|
Март
С грохотом повсюду валятся сосульки. Снег становится
похожим на халву тахинно-арахисовую, слоистую, буро- серо- белую. Если
раньше все говорили холодеет, то теперь город превращается в восточную
сладость, он
- халвеет. И люди вокруг кажутся гномами прибежавшими
урвать этой самой халвы. Сладость чувствуется во всем: во взглядах, в
томных позывах мартовских котов. Снег еще лежит. Но это ли снег
теперь? Это халва. А дни- ветрогоны и снегопады сырые
- помесь снега и
дождя. Чувства раскручиваются, растягиваются, слетают с невидимой
пружины. Все летит вверх тормашками, все слетает с цепей рассудка.
Закон тяготения не действует, или наоборот слишком силен.
Противоположные полюса притягиваются… так говорят, но одновременно
начинается и некое разобщение - все разобщены и обобщены одновременно
какой-то единой идеей. Кажется улицами, бредут не люди, а шары-молекулы, которые то сталкиваются, то разбегаются друг от друга.
Зависимость и независимость, белое, пустое и черное. Стремление
куда-то и не стремление ни куда. Жизнь без подпоры, мнения меняются от
одного полюса, к другому. Март самый нервный и неадекватный месяц и
неслучайно приурочили к этому месяцу выборы. А что можно выбрать,
когда на душе сумбур?
**** **** **** Как
хорошо собирать улыбки и отдавать их другим. Кажется, чужая радость
дарит тебе новые силы…
Сумерки
Люблю cумерки, особенно когда сидишь перед окном в Орловке, на даче и
смотришь на окружающий дачу лес. В сумерках все меняется, все
приобретает иные цвета и оттенки, становится загадочным, таинственным,
сказочным. И, луна, что цыпленком проклюнулась на синем небе стоит,
охраняя полянку березок перемежающихся с соснами. А звезды, которых
никогда не сосчитать. Их так много, будто это соцветья на яблоне, что
цветет весной в Орловке. Но что небо... В Орловке иногда можно
наблюдать то же самое и на земле. Смотришь, в траве что-то блестит и
светится, будто тот блеск глаза твои хочет украсть. А дотронешься -
слегка обожжет ладонь. Это светлячки в траве. И бывает их так много,
точно звезд на небе. Или вот мелькнет в сумерках что-то мохнатое,
крылатое с собачьей мордочкой и засверкает на тебя острыми белыми
зубками. А это просто летучая мышь охотится за комарами.
О чем мечтала я в пять лет? Я хотела на воздушном шаре
облететь весь мир.
Дорога Нет, не надо идти по дороге чужой, пусть она и широка и хороша, надо найти свою. Хоть узенькую, но свою дорожку. И тогда возможно по моей дороге пойдут и другие люди….
Солнце смеется Чайки кричат, заливаясь хохотом. На теплоходе плачет пианино. Десять быстрых пальцев носятся по сверкающей клавиатуре - вверх вниз, вверх вниз, точно шустрые мышата убегающие прочь, от кота внезапно заглянувшего в кладовку. Я смотрю на Волгу, окруженную Жигулевскими горами, и смотрю на пианиста. Этот нос с горбинкой, худое страдальческое лицо, плачет пианино, а мне кажется, это он плачет, романтический страдалец и только я могу спасти его своей любовью. Так кажется мне, а солнце, между тем, смеется. Оно теперь не жарит, как летом, но все еще счастливо - в эти первые сентябрьские дни. Я - в летнем платье, голубом, как это небо, в котором так весело смеется солнце. Платье стянуто резинкой - татьянкой - так называется широкий пояс из пяти-шести присобранных между собой рядов. А юбочная часть платья украшена вертикальными рюшами, именно вдоль, а не поперек проходящими к низу платья. Платье однотонное, но такое голубое, как мечта. В этом платье я поступала в театральное - и, один странный парень, рыжий, пришедший на экзамен в коричневой ковбойской шляпе, сказал тогда, что я - «девушка голубой мечты». Что все это значило, я не знала, да и не задумывалась особо, а потом, когда он благополучно провалил экзамен, в тот же вечер мы катались на качелях в городском парке, а потом он подарил мне цветы, ослепительно синие, но такие простые, что в поле растут как сорняк, кажется их васильками зовут - и это мои любимые, с тех пор цветы. А потом он уехал куда-то далеко, я и не знаю куда. Я же немного успела поучиться, а сейчас вот плыву на этом теплоходе, куда и сама не знаю, плыву. Наверное, за счастьем! Ведь платье это, сколько раз мне удачу приносило, странное платье, ни у кого такого еще не было. А мне его подарила цыганка, когда я еще школьницей была. У нас часто цыгане по улицам ходили, не то, выискивая что у кого украсть, не то предлагая погадать, у меня она просто воды попросила. Я же вынесла ей еще и хлеба белого и пару помидорок, я так была наивна и добра, что цыганку тронуло это, и она мне подарила это платье. Иногда, я думаю, а что если и не цыганка то была вовсе, а сама Судьба, она подарила мне платье, предсказывая творческую жизнь. А всегда ли мы слушаем судьбу нашу? Всё свою волю пытаемся творить... Я плыву на теплоходе, и солнце смеется, и чайки хохочут и этот пианист, кажется, я его уже люблю! А может это только мечта, только его музыка, берущая за душу? А солнце смеется, все смеется, обещая счастливую жизнь! © Е.Черняева |