Когда брожу по Антверпену или Мадриду, Марселю или Милану, я знаю, что здесь жили разные люди и почти все были несовершенны, даже отвратительны, но они построили эти города и сделали их похожими на сказку. Если бы они еще и душу свою так переделали!
           На фоне социальной тоски какой несущественной, преходящей, неинтересной выглядит тоска моих пациентов, рехнувшихся на сексе, деньгах, власти, самолюбии...
            Но и она есть, и ее надо лечить; я выбрал профессию врача, а не политика или моралиста, мое дело - лечить. Не народы, не государства, не эпохи, а конкретных людей, которые приходят за помощью. О них и рассказываю.
             Однако я не только врач - я гражданин своей страны и хочу, чтобы она стала лучше.
            Недавно ночевал в каком-то браунгшвейском городишке. Проснулся рано утром и пошел гулять.
            Чистенькая Германия, улыбчивые люди, все здороваются друг с другом, никто не смотрит волком, все дома ухожены, вылизаны. Почему Россия не такая? Почему народ подозрителен, завистлив, неулыбчив, вял? Почему русские (как, наверное, и французы с немцами, но у нас это открыто, а здесь неприлюдно) редко отзываются друг о друге пусть не хорошо, то хотя бы нейтрально? Здесь тоже бывают и утренняя тоска, и вечерняя тревога, и нечаянная радость, и неутомимо подступающая неумолимая и долгое время еще Неуловимая смерть, здесь все, как везде, кроме бытовых неурядиц, хамства, мордобоя, криков, запоев, мата.
              Тоска по прекрасному рождает поэзию, тоска по социальной гармонии - утопистов, мечтателей, революционеров, тоска по тайнам бытия - науку. Это немединская тоска, к психиатрии она не имеет касательства. Хотя как смотреть.
              В условиях буржуазной России все социальные противоречия заметны куда больше, чем при любом общественном строе за всю многовековую историю государства, не надо быть образованным и честным, чтобы пробиться наверх. Укради, пусти по миру, разрушь, оклевещи - и путь открыт, станешь даже советником самого российского президента. Так постепенно демократия превратилась в клептократию, страной управляют уголовники и личности наименее уважаемые. Уголовная малина под крышей древнего Кремля развращающе влияет на весь народ, вызывая у многих тяжелую тоску: мол, за что боролись? Почему страной руководят те, место которым только в тюрьме?
             Криминальные нравы, идущие сверху, распространились на все сферы общества. В том числе на юридические и прочие правоохранные дела.
             Кто чаще совершает преступления - богатые или бедные - неизвестно и это станет ясно нескоро, ибо статистики нет и она вряд ли возможна. В общественном сознании всех времен и народов сложилось стойкое убеждение, что богачи чаще нарушают законы, но благодаря своим деньгам откупаются, а у бедняков такой возможности нет. Вот почему тюрьмы переполнены детьми бедняков, вот почему в армию идут лишь бедняки - такова специфика любого буржуазного государства.
            Даже когда богачи не совершают преступлений, все равно именно им они приписываются, ибо народ в массе презирает богачей, считает их в лучшем случае нахалами и выскочками, а в основном ворами и пройдохами. Богачи должны смириться с тем, что к ним всегда будут относиться подозрительно и брезгливо - это бремя богатства.
             Если преступление совершает бедняк, то газеты о нем не кричат. Но если сын известных родителей, то журналисты тут как тут, уж так распишут, так подадут реальное, преувеличенное и придуманное, что диву даешься.
              Чтобы вытащить своих отпрысков из милиции, богачи ударяются во все тяжкие, им на подмогу спешат полчища адвокатов, психиатров, купленных свидетелей и прочих профессионалов по этой части. И вытаскивают.
              К сожалению, в угождении богачам отвратительную роль играет и психиатрия. Конечно, все психиатры разные, между сотрудниками, допустим, Центра судебной психиатрии им. Сербского и тысячами рядовых врачей ничего общего не существует, карательный уклон или наоборот ублажение властей - это ведь дело начальства, особенно московского, а не обычных врачей. Именно судебные психиатры сейчас куда чаще, чем когда бы то ни было за всю историю России, используют психиатрию в сугубо классовых целях, выгораживая богачей и изолируя от общества смутьянов-бедняков.
          Дикий российский капитализм отбросил отечественное здравоохранение к гоголевским временам. Помните, читатели, как рассуждал попечитель богоугодных заведений Артемий Филиппович Земляника?
             - Лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет.
             Чичиков, гуляя по ннаселенным гоголевскими персонажами местам, удивлялся огбилию дурацких магазинных вывесок: "Иностранец Василий Федоров", "Иностранец из Лондона" и пр. Гротеск, пародия, издевательство, экзальтация - да, это есть. Но есть и реальность, есть тенденция: преклонение перед Западом достигло апогея, все наровят представить чсебя связанными с заграницей, это как занк качеста и солидности.
             Во время Крымской войны (1853-1856) Черноморским флотом командовал адмирал Павел Степанович Нахимов (1802-1855), он разгромил турецкий флот в Синопской бухте, героически защищал Севастополь и погиб там же. В Севастополе ему установили прекрасный памятник, его именем названы улицы, площади, награды и т.д.
              Сколько бы не восхваляли Нахимова, наши патриоты больше всего боялись, как бы не выплыло наружу, что великий флотоводец был полуевреем. Уж такую подлость от проклятых евреев наши параноики перенести не могли.
              В связи с этим я однажды получил письмо от человека, впавшего в ужасную тоску с последующим запоем; он сообщил, что уже обратился к президенту России и в Государственную Думу с просьбой прекратить финансирование науки, хотя ее и так фактически давно уже не снабжают средствами. Мол, если эти гады-ученые будут и дальше получать деньги, то докажут, что чуть ли не все великие россияне были евреями. «Мне наплевали в душу эти ученые, они заняты черт знает чем, даже на нашу гордость - Нахимова - покусились».
              Вот так, читатели, словно не было двух тысяч лет христианской эры, словно живем в Средневековье, словно Россия - непросвещенное, некультурное, проникнутое ксенофобией государство.

           Большевики, как и любые нетерпеливые революционеры-моралисты, хотели мгновенно построить идеальное общество, но как это сделать, если материалы, из коих общество должно создаваться, гнилые? И тогда они прибегли к террору, а он всегда ужасен и главное бессмыслен.
             Нереволюционеры, точно так же, как и большевики, страдая от несовершенства человеческой природы и желая ее улучшить, пришли к иному выводу - быть может, еще более печальному: «Люди выигрывают больше, позволяя друг другу жить так, как кажется лучше каждому, чем заставляя каждого жить так, как кажется лучше всем остальным» - это цитата из Джона Стюарта Милля (1806-1873), основателя английского позитивизма.
            Иными словами, демократия со всеми ее особенностями и равнодушием к нравственности в конечном счете лучше, нежели все иные общественные системы. С этим никто (и я в том числе) не спорит, главное тут в другом: как должно общество относиться к порокам, одинаковым при всех режимах? Продолжать с ними сражаться или их воспевать?
              В Эдинбурге на доме одного богача я прочитал: «Сегодня мне повезло, завтра тебе - кому вообще какое дело до этого».
              Сказано верно, но не точно. Если ты трудишься, если не ленишься, то удача рано или поздно обернется к тебе лицом, и в таком случае шотландский купец прав. Но если твое богатство зависит лишь от воровства или махинацией, если ты ничего не производишь, а лишь жульничаешь, то аморально приветствовать такое богатство.
              Каждому нужно свое. Море, например, необходимо мужчинам, чтобы покорить его, а женщинам, чтобы чаще в нем купаться и стать краше, чище и тем самым больше нравиться мужчинам. Мужчину интересует смысл слов, а женщину - интонация, с которой они произносятся. Подростки предпочитают драться по пустякам, а взрослые конфликтам предпочитают консенсус. Начинающим жить все новые неприятности кажутся чуть ли не концом света, а поживут подольше и поймут, что ничего страшного еще не произошло, страшное - это смерть, но когда она наступит, будет не до страха.
             Каким должно быть идеальное государство? Только демократическим, т.е. не мешающим гражданам выявлять свой творческий потенциал, но подавляющим низменные влечения, доставшиеся от животных предков. Демократическое государство можно сравнить со спортивным соревнованием: игроки делают все, чтобы победить, а судья - чтобы они не нарушали правила, тем более грубо. Судья - это и есть государственная власть. Если судьи нет или он дурак либо еще хуже - подкуплен, то наступает хаос и преступность, результат соревнования будет неясен или его вообще невозможно определить. Игра без правил мало кому приносит удовлетворение - разве только людям без зачатков нравственного чувства.
              Либеральные демагоги уверяют, что любая сильная власть всегда тоталитарна, жестока и антидемократична. Такое, конечно, тоже встречается, но редко. И слабая власть может быть тоталитарной, и сильная - демократичной, это разные явления.
             В России должна быть сильная власть, т.е. заставляющая исполнять законы, исключающая вмешательство тех, кто на вершине, следящая за тем, чтобы не обижались прежде всего трудящиеся.
             Нынешняя Россия - это страна, вызывающая только тоску, ибо жить в ней приличному человеку невозможно, на каждом шагу сплошные унижения, хамство, презрение власти к любому мало-мальски достойному гражданину.
              Все люди в нынешней России, как и в любом государстве, разные, хватает и бездельников, и жуликов, и непризнанных гениев, и измученных инженеров и т.п. Но все же определяющим сейчас является то, что значительная часть населения, если не большинство, заражена тем, что Пушкин называл тоскующей ленью.
            В этом я вижу самый большой недостаток нашего народа, ушедшего от тоталитаризма, но не пришедшего к настоящей демократии. Он не хочет в прошлое (да если бы и хотел, вернуться в прошлое еще никому не удавалось), боится будущего, винит в своих грехах иноземцев, но холуйствует перед ними; народу лень активно выступать за свои права. Это тот самый народ, который совершил Октябрьскую революцию, выиграл гражданскую войну, победил Гитлера...
             Стольких людей я избавил от биологической тоски, от страшных мук, от самоедства и самобичеваний, но бессилен помочь своему народу, чтобы он обрел уважение к себе и изгнал подлых правителей, которые, пользуясь его тоскующей ленью, превратили население в безмолвных рабов, коим дано лишь грустить. Россия сейчас живет так, как французы до 1789-го и россияне до 1917 года. Значит, снова бороться за СВОБОДУ, РАВЕНСТВО, БРАТСТВО? Значит, снова «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов...»?

             Все время, пока находился в Англии и Ирландии, меня преследовал крик чаек. Я и раньше его часто слышал, но лишь сейчас обратил внимание на его особую тональность (может, свойственную только здешним чайкам: птицы не просто стонали - они плакали, выражая своим неистовым криком всю тоску мира, словно говорили: вы, люди, забыли тех, кому плохо, кто страдает, у кого тоска и отчаяние, только мы, чайки, можем выразить за людей, от их имени все, что скопилось на душе, все горести и утраты.
            Траурный стон чаек, их пронзительные, резкие голоса сопровождали меня везде, ведь Англия и Ирландия - это острова, это не континент, здесь куда ни посмотри, везде море, а стало быть, и чайки.
             Чайки и тоска - как они взаимосвязаны, когда посещаешь Англию! И тем не менее британцы не производят впечатление уж слишком тихих, мрачных, унылых - такое, может, больше подходит к шведам, да и то вряд ли. Нормальный народ, никакого сплина и тоски. Переменилась ли Англия с тех пор, как ее посетил Карамзин? Если бы я писал свой вариант «Записок русского путешественника», я бы увидел другое - не то, что он. Не только потому, что я - не он, а и оттого, что мир за двести лет переменился, хотя душ людей это коснулось меньше всего.
             Во время второй мировой войны гитлеровцы подвергли Ковентри ужасным бомбардировкам. В отместку им в феврале 1945 года англичане снесли с лица земли почти весь Дрезден, словно хотели показать всему миру, что наказание за преступление неминуемо.
             Кто теперь помнит о фашистах, стремившихся навязать планете свои примитивные, человеконенавистнические взгляды? Ковентри отстроился, Дрезден тоже, евреи воссоздали Израиль. Чайки, если их накормят, перестают плакать и стонать. Большевизм рухнул, и я свободно могу перемешаться по белу свету. Короче говоря, все переменилось. Чтобы увидеть перемены, надо жить долго. Увидишь многое, зачастую ужасное, но и то, что мир периодически улучшается. Чтобы потом опять рухнуть, опуститься в топь ужасов и унижений.
                                                                                                              ©М.Буянов

     Предыдущие публикации и об авторе - в Тематическом Указателе в разделе "Психиатрия. Психология"
   

НАЧАЛО                                                                                                                                        ВОЗВРАТ