Утрехте в 1705 году, в бедности и забвении.
              Его книги, впрочем, еще долго продолжали оставаться популярными.
             До середины ХVIII века вышло сорок шесть изданий на нескольких языках. Люди зачитывались описаниями далеких экзотических земель, неважно, что автор что-то приукрасил, а что-то выдумал.
              В конце концов, никто из числа тех, кто обвинял Хеннепeна во вранье, не отрицал того факта, что тот действительно был на Ниагарском водопаде и в самом деле оказался первым человеком, который оставил описание этого феномена природы. Так что когда его называют родоначальником и покровителем туризма в этом районе, это не так уж далеко от истины.
              Расцвет туризма, впрочем, наступил не скоро. Лишь после того, как замечательный инженер Джон Реблинг, автор проекта Бруклинского моста, в 1855 соединил берега Ниагары висячим мостом, началось паломничество, не прекращающееся и по сей день.
             Причем не только «рядовых» туристов, но и выдающихся сорви-голов, трюкачей, канатоходцев, ныряльщиков и пловцов, любителей путешествовать на бочках, то есть отчаянной публики, жаждущей оставить свое имя в истории. А также и романтических влюбленных: каждый год сюда приезжает не менее пятнадцати тысяч молодолженов провести медовый месяц, так что Ниагара заслужила репутацию Столицы Новобрачных.
              Впрочем, природе нет дела до тщеславных, или любопытствующих, или влюбленных посетителей. И грозные водяные массы продолжают низвергаться с таким же величественным равнодушием, как и более трех столетий назад, когда фламандский священник торопливо заносил в дневник то, что открылось его изумленному взору.

                                                                                                           ©Л.Борщевский
НАЧАЛО                                                                                                                                          ВОЗВРАТ