ВОЗВРАТ                                             

 
Июль 2022, №7    
  
Воспоминания                                
о прошлом_____________________________     
         Геннадий Меш        
                 

                                                       

                                                       По волнам моей памяти
                                                                      К
рымские истории

          
                                                                        Цветные шары

       Сложилось так, что почти каждое лето мне удавалось проводить на Черном море. Это чудо - бесценный подарок тем, кто лишен морской воды и целебных прелестей южного края. Но не меньшую радость в моем повзрослении вызывала среда, знакомство с людьми, которых удалось встретить. В детстве на море меня вывозили родители, позже, студентом первого курса, я стал ездить сам - сила привычки, любовь к морю и южной экзотике укрепились и приобрели во мне настоятельную потребность.
       Множество людей со всех концов советского конгломерата, штурмом брали Южный берег Крыма и Кавказ, что, хоть в краткой отпускной пьесе, позволяло жить по-новому и действовать самостоятельно. Такие обстоятельства подхлестывали меня немалым энтузиазмом.
      Ялта место специфическое. Расположенная в прекрасной бухте, она была ярким цветком курортной архитектуры, где, рукой ее создателей, сплелись дома, люди, море, природа, целебнейший воздух и перл всего этого щедевра - морская набережная.

              
                                                  Ялта 1960х-1970x годов (фото из Интернета)

        Ялтинская набережная это не только чеховская “Дама с собачкой”, но и морские суда, стоящие в порту. Эти большие белые рыбины, бороздившие море по крымско-кавказской линии, а некоторые и непомерно дальше - неведомые советскому человеку края - были ее естественным жизнетоком, и, думаю, немалой гордостью ялтинцев и приезжих, приобщившихся к прелестям этого края.
 
         И еще, эти комфортабельные суда показывали мощь, роскошь и возможность жить богатой, хорошо обставленной жизнью людям, лишенным таких возможностей. Даже несколько-часовые прогулочные катания в акватории ялтинской бухты позволяли почувствовать на себе блажь заможного существования и сервис, столь нехарактерный для жизни строителей коммунизма.

      Огромные размеры заморских судов посещавших ялтинский берег, картинки флагов не походивших на серпасто-молоткастый, длинные протяжные зазывные гудки порождали романтическую грусть.
       К вечеру набережная преображалась. Зажигались старинные фонари и время, казалось, застывало
на чеховском календаре. По набережной степенно расхаживали никуда не спешащие люди, а город обволакивало теплым млеком влажно-соленоватого тумана.
         Я любил сидеть на ступеньках набережной, глядеть на порт, море и волну, катящуюся к ногам безропотно и мягко. А воздух наполняли совершенно иные звуки - уставшего от солнца, уморенного морским воздухом города, готовящегося ко сну и радостям нового дня.
           Море в ночи, в нескольких шагах от ваc, особого рода. - Аура гиганта, окутывающего ваше существо и тонко передающего эмоциональную окраску, взволнованную, таинственную, доверительную.
        Нам трудно судить о чем море ведет свой чувственный сказ. Он не пуст, хотя не всегда понятен,  и до краев погружает в собственные размышления. 
          Общаясь в эти часы с морем, скамейки набережной превращаются в театральную ложу, а с акватории звучат интонации, трудно переводимые на язык слов, но не менее того следящие в людских душах.
        В один из таких спокойных летних вечеров со своей спутницей я сидел на набережной и наблюдал за стоящими на причале судами. Время близилось к полуночи и на опустевшем пирсе толпилась лишь кучка пассажиров, тонкой струйкой поднимающаяся по трапу на борт корабля.
 
          Среди тех, кто поднимался, была парочка молодых женщин, следующая за ярким брюнетом горской внешности. В руках эти советские леди держали большие разноцветные надувные шары, некий элемент лирики в нашей черно-белой действительности. Там же, у трапа на набережной, на неверно стоящих ногах, я увидел молодого крепко сложенного мужчину, и, по-русски, в стельку пьяного.
        Он, как видно, еще
не утратил чувства прекрасного и, заприметив шары, мольбой малого ребенка, протянул изрядно обмякшие руки к этому разноцветному чуду, пытаясь волочиться за проходящими по трапу шарами. Но действо длилось недолго. Через мгновение, как коршун с неба, по трапу слетел вниз дамский провожатый, и тут история приняла серьезный оборот.
          Повергнуть любителя эстетики на землю не представляло никакой сложности, так как его стояние было весьма условным, как и воможность любой ответной реакции. Взбешенный "коршун" после рук пустил в ход свои ноги. Резкими отрывистыми ударами он месил тело несчастного, сосредоточившись затем на его голове... Долгим глухим эхом эти удары отдавались на опустевшей набережной. Мы застыли в ужасе...
          Сцена длилась недолго, но достаточно, чтобы порешить несчастную жертву. К счастью, а для меня неожиданно, с корабля спустился сотрудник милиции в штатском (как я узнал позже, он сопровождал пассажирский рейс) и стал разбираться с происшедшим.
       Надо отдать должное работе ялтинской милиции. Большой курортный город привлекал множество отдыхающих со всех концов Союза, законопослушных интеллигентов, продвинутых рабочих и иных состоятельных граждан, позволявших себе дорогостоящие поездки. - Коллективная витрина процветания и народного благоденствия. В отличие от многих, если не всех известных мне мест тогдашнего Союза, милиция вела себя здесь исключительно сдержанно и вежливо, с немалым намеком на уважение к отдыхающим. По-видимому можно было говорить и о высоком профессионализме, потому что в такие места стекалось немало и "гастролеров" со всего света, но общая обстановка оставалась спокойной.
     Итак, вернемся к случаю на набережной. Минут через десять-пятнадцать, к месту происшествия прибыло несколько сотрудников милиции. Мы со своей спутницей подошли непосредственно к месту события и передали увиденное подоспевшим милиционерам. В конечном итоге, "коршун" со своим приятелем были сняты с рейса и задержаны, а пострадавшего увезли в реанимацию.

         Нас попросили пойти в качестве свидетелей. Вся группа, пеши, направилась в отделение милиции. В первом часу ночи, понуро, мы поплелись им вслед. Я подумал, было бы целесообразно надеть наручники и спокойно повести задержанного к месту дознания. Но этого сделано не было. На поверку, какая-то группка людей, разбродом двигалась в направлении участка, и задержанный - один из них. А вот идущий впереди, в штатском, наверняка, был начальник.
 
         Хотя обстановка оставалась напряженной, все в этой группе вели себя довольно сдержанно. - Задержанному бежать бы со всех ног, оторвавшись от жидкого сопровождения. Но что-то в металлической атмосфере шествующих не давало этого сделать. Затылок, стать, магнетический разворот головы движущегося впереди, не оборачивающегося назад начальника, сумели сковать его пленника.
       Как привязанные, мы дошли до милицейского участка и погрузились в долгое ожидание известий из больницы.
Завис вопрос: выживет-не-выживет наш герой, и под каким углом будет рассматриваться всё происшедшее?

           Через несколько часов борьба за жизнь была выиграна, нас отпустили домой.
           Постепенно возбуждение улеглось и мы продолжали радоваться курортной жизни.
       Минуло пару недель. Ближе к своему отъезду на излюбленном уголке пляжа мы снова увидели знакомую фигуру, уменьшенную если не в два, то, по крайней мере, в полтора раза. В районе виска у него красовался большой грубый шрам.
 
         Из милиции стало известно: сей крепкий мужик - мастер спорта по самбо.
          Думаю, здесь возымели место две истины. Первая, народная: на каждого боксера найдется доска из забора. Свою "доску из забора" он сотворил собственным пьянством и последовавшей беспомощностью. И вторая: спортивная подготовка все же не прошла даром. Уверен, не каждый под градом таких ударов смог бы вернуться назад к бытию. Но жизнь его позвала снова.
           А нас - море и яркие ощущения жизни, которые никогда не прекращаются.
 

                                                               Старик и ноты

      Ялта - прекрасное творение природы и рук человеческих, имела, однако, характерную слабинку. Ее создали ненасытные люди, пожелавшие, на маленьком клаптике земли, отыскать место для всех представителей рода человеческого.
        Спрос рождал предложение. Возникла потребность строить и строить. И множество халуп тесно усеяли не только Ялту, но и многие другие уголки крымского побережья. Чаще всего это были пристройки в дворах сарайного типа, не всегда с освещением, водой и элементарными удобствами. Дабы не терять в цене, нередко, в них селились сами хозяева, предоставляя собственное жилье на съем отдыхающим.
         Несколько лет я отдыхал у одной и той же хозяйки, отношения сложились хорошие и в моем распоряжении оказалась одна из таких халуп, впрочем, за умеренную плату. Собственно, весь двор был усеян подобными халупами. Такая практика была повсеместна, хотя, по-видимому, и незаконна. Но радость общения с морем и людьми отвлекали внимание от бытовых трудностей.
         Однажды в глубине одного из таких сараев я увидел старика. В темном чреве своего жилища, кругами, он поводил перед собой палкой, как бы ощупывая близлежащее к нему пространство.   
        Старик был слаб, почти слеп, и на носу у него красовались очки-бинокли. В темени, в глубине сарая, он что-то старательно выписывал на бумаге.       
           Мы познакомились.
       Все же это был необыкновенный человек. Слепец, желавший овладеть нотной грамотой, чтобы научиться играть на аккордеоне, в плохо освещеном помещении большими, почти плакатными буквами, он выписывал из учебника нужные пояснения и ноты, чтобы потом их было легче разглядеть.
        Его воля научиться играть в столь преклонном возрасте и беспомощном состоянии, меня поразила.
        Мы познакомились поближе. Старик рассказал мне свою историю, точнее, протянул рукопись, рассказ, написанный им много лет назад.
            Ее звали Маргарита.
          Девушка, которая поражала своими достоинствами, заворожила сердце молодого человека. Он был безнадежно влюблен, она тоже.
           Как каждый искренне влюбленный, он захотел соединить свою жизнь с Маргаритой. И она поведала ему свою страшную тайну - девушка  к у р и л а ! Тайна, потому что, в представлении того времени, эта зависимость несла на себе большой грех. - Падшая в своем курении женщина...
 
         Все это не могло уложиться в благонравном сознании юноши. Молодые люди расстались.
           В результате, спустя некоторое время, не перенеся разлуки, Маргарита утопилась.
           Более полувека старик нес в себе это страшное воспоминание. Его разъедало чувство вины.

     Сейчас он остался один. Соседка поведала, что старик - бывший священник, в годы послевоенных гонений на церковь, отрекся от веры. Его дочь живет в Москве, и, видимо, не очень интересуется родителем. Соседка, уже немолодая женщина, из чувства сострадания, слегка присматривала за стариком. А, вообще, он никому не нужен.
           Вот как складываются человеческие судьбы - люди не всегда оказываются сильными. Желая уберечься от проблем, они предают самих себя. Сделав это один раз, они уже не останавливаются, поступая так снова и снова.
       Жертвуя самым дорогим, человек теряет всё остальное, и жизнь беспощадно ломает его судьбу.
         Ну а сострадание других людей, вещь, в общем-то, необязательная, на него полагаться весьма сложно. Собственная дочь, видимо, тоже имела причины его не проявлять.

 
                                                                         Аромат жизни

          Прошло пару лет. И снова Ялта.
       Поначалу я не смог устроиться на старом месте, хозяйка успела его сдать. Я нашел место далеко от этого района, хотя уже перезнакомился с компанией из старого двора - двое минчанок и парень из Донецка. Мы подружились и весело проводили время.
        Найти квартиру или даже койку в Ялте, в разгар сезона, было не просто. Меня поселили прямо во дворе, на раскладушке, как оказалось потом, с котом, который ночью привык забираться в ноги к моему предшественнику. Спать на улице, под благоухающим южным небом, с наплывающим морским бризом, было прелестно, даже с учетом такого сожительства.
         В сём великолепии, ранним утром я был разбужен еще одним нежным действом - легким поцелуем. Подруга из старого двора пришла забрать меня на море.
           Несмотря на все описанные прелести, жилье все же надо было искать. Вообще поиск жилья очень напоминал покупку на базаре, когда из множества плохого и дорогого надо было выбрать в меру противное и сносное.

      Ища, по трясущейся лестнице, я прокарабкался к одной старухе куда-то на чердак двухэтажной постройки.
        Это была малюсенькая келья с очень скрыпучей половицей, где, в пространстве между столом и хозяйкиным диванчиком, она предлагала втиснуть для меня раскладушку.
         Старуха, видать, практически не покидала своего жилища, и под конец заявила, что сдаст мне место только при одном условии, что я не буду приводить сюда барышень...
          Бог с ними, с барышнями, но такой отрыв от реальности, в сумерках старческого сознания
, не сулил ничего хорошего.
 
        Прошло еще несколько дней, в комнате освободилось место и я перебрался в свой старый двор, но уже к новому хозяину, благо, рядом со своей компанией.
         Но и здесь были свои ньюансы. То ли чтобы не платить налоги за отдыхающих, то ли не желая превышать их допустимое количество, хозяева пытались жильцов не регистрировать, что грозило налетами инспекции, штрафами и последующими выселениями. В своей институтской лётной рубашке, которую я любил и пытался не расставаться, в случае налета, хозяин решил выдать меня за своего внука-солдата, приехавшего на побывку в отпуск.

                              
                             

                                                         Автор. Ялта. Август 1971г.

      Вобщем-то, это был довольно пожилой человек, врач, с которым было интересно побеседовать. Одной из тем, будораживших общественное сознание, было беспредельно грубое поведение милиции, избиение граждан, практикуемое ее сотрудниками.
          Поволока советского рабства и ротозатыкательство недовольных тщательно прикрывало сию реальность, если что-то и появлялось в прессе, то было санкционированно партийными органами лишь в виде исключения. В противном случае влекло личную ответственность строптивых журналистов и редакторов.
          И вот, один из таких материалов все же вылупился на свет. Как ни странно, часть читателей не могла поверить приведенным фактам избиений в милицейских участках. Общество 60-х-70-х все же было более податливо мифологическим доктринам советской эпохи, чем общество последующего, "перезревшего" социализма, критическая червинка которого еще не достигла ума многих своих граждан.
          Неожиданно в спор с постояльцами включился хозяин, поддержав мои худшие опасения. Он едко заметил, что людей, несомненно, избивают, и такая практика хорошо известна. К этому добавил: ему самому не раз приходилось работать с милицией и составлять медицинские освидетельствования, искажающие картину происшедшего в угоду милицейскому начальству.
         Многие об этом знали, лично столкнувшись с беспределом, другие не верили, третьи, зная, старались скрывать. И общество развитого социализма ничтоже сумняшеся двигалось своей дорогой...
           Но молодость брала своё, освежая мозги от общественных дискуссий.
         К нашей компании присоединилась еще одна постоялица, молодая миниатюрная брюнетка. Но, компании, увы, не сложилось. К ней зачастили разные ухажеры. Последний из них был чернокожий парень. В стране, в которой мы жили, достойной женщине было как-то неловко сообщить: тебя там какой-то негр спрашивает. И спросил... Очень скоро наша соседка исчезла, и появилась дней через десять, коротко остриженная, добывая свой срок уже на отдыхе....
         С нашей компанией - Антоном, Верой и Таей - я поддерживал связь и после Ялты, мы ездили в гости. Мягкий Антон и энергичная Верочка вскоре поженились.

                                                                         
                                                         
Мои ялтинские друзья                   

        А я сохранил теплые воспоминания о друзьях, море, хорошей погоде и опыте, который мне даровала жизнь.                          
                                                                                                             
© Г.
Меш
НАЧАЛО                                                                            
                                                 
       ВОЗВРАТ
Об авторе и публикации в Тематическом Указателе в разделах "Редактор-Автор", "Публицистика",Фото Гостиная, Звуковая дорожка "Русского Глобуса"О Журнале